Второе – расширенное и дополненное – издание книги «Она утонула...»: Правда о «Курске», которую скрывают Путин и Устинов» вышло недавно в Эстонии на русском языке. Ее автор – адвокат Борис Кузнецов, представлявший интересы 55 семей подводников, – посвятил много сил и времени изучению материалов уголовного дела и проведению собственного расследования причин гибели подлодки.
Борис Кузнецов, которому в 2007 году пришлось уехать из России под угрозой ареста, живет в США. В понедельник 17 марта в Бруклинской публичной библиотеке состоится его встреча с читателями. Накануне встречи с Борисом Кузнецовым побеседовал корреспондент Русской службы «Голоса Америки».
Олег Сулькин: До сих пор остается актуальным вопрос: почему тринадцать лет назад погиб атомный подводный крейсер «Курск» и весь его экипаж – сто восемнадцать моряков во главе с капитаном первого ранга Геннадием Лячиным?
Борис Кузнецов: Давайте вспомним факты. Взрыв произошел 12 августа 2000 года в 11 часов 28 минут утра. Взорвалась перекисно-водородная торпеда и произошла детонация остального боезапаса. Причина – неконтролируемая утечка пероксида водорода и возгорание. Возник объемный пожар, который длился 2 минуты 15 секунд. Температуры могли достигать 500 - 3 тысяч градусов. В результате пожара сдетонировала большая часть боеприпаса, а именно электромеханические торпеды. Произошел второй взрыв – примерно в сто раз мощнее первого. Одномоментно погибли все офицеры и моряки, кроме двадцати трех находившихся в кормовых отсеках. Там установлена мощная защита атомных реакторов, и это их спасло. Они жили еще примерно двое суток, а по некоторым данным – и несколько дольше.
О.С.: Эта цифра – двадцати три уцелевших – подтверждается экспертизами?
Б.К.: Когда «Курск» подняли, то обнаружили записку капитан-лейтенанта Дмитрия Колесникова. В ней поименно перечислены подводники из шестого, седьмого, восьмого и девятого отсеков. Они все перешли в девятый отсек, который имел спасательный люк, через который их можно было спасти. Реально спасти.
О.С.: На чем основана такая уверенность?
Б.К.: Лодка лежала на дне на глубине ста восьми метров. Плюс ее высота – двадцать восемь метров. То есть всего восемьдесят метров от поверхности воды. Гидроакустики на крейсере «Петр Великий», находившемся в тридцати милях от «Курска», зафиксировали сильный взрыв. С «Петра Великого» слышали стуки под водой, производимые уцелевшими моряками «Курска». Так что место гибели легко установили. Тревогу нужно было объявлять немедленно. А объявили с многочасовым опозданием, только в 11.30 вечера.
О.С.: Почему?
Б.К.: Потому что – разгильдяйство. Взрыв не был классифицирован, а ведь пеленг точно указывал на место вхождения «Курска» в район учений. Но на это никто не обратил внимания. Спасательный аппарат, который спустили на поверхность подлодки, не смог присосаться к ней. Причина – конструктивный недостаток. Когда «Курск» проходил госиспытания, возможность стыковки просто не проверили! Вдобавок аккумуляторы оказались негодные. Да и квалификация экипажей аппаратов оставляла желать лучшего. Не использовалось почему-то очень простое спасательное средство – «колокол». Из материалов дела неясно, был он на вооружении или нет. Часть подводников могли выйти из лодки самостоятельно, они даже подготовили снаряжение для выхода, но, как я считаю, они не были уверены, что на поверхности их ждут. Не оказалось и водолазов, которые должны обеспечивать выход из лодки.
О.С.: Известно, что страны Запада предлагали экстренную помощь в спасении моряков. Почему Россия от нее отказалась?
Б.К.: Великобритания отправила самолет со спасательным аппаратом, но ему не разрешили войти в воздушное пространство России. Норвежцы предлагали помощь. На все – отказ. Реальная причина – страх показать полную неспособность к спасению людей в критических ситуациях. Отсюда и липовая экспертиза в судебном деле о том, что подводники жили не больше 8 часов, то есть к моменту обнаружения лодки уже было некого спасать. Еще один «эксперт» настаивал, что стучали не из «Курска», а из «подводной части надводных кораблей». Когда гидроакустики «Петра Великого» ночью 13 августа стали прослушивать стуки – рядом не было других кораблей. Властями делалось все, чтобы снять с себя ответственность. На самом деле последние стуки фиксировались 14 августа в 11 утра. По некоторым показаниям, люди жили в девятом отсеке до вечера 14 августа. Отцы-командиры фактически отказали им в праве выжить.
О.С.: В результате расследования был кто-то наказан?
Б.К.: Были уволены несколько адмиралов и офицеров. Кое-кого просто горизонтально передвинули, как это водится в номенклатуре. Мое заключение таково: уголовное дело расследовано не полностью, необъективно и не всесторонне. Оно было прекращено за отсутствием состава преступления в действиях должностных лиц. Следствие вела Главная военная прокуратура. Все следователи пошли на повышение, все награждены орденами и медалями. Было принято явно политическое решение – не привлекать никого из адмиралов и высших офицеров к уголовной ответственности. В книге я называю имена конкретных виновных – адмиралов и политиков, которые из-за трусости и халатности обрекли на гибель моряков. Поисковая и спасательная операции проведены бездарно, а при подготовке экипажа и корабля допущена вопиющая халатность.
