В одном из ведущих американских научных центров по изучению России завершился вебинар на тему «Наследие Сахарова в России и за ее пределами» (Sakharov’s Legacy in Russia and Beyond).
Дэвис-центр при Гарвардском университете в Бостоне собрал для панельной дискуссии группу видных экспертов, чтобы обсудить значение для России и всего мира идей и наследия академика Андрея Сахарова. Столетний юбилей выдающегося ученого и правозащитника широко отмечается в эти дни в мире, в том числе, и в американском научном сообществе.
Напомним, что первая сессия сахаровского вебинара в Дэвис-центре была посвящена теме «Ядерное оружие и права человека». Во второй завершающей сессии, посвященной наследию Сахарова в России и в мире, приняли участие почетный профессор политических наук Университета Джорджа Вашингтона Питер Реддуэй (Peter Reddaway), профессор истории Пенсильванского университета Бенджамин Нейтанс (Benjamin Nathans) и независимый исследователь-публицист Татьяна Янкелевич (Tatiana Yankelevich), дочь Елены Боннэр.
Модератором дискуссии на платформе Zoom стала профессор международного права и международных отношений Надия Бояджиева ( Nadia Boyadjieva) из Института Балканских исследований Болгарской академии наук в Софии. В настоящее время она является приглашенным ученым Дэвис-центра. Ее представил Марк Креймер (Mark Kramer), возглавляющий в этом центре изучение периода холодной войны.
Трудности перевода
Профессор Питер Реддуэй считает, что два ключевых элемента, определивших взгляды Сахарова, это глубокое знание природы и приверженность правам личности. По его мнению, наследие Сахарова нашло благодатную почву в Северной Америке, Великобритании и странах Европейского Сообщества, то есть в тех регионах планеты, которые в своей политике и морали опираются именно на эти принципы. Гораздо слабее влияние его наследия в Китае, многих странах Азии, Африки и Латинской Америки.
«Россия в этом отношении находится где-то посередине, – полагает Реддуэй. – Казалось бы, сегодня престиж Сахарова очень высок и его авторитет непогрешим. И тем не менее в Москве в самый последний момент власти отменили фотовыставку к его юбилею».
Профессор Реддуэй выделил Сахаровский центр в Москве как один из главных научно-исследовательских адресов, где хранятся многочисленные документы, материалы о жизни и деятельности ученого. Два других крупнейших сахаровских архива расположены в Каунасском (Литва) и в Гарвардском университетах.
По мнению Реддуэя, переломным этапом для Сахарова-правозащитника стало написание в 1968 году брошюры «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе», которая была опубликована во многих странах. Он напомнил полудетективную историю передачи текста брошюры на Запад. Голландский журналист и друг Сахарова Карел ван Хет Реве перевел ее на голландский и продиктовал целиком по телефону в редакцию в Амстердаме. Они прекрасно понимали, что их разговоры прослушиваются и связь может прерваться в любую секунду, но понадеялись, что КГБ не поймет, о чем речь, поскольку с такой срочностью вряд ли найдет человека, владеющего голландским. Расчет оправдался, газета опубликовала сокращенный вариант брошюры, а чуть позднее ее напечатала газета «Нью-Йорк таймс», и она передавалась в эфире «Радио Свобода».
«Сахаров оставил огромное наследие, которое еще может быть востребовано в будущем, - сказал Реддуэй. – Не будем забывать, что он выступил автором проекта Конституции для России».
Моральный фактор
Профессор Пенсильванского университета Бенджамин Нейтанс связал нынешний интерес к наследию Сахарова с таким типично русским феноменом, как «культура памяти» (memory culture), что всегда окружает символическим ореолом круглые даты. Он подчеркнул значение правозащитной деятельности Сахарова, которая сыграла огромную роль в легитимации всего этого круга вопросов.
«Сегодня никого не удивляет приоритетность защиты гражданских прав в мировой повестке, - заметил Нейтанс. – Она очевидна как яблочный пирог. Но это обманчивая простота, и я постараюсь это показать».
