МОСКВА – Известный российский борец с коррупцией и оппозиционный политик Алексей Навальный заявил в конце прошлой недели, что над его братом, Олегом Навальным, отбывающим срок заключения в Орловской области, власти колонии последовательно издеваются: Олег Навальный уже несколько раз за последнее время побывал в так называемом штрафном изоляторе (сокращенно ШИЗО), где условия содержания заключенных, по мнению многих правозащитников, являются пыточными.
Стоит напомнить, что Олег Навальный был осужден 30 декабря 2014 года на 3,5 года лишения свободы по так называемому «делу Ив Роше», а Алексею Навальному был по тому же делу дан такой же срок, но условный. Многие юристы и оппозиционные деятели России оценили «дело Ив Роше» как сфабрикованное, а реальный срок заключения Олегу Навальному – как способ оказания давления на его брата, расследующего коррупцию в высших эшелонах российской власти.
Русская служба «Голоса Америки» побеседовала с Алексеем Навальным о том, в каких условиях заключения находится его брат, а также о том, что могли бы сделать в этой ситуации Запад и российские гражданские активисты.
Данила Гальперович: Что вы знаете об условиях заключения Олега, как сейчас развивается ситуация?
Алексей Навальный: Последнюю информацию мы получили еще до выходных, в конце недели, потому что на выходных адвоката к нему не пускают. Он находился в ШИЗО. В российских тюрьмах, которые и так известны достаточно суровыми условиями содержания, это место, близкое к пыточной. Это небольшая камера, в которой тебе не разрешают пользоваться даже кроватью. В 4:30 утра кровать пристегивают к стене. В ней холодно, норматив обогревания – 18 градусов – никогда не выдерживается. И даже письменные принадлежности для того, чтобы отвечать на письма или писать жалобы, тебе выдают на один час в день. Собственно говоря, ты находишься в каменном мешке, и в этом каменном мешке пребываешь все время. Олегу дали это ШИЗО на 15 суток. Больше чем 15 суток там не разрешают людей держать, считается, что условия слишком жесткие. Но в отношении него применяют такую систему, при которой его выпускают из ШИЗО на один день и снова отправляют.
Д.Г.: Сколько раз его уже помещали в штрафной изолятор?
А.Н.: Это уже третий раз.
Д.Г.: Что ему вменяют в вину, за какие провинности Олега Навального переводят в штрафной изолятор? Что он сам об этом говорит?
А.Н.: Ему вменяют какие-то абсурдные претензии, и, собственно, абсурдность этих претензий очевидна для всех. Он признан особо злостным нарушителем режима, и, даже выйдя из ШИЗО, он будет переведен не на обычную зону, что называется общим режимом, а на так называемые «строгие условия содержания», изолирован от внешнего мира. Это – сокращенные нормы питания, сокращенные нормы получения передач, и так далее. Вменяют ему в вину то, что он каким-то образом, как они говорят, саботирует работы исправительного учреждения. В чем это выражается – непонятно. Для того чтобы просто придраться к нему, для того чтобы формализовать свои претензии, сотрудники исправительной колонии идут просто на прямой подлог и фальсификации. В частности, ему просто подбросили телефон. Мы знаем, я неоднократно был в этой колонии, что там все постоянно снимают видеорегистраторами, камерами, тем более, когда изымают какие-то запрещенные предметы. Что касается Олега, его в один момент куда-то вызвали к руководству и сказали: «Мы у вас нашли телефон». Причем, не было предъявлено ни видеозаписи изъятия этого телефона, ни каких-то других документов, что просто прямо показывает на то, что это подлог.
Д.Г.: В каком свете вы сами все это рассматриваете? Что все эти преследования могут означать?
А.Н.: Мне совершенно очевидно, что это происходит для того, чтобы напоминать мне и более широкому кругу лиц: «Ребята, есть заложник, не считайте, что вы такие крутые и продолжаете вести расследования, нас не боитесь, надеясь на то, что мы не будем в отношении политического заключенного применять какой-то беспредел – вы ошибаетесь, мы в отношении резонансного политического заключенного это все сделаем». И, мне кажется, достаточно демонстративным было действие колонии, когда они его в очередной раз перевели в ШИЗО просто на следующий день после того, как к руководству ФСИН поступило открытое обращение, в том числе подписанное Нобелевским лауреатом Светланой Алексиевич. Они демонстративно показывают, что у них есть наш заложник.
Д.Г.: Вы недавно заявили о том, что будет правильно, если бы ответственные лица из ФСИН, которые принимают решение об ужесточении наказания вашему брату, были включены в «список Магнитского». Поясните, пожалуйста, как вы это видите.
А.Н.: Я бы хотел в первую очередь, вообще, формализовать процесс, если не привлечения к ответственности, то хотя бы включения в списки тех людей, которые ответственны за оказание политического давления не только в отношении Олега, но и в отношении других политических заключенных. К сожалению, такую практику мы видим в последнее время постоянно, и крайне не хотелось бы, чтобы эти люди остались без ответственности за свои действия. На сегодняшний момент существует единственное решение, единственный акт – этот тот самый «закон Магнитского», который направлен именно на наказание людей, ответственных за нарушение прав и свобод человека и верховенства права в России. Я отлично отдаю себе отчет в том, что ни начальник этой колонии, ни начальник по режиму, который занимается тем, что бьет людей в камерах, не ездят в США и не имеют никого имущества на территории США. Тем не менее, мне кажется, очень верным начать политический и правовой процесс записи всех незаконных действий этих людей, включение их в различные списки, чтобы рано или поздно они от ответственности не ушли.
Д.Г.: Что можно сделать внутри самой России, чтобы как-то усилить контроль за поведением тюремного и лагерного начальства в отношении политзаключенных? Есть ли у российского гражданского общества какие-то возможности для этого?
А.Н.: На сегодняшний момент есть только одна универсальная вещь, которая нужна политическим заключенным в любой стране, – это солидарность. Потому что никаких правовых методов практически не осталось: мы видим, что все эти советы по правам человека, уполномоченные по правам человека не просто дистанцировались от этой ситуации, и немногие приличные люди, которые остались там, не могу ничего сделать, но некоторые из людей в этих советах просто прямо работают на это. Потому что по результатам комиссии, которую отправил (для установления условий содержания Олега Навального в колонии – Д.Г.) уполномоченный по правам человека при президенте России, принято решение, что права заключенного Навального никак не нарушаются, что только ухудшило его положение. Поэтому сейчас политическим заключенным, включая Олега, просто нужна солидарность, нужна консолидация общества вокруг того, что политзаключенных быть не должно. И уж точно – политзаключенные и любые заключенные не должны подвергаться незаконным репрессиям. К сожалению, мы видим, что, поскольку политзаключенных становится все больше и больше в России, интерес к этой теме, конечно, спадает. И есть такая практика, она хорошо описана в любых книгах про диссидентов, когда людей сажают именно по уголовным статьям, за хулиганство или по каким-то экономическим статьям, чтобы говорить – вот они какие, посмотрите, украли, стащили. Это такая давняя практика, практика КГБ.