О.С.: Можете привести пример?
Б.К.: Конечно. Перекисно-водородные торпеды весьма опасны с точки зрения их эксплуатации. Но даже на государственных испытаниях «Курск» этой торпедой не стрелял. Он не стрелял этой торпедой никогда! Экипаж использованию этой торпеды не обучался. Это нормально?! Не случайно, все документы в уголовном деле, касающиеся обучения экипажа, от начала до конца сфальсифицированы. Следствие в этом направлении ничего не сделало, потому что по-хорошему нужно было привлечь к ответственности всю верхушку Северного флота и ВМФ.
О.С.: Одно время муссировались версии «вражеского нападения», «провокации НАТО»...
Б.К.: Я довольно подробно анализирую эти инсинуации. В частности, разбираю кинофальшивку «Подводная лодка «в мутной воде», снятую французскими документалистами по заказу российских спецслужб. Добраться до истины можно лишь одним путем – изучая подлинные документы.
О.С.: Вы вынесли в название книги знаменитую реплику президента Путина в прямом эфире телепрограммы Ларри Кинга, когда, отвечая на вопрос, что случилось с подлодкой, он сказал всего два слова: «Она утонула»...
Б.К.: Надо было видеть, как в тот момент по лицу Путина пробежала циничная полуулыбка. Я со многими моряками говорил – они все возмущены и оскорблены. Если Путин и пользуется поддержкой военных, то меньше всего его поддерживает военно-морской флот. «Курск» российские моряки ему не простят никогда.
О.С.: Вам пришлось уехать из России из-за книги о «Курске»?
Б.К.: Из-за книги меня взяли на контроль, то есть стали прослушивать мои разговоры. Против меня пытались возбудить уголовное дело за разглашение государственной тайны и задержать распространение тиража первого издания книги. По сведениям из надежных источников, именно из-за книги по указанию Путина меня пытались арестовать. Я сбежал из Москвы за день до ареста. Мне на днях исполняется семьдесят лет, у меня диабет, и если бы я не ускользнул, они бы убили меня быстрее, чем Магнитского.
О.С.: Почему второе издание вышло в Эстонии?
Б.К.: Я предлагал книгу примерно тридцати издательствам в России. Ни одно не решилось ее принять к публикации. Теперь же, как в старые недобрые времена, она будет просачиваться в России исповедимыми путями самиздата и через Интернет. Люди должны знать правду об этой трагедии.
Борис Кузнецов, которому в 2007 году пришлось уехать из России под угрозой ареста, живет в США. В понедельник 17 марта в Бруклинской публичной библиотеке состоится его встреча с читателями. Накануне встречи с Борисом Кузнецовым побеседовал корреспондент Русской службы «Голоса Америки».
Олег Сулькин: До сих пор остается актуальным вопрос: почему тринадцать лет назад погиб атомный подводный крейсер «Курск» и весь его экипаж – сто восемнадцать моряков во главе с капитаном первого ранга Геннадием Лячиным?
Борис Кузнецов: Давайте вспомним факты. Взрыв произошел 12 августа 2000 года в 11 часов 28 минут утра. Взорвалась перекисно-водородная торпеда и произошла детонация остального боезапаса. Причина – неконтролируемая утечка пероксида водорода и возгорание. Возник объемный пожар, который длился 2 минуты 15 секунд. Температуры могли достигать 500 - 3 тысяч градусов. В результате пожара сдетонировала большая часть боеприпаса, а именно электромеханические торпеды. Произошел второй взрыв – примерно в сто раз мощнее первого. Одномоментно погибли все офицеры и моряки, кроме двадцати трех находившихся в кормовых отсеках. Там установлена мощная защита атомных реакторов, и это их спасло. Они жили еще примерно двое суток, а по некоторым данным – и несколько дольше.
О.С.: Эта цифра – двадцати три уцелевших – подтверждается экспертизами?
Б.К.: Когда «Курск» подняли, то обнаружили записку капитан-лейтенанта Дмитрия Колесникова. В ней поименно перечислены подводники из шестого, седьмого, восьмого и девятого отсеков. Они все перешли в девятый отсек, который имел спасательный люк, через который их можно было спасти. Реально спасти.
О.С.: На чем основана такая уверенность?
Б.К.: Лодка лежала на дне на глубине ста восьми метров. Плюс ее высота – двадцать восемь метров. То есть всего восемьдесят метров от поверхности воды. Гидроакустики на крейсере «Петр Великий», находившемся в тридцати милях от «Курска», зафиксировали сильный взрыв. С «Петра Великого» слышали стуки под водой, производимые уцелевшими моряками «Курска». Так что место гибели легко установили. Тревогу нужно было объявлять немедленно. А объявили с многочасовым опозданием, только в 11.30 вечера.
О.С.: Почему?
