В две страны, Индию и Китай, экспортируется до 90% российской нефти и нефтепродуктов. Об этом накануне сообщил в интервью федеральному телеканалу вице-премьер Александр Новак, курирующий энергетику.
Это исторически беспрецедентная зависимость России. До развязанной войны против Украины нефть у РФ закупали десятки стран. Около половина экспорта приходилось на Европу. По итогам года поставки российской нефти в ЕС составят всего 4-5%, засвидетельствовал Новак.
Нефть вкупе с газом дают свыше 20% ВВП России и приносят больше половины всех экспортных доходов.
По подсчетам Международного энергетического агентства, в нынешнем году Россия по сравнению с аналогичным досанкционным периодом недосчитается по меньшей мере 25 млрд долларов нефтеэкспортных доходов. А независимый Центр исследования энергетики и чистого воздуха утверждает, что сумма потерь достигает 34 млрд евро.
О других итогах уходящего года применительно к основополагающей отрасли России Русская служба «Голоса Америки» поговорила с нефтегазовым аналитиком Михаилом Крутихиным.
Виктор Владимиров: Какие основные процессы в российской нефтегазовой сфере вы могли бы выделить?
Михаил Крутихин: Главная отличительная черта 2023 года – огромные потоки денег, вращающиеся там. Но эти средства зачастую «пролетают» мимо бюджета страны, оседая в частных карманах коррумпированных чиновников, руководителей и топ-менеджеров нефтяных компаний. В этом основной смысл сегодняшнего существования отрасли.
В.В.: Можете детализировать свой тезис?
М.К.: Порожденные войной санкции вызвали появление огромного числа посредников, покупающих дешевую из-за санкций российскую нефть, а затем её перепродающих. Однако эти деньги в Россию не возвращаются, они остаются на счетах тех, кто наживается на ситуации. Утверждения, что полученный посредниками навар каким-то образом финансирует контрабанду в Россию военного снаряжения, боеприпасов и так далее, не имеют под собой оснований.
Другая веха года – лоббирование вложений в грандиозные, но не окупаемые проекты. Взять хотя бы прожект «Роснефти» «Восток Ойл» на Таймыре. Это огромные гигантские затраты, раздутые бюджеты. На самом деле там нет ни запасов, которые бы оправдали вложения, ни возможности наладить добычу в тех масштабах, которые провозглашены (согласно заявлению «Роснефти», ресурсная база «Восток Ойл» – 6,2 млрд тонн нефти). Просто идет распил больших денег.
А Путин вместе с «Газпромом» продолжает уговаривать китайцев согласиться на строительство «Силы Сибири-2» – огромного газопровода с Ямальского полуострова через всю Сибирь и далее через Монголию в Китай. По моим подсчетам, на это требуется никак не меньше ста миллиардов долларов. Проект, который также не может быть коммерческим и не оправдает затрат. Но деньги туда готовы хлынуть вопреки всему. Словом, все, что сейчас происходит в нефтегазовой отрасли, это паразитирование на войне и на природных ресурсах. Ни о какой отдачи стране – в технологическом или социально-экономическом плане и речи нет.
В.В.: По данным СМИ, реализация «Силы Сибири-2» зависла. Насколько это так?
М.К.: Деньги российской стороной в проект уже вложены немалые. Готова вся документация, ведутся инженерно-технические изыскания. «Газпрому» он нужен очень сильно, чтобы спасти «Силу Сибири-1». Потому что тот трубопровод обязан давать китайцам 38 миллиардов кубометров газа в год, начиная с 2025 года. И так должно продолжаться 30 лет согласно контракту. На такой срок необходимых запасов газа в используемых месторождениях нет. Его нужно откуда-то брать. А подавать можно с Ямальского полуострова новым гигантским газопроводом. Хотя главный смысл «Силы Сибири-2» даже не в том, чтобы спасти первый проект, а в том, чтобы опять же дать возможность нужным людям распилить деньги.
В.В.: Кому в принципе может быть выгодно такое положение дел?
М.К.: Парадоксальным образом – Украине. Потому что чем больше денег будет разворовано в России таким образом, тем меньше их останется у Путина на финансирование войны. Поэтому надо всячески благодарить президента за то, что он затевает или активно поддерживает всяческие абсолютно некоммерческие проекты с гигантскими затратами и фактически кормит посредников на торговле нефтью. В России и войну, и санкции, повторюсь, используют для личного обогащения так называемые элиты.
В.В.: Под занавес года было много дискуссий по поводу эффективности – не эффективности западных санкций в обсуждаемой сфере. Каково ваше мнение на этот счет?
М.К.: Тут нужно смотреть не на размеры российского танкерного теневого флота или какие-то другие второстепенные вещи, указываемые в качестве «веских» аргументов теми, кто говорит о слабости санкций. Гораздо важнее знать, сколько денег не доходит до федерального бюджета. Даже согласно последним сведениям Минфина и признанию Госбанка, средств туда поступает всё меньше и меньше. А когда утверждают, что от экспорта нефти и сырьевых ресурсов Россия выручила столько-то и столько-то – это байки. Проверяю – оказывается, туфта. Нет там большой выручки. Это отправная точка при оценке эффективности санкций. Они работают, может, и не столь быстро, как некоторым хотелось бы, но последовательно, в том числе, ослабляя научно-технологический потенциал отрасли. Дело идет к тому, что называется примитивизацией или архаизации технологий, без которых, в общем-то, никуда. Россия всё больше и больше отстаёт от остального мира. Это долгосрочное действие санкций.
В.В.: Российские чиновники утверждают, что им удалось снизить нефтегазовую зависимость страны. Так ли это?
М.К.: На самом деле снизилась не зависимость страны, а упали ее доходы от продажи нефти и газа. Это и позволяет чиновникам выдавать желаемое за действительное. Газ давал 7-7,5 % дохода бюджета. Про это можно забыть после того как «Газпром» потерял свой главный экспортный рынок в Европе. Разворот на Восток никогда не компенсирует понесенный ущерб. Значительно сократились и поступления от экспорта нефти. Потому что она фактически продается ниже 60 долларов за баррель, чтобы ее можно было перевозить на танкерах по приемлемой для покупателей цене. Госбюджет потерял очень большие суммы. Но увязывать это с тем, что страна слезает с нефтегазовой иглы, по крайней мере странно.
В.В.: Когда закончится война, может отрасль вернуться на прежние позиции, к прежним показателям?
М.К.: Думаю, сделать это будет очень трудно. Потому что для того, что нефтегазовая отрасли заработала эффективно, нужно менять всю её структуру. А также расставаться с неэффективным государственным управлением, полностью менять налоговую систему в отрасли. Это большие жертвы, большие потери в результате такой реформы. Но сделать из этой, чудовищно искаженной отрасли что-то эффективное. Можно, но для этого потребуется чуть ли не революция. Пока же из нефтегазовой отрасли сейчас элементарно высасывают деньги. Это паразитирование на природных ресурсах без настоящего технологического развития страну – путь в никуда. Это консервация российской отсталости.
Форум