Профессор Нейтанс вслед за Реддуэем выделил брошюру Сахарова 1968 года как его программный документ, своего рода манифест, познакомивший с ним и его взглядами множество людей во всем мире. Интерес к брошюре был огромен. Общий мировой тираж составил 18 млн копий, что поставило Сахарова как автора в этом рейтинге на третье место после Мао и Ленина (а четвертое место заняла Агата Кристи).
«Когда ты читаешь эту книжку в десять тысяч слов, - сказал Нейтанс, - невольно думаешь, что автор невеликий стилист, - простите, Таня (адресуется к Татьяне Янкелевич), - это не лучшая литература в мире. Но смысл брошюры Сахарова огромен».
Далее Нейтанс сравнил идеи, высказанные Сахаровым в его Нобелевской лекции 1975 года (ее прочитала в Осло Елена Боннэр, поскольку самого лауреата советские власти не выпустили за границу) со знаменитой статьей Льва Толстого «Не могу молчать» (1908), направленной против смертной казни.
«Несмотря на различный контекст, - заметил Нейтанс, - мы видим, что моральный фактор одинаково важен как для Толстого, так и для Сахарова».
Когда Горбачев вернул Сахарова из ссылки в Горьком и тот в перестроечные годы окунулся в политику, его за это резко критиковали некоторые соратники из диссидентского лагеря. Они считали неправильным сам факт его участия в выборных органах советской власти.
«Став депутатом в 1989 году и делегатом Первого съезда народных депутатов СССР, – отметил Нейтанс, – Сахаров своим примером доказал, что участие в живой политике не просто приемлемо, но и необходимо, чтобы добиться своих целей. Это тоже его наследие, урок практической политики».
«Матери всегда правы»
Татьяна Янкелевич поблагодарила Дэвис-центр за приглашение принять участие в вебинаре, заметив, что в дни юбилея Сахарова ей поступает много аналогичных приглашений.
«Я думаю, правомерно называть Сахарова успешным политиком, – отметила Янкелевич. – Если бы не преждевременная смерть, он, полагаю, преуспел бы в практической политической деятельности. Андрей Дмитриевич во многом опередил свое время, разработав принципы, на которых должна строиться борьба оппозиции с правящим режимом».
Она рассказала о давнем споре с ее матерью, Еленой Боннэр, которая скептично оценивала вероятность того, что российские власти используют в какой-то мере наследие Сахарова, в том числе его идеи, выраженные в статьях, в знаменитой брошюре 1968 года, Нобелевской речи и разработанном им проекте Конституции.
«Я спорила с ней, чтобы поддержать ее дух, поднять настроение после смерти Сахарова, – сказала Янкелевич. – Теперь я вижу, что она была права. Да, матери всегда правы. Сегодня наследие Сахарова в России не является составной частью общественного сознания. Нынешние выборы всецело контролируются государством. Разделение властей стало фикцией. Администрация президента обладает большей властью, чем в советское время имело Политбюро. Госдума напоминает Верховный совет СССР, штампуя решения президента. Решения Верховного и Конституционного судов диктуются президентом. Насильственное подавление оппозиции, в том числе путем циничных убийств, стало рутиной».
Янкелевич подчеркнула, что сформулированная Сахаровым идея «открытого общества» и интеллектуальных свобод как важнейшего фактора прогресса остается в мировой повестке. «Я надеюсь, – сказала она, – что сформулированные им принципы мира, прав человека, толерантности и свободы окажутся востребованы в будущем».
В числе вопросов, заданных участникам дискуссии, прозвучал и такой: есть ли в сегодняшней России некий эквивалент Андрею Сахарову?
«Никакие параллели невозможны, – считает Марк Креймер. – Ни в России, ни где-либо еще. Со многими оговорками с ним можно сравнить, пожалуй, лишь Вацлава Гавела. Так что нереально ждать пришествия нового Сахарова».
«История не повторяется нигде и никогда – ни в науке, ни в политике, – сказал Бенджамин Нейтанс. – Я бы расширил вопрос, задумавшись о том, насколько активно будет включаться в политическую борьбу российская молодежь. Сегодня мы видим рост цинизма и пассивности. Но я не исключаю, что в политику придут и смелые, убежденные молодые люди, для кого Сахаров останется символом».
