Роскомнадзор вновь оштрафовал исполнительного директора движения «За права человека» Льва Пономарева, а заодно и его организацию, в совокупности – на 400 тысяч рублей. На этот раз – за публикацию материала в личном блоге на сайте радиостанции «Эхо Москвы».
Ранее Пономарева оштрафовали 100 тысяч рублей за статью в «Новой газете». Претензии надзорного ведомства связаны с тем, что материалы не были про промаркированы должным образом в соответствии с законом об иностранных агентах, к которым власти относят и движение «За права человека».
Закон был принят в 2012 году. За его отмену выступают как российские, так и международные правозащитные и общественные организации. С осуждением закона выступали власти США.
Впрочем, Льва Пономарева регулярно штрафуют и арестовывают по самым разным поводам. Не так давно 77-летний правозащитник отбыл 16-суточное заключение за репост сообщения о несанкционированной акции. А сколько раз его вообще задерживали, он уже, по собственному признанию, «сбился со счета».
В связи с последними событиями Русская служба «Голоса Америки» взяла у исполнительного директора движения «За права человека» эксклюзивное интервью.
Виктор Владимиров: Лев Александрович, чем вы объясняете такой усилившийся прессинг со стороны государства в отношении вас и вашей организации?
Лев Пономарев: Это вопрос довольно сложный. С одной стороны, я остаюсь экспертом при уполномоченных по правам человека Москвы и России. Мы довольно плотно взаимодействуем с Татьяной Москальковой (омбудсмен РФ – В.В.). В общем, можно понять, что общей команды в отношении того, что нас непременно нужно задушить или полностью прекратить сотрудничество с нами, нет. Как мне кажется, это лишний раз показывает раскол в действиях разных ветвей властей. Меня, конечно, преследуют в первую очередь силовики и бюрократы, назовем их так, из Роскомнадзора. При этом легко допускаю, что в ведомстве не действовали бы так рьяно, если бы они не получали доносы. Сейчас пошла мода на доносы. Кто-то во власти вспомнил это проверенное в сталинскую эпоху средство, и сейчас его начали активно использовать против всех неугодных. Но я стараюсь относиться к этому философски. В конце концов, что ж, они сами, своими руками делают мне пиар.
В.В.: Силовики – понятие растяжимое. Кого именно вы имеете ввиду?
Л.П.: Прежде всего, ФСБ. Мы одними из первых стали защищать «Сеть», привлекли внимание общественности к этой так называемой террористической организации. Считаем, что дело в отношении нее сфабриковано. Потому стали плотно заниматься делом «Нового величия». Мы первыми заговорили, что ФСБ, которое раскручивает оба эти дела, причастно к пыткам подследственных. Также мы занимались преследованием Свидетелей Иеговы, где тоже были зафиксированы пытки. Этим направлением занимается Следственный комитет, но курирует его все равно ФСБ. Мы последовательно защищаем последователей Хизб ут-Тахрир. Это организация тоже считается в России террористической. Причем ей приклеили этот ярлык на пустом месте. Ни в каких терактах никогда эти верующие не были замешаны, а сроки получают чудовищные. Словом, мы занимаемся наиболее острыми проблемами. И есть большое подозрение, что ФСБ в отместку теперь строят нам различные козни. Роскомнадзор в данном случае – слепое орудие.
В.В.: Вы еще где-то говорили, что с помощью штрафов власти хотят разорить вашу организацию. Как у вас обстоит дело с финансированием?
Л.П.: Мы собираемся деньги крафтингом, к нам поступают пожертвования. Пока выживаем. Будем стараться получить гранты на Западе. Раз мы иностранные агенты, так надо соответствовать. Но сложности, разумеется, есть. Мы же в течение нескольких лет существовали на президентские гранты. Но в этом году нас их лишили. Видимо, по чьему-то мнению, мы перешли некую «красную черту». Так что перед нами стоит большая проблема – найти замену российским деньгам. А западные фонды не торопятся выдавать нам средства.
В.В.: Как все это отразилось на вашей работе?
Л.П.: Что отрадно, граждане не стали относиться к нам хуже. Люди по-прежнему к нам обращаются за помощью не меньше, а может быть, даже больше, чем раньше. Очень много писем идет из колоний от заключенных. Другое дело, что, когда мы начинаем взаимодействовать с чиновниками, они могут не ответить на наши письма, пренебречь нами. В этом смысле работать стало тяжелее. А в результате страдают граждане, чьи права нарушаются. Закон срабатывает против людей.
В.В.: Каковы ваши дальнейшие действия?
Л.П.: Будем подавать апелляцию в вышестоящие судебные инстанции. Правда, все надежды связаны с Европейским судом по правам человека. В России добиться отмены несправедливого приговора для «иностранных агентов» практически немыслимо.
В.В.: В последнее время удалось добиться пересмотра приговоров по ряду одиозных дел, возбужденных против участников протестов. Вселяет ли это в вас оптимизм?
Л.П.: Думаю, сейчас гражданское общество находится, если не на подъеме, то на пути к нему. Общество проснулось. Конечно, тут могут быть и спады, но главное – есть движение. Разумеется, в этом есть свой позитив. Мы по мере сил будем способствовать тому, чтобы так было и впредь.
