Может ли человек, привитый от коронавируса, заразиться сам и заразить других? Помогут ли существующие вакцины против новых штаммов коронавируса? Когда мы сможем вернуться к нормальной жизни? На эти и другие вопросы корреспондента Русской службы «Голоса Америки» отвечает Хильдегунд Эртль, профессор Центра иммунотерапии Вистаровского института (Hildegund Ertl, The Wistar’s Vaccine & Immunotherapy Center).
Марго Гонтар: Может ли человек, привитый вакцинами Pfizer или Moderna, заразиться коронавирусом и заразить других?
Хильдегунд Эртль: В результате клинических испытаний нам стало известно, что вакцина помогает облегчить протекание болезни и избежать осложнений. Это означает, что привитые люди, заражаясь коронавирусом, не умирают. При этом, симптомов коронавируса у них может и не быть. Но отсутствие симптомов не означает отсутствия вируса: привитые люди способны заразиться, получить инфекцию верхних дыхательных путей. Скорее всего, заболевание будет протекать мягче и, таким образом, риск заразить других будет ниже. Но этот вопрос еще недостаточно изучен.
Многое зависит от того, на чем фокусировались клинические исследования. Компания Astra Zeneca проверяла получивших вакцину пациентов на наличие вируса COVID-19 и обнаружила, что у 70% людей, привитых их вакциной, возник иммунитет против вируса, а значит, они больше не могли им заразиться или заразить других. В то же время, Pfizer и Moderna в своих исследованиях фокусировались на симптомах коронавируса. Поэтому результаты их исследований не дают ответа на вопрос: могут ли привитые люди бессимптомно заразиться, заразить других и как долго это может происходить? У нас пока просто нет этой информации.
М. Г.: Относительно недавно были обнаружены два новых штамма коронавируса. Чем они отличаются от повсеместно распространенного штамма COVID-19?
Х. Э.: Штамм, обнаруженный в Великобритании, действительно мутировал, но незначительно. Компания Pfizer провела анализ антител у тех людей, которые были привиты от основного штамма коронавируса, чтобы проверить эффективность этих антител в борьбе с новым штаммом. Они оказались во многом похожи. Так что существует большая вероятность того, что эти антитела будут защищать и от этого штамма. Соответственно, мы считаем, что существующие – и получившие разрешение на использование – вакцины будут так же эффективны против штамма из Великобритании, как и против старого штамма COVID-19.
Что же касается штамма, обнаруженного в ЮАР, то он мутировал намного больше. А чем больше у вируса мутаций – тем сложнее создать эффективную вакцину. Я не слышала, чтобы кто-либо проводил исследование того, нейтрализуется ли южноафриканский штамм антителами, возникающими в результате иммунной реакции на уже существующие вакцины. Так что, на данный момент, у нас нет ответа на этот вопрос.
Мы сейчас находимся в процессе работы над вакциной, эффективной против штаммов, возникших в Великобритании и ЮАР. Я уверена, что Pfizer и остальные компании работают над тем, чтобы убедиться, что мы защищены от этих мутаций.
М. Г.: Как часто будет необходимо проводить повторную вакцинацию в случае использования существующих вакцин, и как долго будет держаться иммунитет, возникающий благодаря их действию?
Х. Э.: Это будет зависеть от вакцины. Честно говоря, на данный момент мы этого еще не знаем. Доклинические исследования показали, что иммунитет, приобретенный благодаря аденовирусным вакцинам, сохраняется достаточно долго. Мы проводили клинические испытания аденовирусной вакцины от бешенства на обезьянах в течении полутора лет. Уровень антител оставался стабильным на протяжении всего периода. Когда мы подвергли обезьян воздействию вируса бешенства, все они выжили. По итогам полутора лет можно сделать вывод, что количество антител в крови обезьян снижалось незначительно. Конечно, обезьяны – это не люди, но это ближайший к человеку вид, с точки зрения генетики. Поэтому я предполагаю, что аденовирусные вакцины вызывают достаточно устойчивую реакцию иммунной системы. Я предполагаю, что иммунитет, возникший благодаря вакцине AstraZeneca, будет сохраняться на протяжении нескольких лет, если не десятилетий.
Пока сложно сделать предположение, насколько длительную реакцию вызывают РНК-вакцины (такие, как Pfizer и Moderna – «Голос Америки»). Я предполагаю, что РНК-вакцины могут обладать менее длительным воздействием на организм человека, но мы не знаем этого наверняка. Мы только в феврале начали разрабатывать вакцины, и только в июне проводить клинические испытания, так что на данный момент мы можем говорить только о том, что вакцина дает гарантированный иммунитет на 4-5 месяцев. Мы пока не обладаем данными о более длительных сроках. Я уверена, что Pfizer и Moderna продолжают осуществлять мониторинг эффективности их вакцин. Только со временем мы узнаем, насколько хватает приобретенного благодаря им иммунитета, и с какой периодичностью нам будет необходимо проводить повторную вакцинацию.
М. Г.: Это – потому, что РНК-вакцины используются впервые?