Б.К.: Потому что – разгильдяйство. Взрыв не был классифицирован, а ведь пеленг точно указывал на место вхождения «Курска» в район учений. Но на это никто не обратил внимания. Спасательный аппарат, который спустили на поверхность подлодки, не смог присосаться к ней. Причина – конструктивный недостаток. Когда «Курск» проходил госиспытания, возможность стыковки просто не проверили! Вдобавок аккумуляторы оказались негодные. Да и квалификация экипажей аппаратов оставляла желать лучшего. Не использовалось почему-то очень простое спасательное средство – «колокол». Из материалов дела неясно, был он на вооружении или нет. Часть подводников могли выйти из лодки самостоятельно, они даже подготовили снаряжение для выхода, но, как я считаю, они не были уверены, что на поверхности их ждут. Не оказалось и водолазов, которые должны обеспечивать выход из лодки.
О.С.: Известно, что страны Запада предлагали экстренную помощь в спасении моряков. Почему Россия от нее отказалась?
Б.К.: Великобритания отправила самолет со спасательным аппаратом, но ему не разрешили войти в воздушное пространство России. Норвежцы предлагали помощь. На все – отказ. Реальная причина – страх показать полную неспособность к спасению людей в критических ситуациях. Отсюда и липовая экспертиза в судебном деле о том, что подводники жили не больше 8 часов, то есть к моменту обнаружения лодки уже было некого спасать. Еще один «эксперт» настаивал, что стучали не из «Курска», а из «подводной части надводных кораблей». Когда гидроакустики «Петра Великого» ночью 13 августа стали прослушивать стуки – рядом не было других кораблей. Властями делалось все, чтобы снять с себя ответственность. На самом деле последние стуки фиксировались 14 августа в 11 утра. По некоторым показаниям, люди жили в девятом отсеке до вечера 14 августа. Отцы-командиры фактически отказали им в праве выжить.
О.С.: В результате расследования был кто-то наказан?
Б.К.: Были уволены несколько адмиралов и офицеров. Кое-кого просто горизонтально передвинули, как это водится в номенклатуре. Мое заключение таково: уголовное дело расследовано не полностью, необъективно и не всесторонне. Оно было прекращено за отсутствием состава преступления в действиях должностных лиц. Следствие вела Главная военная прокуратура. Все следователи пошли на повышение, все награждены орденами и медалями. Было принято явно политическое решение – не привлекать никого из адмиралов и высших офицеров к уголовной ответственности. В книге я называю имена конкретных виновных – адмиралов и политиков, которые из-за трусости и халатности обрекли на гибель моряков. Поисковая и спасательная операции проведены бездарно, а при подготовке экипажа и корабля допущена вопиющая халатность.
О.С.: Можете привести пример?
Б.К.: Конечно. Перекисно-водородные торпеды весьма опасны с точки зрения их эксплуатации. Но даже на государственных испытаниях «Курск» этой торпедой не стрелял. Он не стрелял этой торпедой никогда! Экипаж использованию этой торпеды не обучался. Это нормально?! Не случайно, все документы в уголовном деле, касающиеся обучения экипажа, от начала до конца сфальсифицированы. Следствие в этом направлении ничего не сделало, потому что по-хорошему нужно было привлечь к ответственности всю верхушку Северного флота и ВМФ.
О.С.: Одно время муссировались версии «вражеского нападения», «провокации НАТО»...
Б.К.: Я довольно подробно анализирую эти инсинуации. В частности, разбираю кинофальшивку «Подводная лодка «в мутной воде», снятую французскими документалистами по заказу российских спецслужб. Добраться до истины можно лишь одним путем – изучая подлинные документы.
О.С.: Вы вынесли в название книги знаменитую реплику президента Путина в прямом эфире телепрограммы Ларри Кинга, когда, отвечая на вопрос, что случилось с подлодкой, он сказал всего два слова: «Она утонула»...
Б.К.: Надо было видеть, как в тот момент по лицу Путина пробежала циничная полуулыбка. Я со многими моряками говорил – они все возмущены и оскорблены. Если Путин и пользуется поддержкой военных, то меньше всего его поддерживает военно-морской флот. «Курск» российские моряки ему не простят никогда.
О.С.: Вам пришлось уехать из России из-за книги о «Курске»?
Б.К.: Из-за книги меня взяли на контроль, то есть стали прослушивать мои разговоры. Против меня пытались возбудить уголовное дело за разглашение государственной тайны и задержать распространение тиража первого издания книги. По сведениям из надежных источников, именно из-за книги по указанию Путина меня пытались арестовать. Я сбежал из Москвы за день до ареста. Мне на днях исполняется семьдесят лет, у меня диабет, и если бы я не ускользнул, они бы убили меня быстрее, чем Магнитского.
О.С.: Почему второе издание вышло в Эстонии?
Б.К.: Я предлагал книгу примерно тридцати издательствам в России. Ни одно не решилось ее принять к публикации. Теперь же, как в старые недобрые времена, она будет просачиваться в России исповедимыми путями самиздата и через Интернет. Люди должны знать правду об этой трагедии.
