Владимир Путин 30 октября встретился с членами Совета по правам человека при президенте России и пообщался с представителями гражданского общества, которые попытались поставить перед ним острые правозащитные проблемы.
В главных вопросах российский лидер оппонировал своим собеседникам: в ответ на примеры преследования критиков российской власти и ущемления прав человека Путин заявлял, что члены Совета видят картину не полностью.
В частности, на реплику журналиста Станислава Кучера о том, что нападение с ножом на ведущую «Эха Москвы» Татьяну Фельгенгауэр стало возможным в атмосфере «холодной гражданской войны» в России, Владимир Путин ответил с недоумением: «Вы упомянули «Эхо Москвы», но это-то здесь причем? Ну, больной человек пришел, причем здесь свобода слова?»
Президента России, очевидно, раздражает и само «Эхо Москвы», где часто выступают критики его действий: «Эхо Москвы» работает за государственные деньги. Такого вообще ни в одном стране мира нет. Вы можете представить себе, чтобы в Европе была такая радиостанция или в Штатах – невозможно».
Владимир Путин не согласился со Станиславом Кучером и по поводу преследования по политическим мотивам режиссера Кирилла Серебренникова: «Он что, политический деятель, его кто-то преследует за какую-то свою политическую позицию? Нет, там чисто финансовая основа всего этого малоприятного разбирательства... Ну да, он творческий человек, он художник. Знаете, кто только на меня с этим не выходил».
Председателю Московской Хельсинкской группы Людмиле Алексеевой, которая поручилась перед президентом России за находящегося в заключении бывшего губернатора Кировской области Никиту Белых президент России ответил: «Все-таки странным является объяснение, согласно которому губернатор субъекта Российской Федерации берет деньги у предпринимателя, и не в Кирове, а в Москве, и не в рабочем кабинете, а в ресторане, и не в рублях, а в долларах».
Впрочем, Путин не только спорил с членами СПЧ: он согласился с Лилией Шибановой в том, что «нужно работать, гражданам показывать, насколько важны выборы любого уровня», и что «очень важна и конкуренция, которую мы должны обеспечить».
Стоит, однако, напомнить, что ассоциация наблюдения за выборами «Голос», которую возглавляла Лилия Шибанова, была одной из наиболее преследуемых российскими властями общественных структур.
Особенно поразил Владимир Путин пришедших поговорить с ним гражданских активистов следующим заявлением: «Вы знаете, что биологический материал собирается по всей стране, причем по разным этносам и людям, проживающим в разных географических точках Российской Федерации? Вот вопрос: вот это зачем делают? Делают целенаправленно и профессионально».
Открытие памятника жертвам репрессий: о Сталине ни слова
Позже Владимир Путин вместе с участниками заседания, главой Русской Православной Церкви патриархом Кириллом, а также с приглашенными на церемонию бывшими заключенными ГУЛАГа открыл в российской столице памятник «Стена скорби».
Выступая на открытии памятника, российский лидер осудил репрессии, заявив: «Репрессии не щадили ни талант, ни заслуги перед Родиной, ни искреннюю преданность ей. Каждому могли быть предъявлены надуманные и абсолютно абсурдные обвинения». При этом Путин ни разу не упомянул ни имя Иосифа Сталина, ни аббревиатуры НКВД.
Ранее против сотрудничества гражданских активистов с российской властью при открытии этого памятника выступили наиболее известные советские диссиденты и правозащитники. Они опубликовали открытое письмо, в котором заявили: «Нельзя участвовать в памятных мероприятиях власти, которая на словах сожалеет о жертвах советского режима, а на деле продолжает политические репрессии и подавляет гражданские свободы в стране. Нельзя позволять авторитарной власти одной рукой открывать памятники жертвам репрессий, а другой – творить произвол и беззаконие. Сотрудничество с властью в этом вопросе по меньшей мере аморально».