Х. Э.: На самом деле, ранее уже было проведено одно клиническое испытание РНК-вакцины от бешенства. Иммунитет, вызванный ею, сохранялся не очень долго: уже через год его не было. Конечно, это было достаточно давно, и я уверена, что технологию по созданию РНК-вакцин с того времени усовершенствовали. Так что я не утверждаю, что любая РНК-вакцина обеспечит иммунитет ненадолго. Все, что я говорю, это – что нам необходимо вести мониторинг, и повторять вакцинацию в случае необходимости.
М. Г.: С каждым днем привитых людей становится все больше. Кто наблюдает за их состоянием, и как именно это происходит? Как и при каких условиях может быть принято решение о необходимости проведения повторной вакцинации?
Х. Э.: Как только вакцина попадает на рынок, у компании остается не так много контроля над процессом. Я уверена, что Центры по контролю и профилактике заболеваний США продолжат собирать данные о том, как много людей заболевает, какого они возраста, какого происхождения, откуда родом и сколько из них были провакцинированы. Я уверена, что сейчас, когда люди приходят в больницу с коронавирусом, медики первым делом спрашивают: были ли они привиты от COVID-19, и сообщают это в Центры по контролю и профилактике заболеваний.
Правда, это будет, скорее, запоздалый сигнал. Более внимательно будут наблюдать за участниками финальной фазы клинических испытаний вакцины. Это гораздо проще: ведь компания, проводящая их, может контролировать этот процесс. Участников испытаний обычно наблюдают, как минимум, на протяжении года, если не дольше. Поэтому мы уже знаем, что те, кто получил прививку, защищены от болезни на 92%: это результаты испытаний, опубликованные в декабре. За ними продолжают наблюдать. Так что, если, к примеру, в апреле компании увидят, что эффективность вакцины снижается, скажем, до 70%, я уверена, что они поставят нас в известность.
М. Г.: Как часто встречаются аллергические реакции на вакцины?
Х. Э.: Аллергические реакции на вакцины случаются достаточно часто. Обычно предсказать это можно таким образом: к примеру, если у человека аллергия на яйца, ему не стоит прививаться вакциной от гриппа. Опять же, есть разница между покраснением на коже и анафилактической реакцией. Примерно у одного из ста тысяч американцев, привитых Pfizer, возникла анафилактическая реакция. Это довольно высокий покзатель, так как обычный средний показатель – примерно один человек на миллион.
М. Г.: Что может вызывать аллергию в случае прививки вакцины Pfizer?
Х. Э.: Вероятно, аллергию может вызывать одно из масел, которое было добавлено в состав РНК-вакцины для улучшения эффективности, оно называется полиэтиленгликоль. К слову, у меня самой аллергия на арахис. Однако орехи и полиэтиленгликоль – это как небо и земля. Если только у вас нет аллергии на компоненты вакцины, о которых можно узнать из Интернета, ваши личные аллергии никак не повлияют на действие на вас этой вакцины. Опять же, хоть аллергия – это и не лучшая новость, но с ней очень легко справиться. Если бы у меня был выбор между анафилактической реакцией на вакцину в больничных условиях, где врач или медсестра могут сразу вколоть мне эпинефрин, и шансом заразиться COVID-19 – я уверенно попросила бы дать мне вакцину.
С другой стороны, если у вас после первой же дозы прививки возникнет анафилактическая реакция, вы, вероятно, не захотите обращаться за второй дозой. В этом случае вы можете попросить другую вакцину.
М. Г.: Есть ли какие-либо другие заболевания или медицинские кондиции, которое вы считаете противопоказанием к прививанию существующими вакцинами?
Х. Э.: На данный момент у нас об этом недостаточно информации. В новостях писали о недавнем случае, когда здоровый врач во Флориде привился вакциной Pfizer, а позже у него началось осложнение, и он скончался. По словам его жены, это было следствием прививки. Возможно, так и было, однако одного случая недостаточно, чтобы утверждать это с уверенностью. На данный момент я считаю, что случаи негативных побочных эффектов от действия утвержденных вакцин от коронавируса чрезвычайно редки, и что людям следует делать прививки.
М. Г.: Когда мы сможем вернуться к нормальной жизни?
Х. Э.: Думаю, что где-то в конце лета или осенью этого года. Нам определенно будет необходимо продолжать носить маски еще какое-то время даже после того, как больше людей будет привито: ведь, даже если человек вакцинирован, он все еще может подхватить вирус и заразить других. Думаю, людям будет необходимо носить маски до того момента, пока мы не убедимся, что темпы роста заболеваемости существенно снизились.
Скажем, я привьюсь и захочу полететь в Европу. Я смогу это сделать, но я буду в маске на борту самолета, буду ее носить в поездке и по возвращении в США. Причина очень проста: хоть я и знаю, что не умру и не заболею, если заражусь, но я рискую жизнями других людей, потому что я все еще могу их заразить, если подхвачу вирус.
Так что думаю, что к концу лета или к середине осени в США большинство людей будет провакцинировано, и уровень заболеваемости существенно снизится. Скажем, вместо 200 тысяч новых случаев заражения в сутки у нас будет 10 тысяч, а потом и две тысячи. Тогда мы сможем смягчить правила соблюдения социальной дистанции. Правда, мы, вероятно, все еще будем носить маски. Думаю, это продлится какое-то время. Это – если вирус не мутирует настолько, что существующие вакцины больше не будут против него работать. В этом случае, очевидно, все это займет больше времени.