Письмо подписали приблизительно 40 деятелей правозащитного движения из разных стран, в том числе – Павел Литвинов, Левко Лукьяненко, Мустафа Джемилев, Александр Подрабинек и другие.
Павел Литвинов: я бы на месте всех приличных людей вышел из СПЧ
Известный советский диссидент и правозащитник Павел Литвинов, принимавший участие в 1968 году в протесте на Красной площади против вторжения в Чехословакию, в интервью Русской службе «Голоса Америки» говорит, что практика преследований инакомыслящих нынешней российской властью от не отличается советской: «Дело в том, что репрессии сейчас идут в таком же плане, как и шли в советские времена. Они, конечно, по срокам и по количеству жертв пока, слава богу, несравнимы. Но, тем не менее, я не вижу принципиальных отличий – сажают за то же самое или вообще ни за что».
Павел Литвинов говорит, что до определенного времени в Совете по правам человека правозащитникам имело смысл участвовать, но это смысл теперь потерян: «Можно ли участие в Совете по правам человека оправдывать тем, что это помогает защищать людей, помогать тем, кто сейчас сидит? Они людей и защищали, но я думаю, что, как говорится, овчинка выделки больше не стоит. Можно было в какой-то момент надеяться, но сейчас эта надежда смешна. Поэтому я бы на месте всех приличных людей вышел бы из этого совета и ушел куда подальше. Это стало лицемерием полным – конечно, Путин это использует и при этом продолжает сажать».
При этом ветеран правозащитного движения в СССР не осуждает тех, кто в СПЧ остается: «Я не могу их судить, просто думаю, что они ошибаются. И открывать с ним памятник тожеабсолютно не нужно. Другое дело, что вдруг в будущем памятник сыграет какую-то роль – история, как известно, развивается странными путями, и я не исключаю, что этот памятник когда-то будет для каких-то только что родившихся людей символом чего-то хорошего. А в настоящее время вместе с репрессивным правительством Путина участвовать в его открытии недостойно».
Александр Верховский: мы пытаемся притормозить сползание к худшему
Руководитель информационно-аналитического центра «СОВА», член СПЧ Александр Верховский участвовал и в разговоре с Владимиром Путиным, и в открытии памятника жертвам репрессий. В комментарии для Русской службы «Голоса Америки» он говорит, что пытаться – лучше, чем не пытаться: «Я считаю, что Совет по правам человека или другие какие-то формы взаимоотношения с существующими властями – это способ хотя бы несколько притормозить сползание к худшему, которое мы постоянно наблюдаем. Можно, конечно, пофилософствовать на тему о том, а надо ли вообще притормаживать, но мне это не очень свойственно. Я считаю, что притормаживать это сползание в любом случае нужно, а там уж как пойдет. Вопрос в том, насколько это вообще удается. Это в очень небольшой степени, но иногда удается».
При этом Александр Верховский заявляет, что репрессивная суть действий Кремля во внутренней политике ему очевидна: «Конечно, власть последовательно нарушает права человека и в некоторых частях своей политики, больших частях, даже не собирается ни капельки идти на уступки – «торг неуместен». То, что власти собираются и дальше действовать репрессивными методами, это было очевидно еще в тот момент, когда все мы в этот совет соглашались войти. Я думаю, что правящая сейчас группа в каком-либо составе собирается править вечно, насколько это получится. И поскольку я политикой не занимаюсь, то моя задача не в том, чтобы придумать какой-то способ это предотвратить. Вот я действительно вижу свою деятельность в роли такого тормоза от сползания к худшему».
Эксперт учитывает и то, что никаких конкретных обещаний от президента представителями гражданского общества получено не было: «Ответ на все был такой, что в принципе он понимает или даже одобряет какую-то идею, поддерживает ее, – ну, что не надо слишком давить на гражданское общество. Но что именно в связи с этим надо сделать, ответ – «надо посмотреть и подумать». Ну, этот ответ ничего особенно не обещает».
