Человек, в 18 лет воевавший против российской армии, а в 31 год ставший президентом кавказской республики, политик, против которого США ввели персональные санкции, любитель роскошных резиденций и враг правозащитников – Рамзан Кадыров, глава Чечни, в середине апреля прямо пригрозил насилием российским журналистам, пристально следящим за тем, как в Чечне с помощью страха и запретов борются с распространением коронавируса.
На совещании со своими подчиненными 13 апреля Кадыров раздраженно ответил на критику своих методов борьбы с пандемией COVID-19 в Чечне, которая появилась на страницах «Новой Газеты» - одного из немногих независимых российских изданий, отслеживающих действия чеченских властей. Лидер Чечни, обратившись к российской власти, прямо заявил, что в отношении журналистов его людьми может быть совершено преступление: «Если вы хотите, чтобы мы совершили преступление и стали преступниками, то так и скажите! Один возьмет на себя этот груз ответственности и понесет по закону наказание. Посидит в тюрьме и выйдет!»
Эти слова вызвали волну критики во всем мире: Хельсинкская комиссия США, Евросоюз и Совет Европы, все крупные международные правозащитные организации потребовали от Москвы защитить журналистов «Новой газеты» и дать правовую оценку заявлениям Кадырова. Правозащитники и общественные деятели в самой России подписали открытое письмо к российской власти с требованием предоставить государственную защиту Елене Милашиной – автору публикации с описаниями жестких карантинных мер в Чечне.
Однако Кремль отреагировал совсем не так, как того требовало международное сообщество. «Ничего необычного мы там не увидели. Сейчас все находятся в эмоциональном, в неспокойном состоянии. Ничего запрещенного или противозаконного в этом нет» - заявил 16 апреля журналистам пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков, добавив, что Кремль «не считает необходимым» публичный ответ Кадырову на его угрозы в отношении «Новой газеты». Песков также сказал, что вопрос о предоставлении государственной защиты Елене Милашиной находится «не в компетенции Кремля».
Днем раньше российское контролирующее ведомство в сфере медиа – Роскомнадзор – потребовало заблокировать статью Милашиной на сайте «Новой газеты», и издание было вынуждено это сделать. Роскомнадзор, в свою очередь, сослался на требование о блокировке материала, исходившее от Генеральной прокуратуры России – органа, который должен обеспечивать соблюдение законности. Многие наблюдатели сочли давление Генпрокуратуры и Роскомнадзора на «Новую газету» очевидным подтверждением того, что Москва в конфликте Кадырова и «Новой газеты» стала на сторону человека, произнесшего прямые угрозы в адрес прессы.
Чечня: долгая история насилия в отношении медиа
Представитель Кремля, говоря о том, что в угрозах Рамзана Кадырова нет ничего необычного, сказал правду: лидер Чечни, находящийся во главе республики уже 13 лет, известен своей жестокостью, а критики Кадырова часто погибают или подвергаются публичному унижению.
Преследовать журналистов и правозащитников чеченская власть под руководством Кадырова стала с самого начала его президентства в 2007 году: независимые интернет-издания, освещающие жизнь в Чечне, в частности, портал «Кавказское время», еще в то время писали о цензуре и давлении на редакции, применяемом различными чиновниками администрации Кадырова. Потом об этом начали писать и на международном уровне – организация «Репортеры без границ» в своем докладе о свободе прессы на Кавказе в 2011 году сообщала о «самоцензуре и атмосфере страха», царящих в чеченских медиа.
Позже стало понятно, что методы кадыровцев могут выходить за рамки административного давления. В 2015 году чеченский блогер Адам Дикаев раскритиковал Кадырова за занятия спортом под песню «Мой лучший друг – это президент Путин», а уже через несколько дней видео с Дикаевым на беговом тренажере, полураздетым и униженно извиняющимся за свои слова, было распространено в соцсетях. По меркам чеченского общества, достоинство блогера было полностью растоптано этой публикацией.
Спустя пять лет жители Чечни уже почти не рискуют обсуждать свое руководство в соцсетях, а редкие журналисты, приезжающие в республику для работы, подвергаются открытому насилию.
Елена Милашина, в ответ на недавнюю статью которой Кадыров пригрозил совершением преступления, была в начале февраля этого года избита в Грозном вместе с адвокатом Мариной Дубровиной. На журналистку и адвоката напали, когда они приехали следить за судебным процессом против блогера Ислама Нуханова, рассказавшего на YouTube о роскошном стиле жизни родственников и ближайшего окружения Кадырова. Нападавшие снимали свои действия на видео с помощью телефонов – как полагает Милашина, для отчета начальству.
Елена Милашина: бросить писать о Чечне – не вариант
В интервью Русской службе «Голоса Америки» Елена Милашина – редактор отдела специальных проектов «Новой газеты», награжденная многими премиями, в том числе наградой Госдепартамента США «Отважные женщины мира» (International Women of Courage Award) – говорит, что на самом деле критиковала лишь методы, которыми Кадыров борется с распространением коронавируса, но не общее направление этой борьбы:
«Какие-то методы, на самом деле, полезны, потому что то, что они, в общем, людей распихали по домам - это хороший вариант. Но силовые методы не объясняют людям опасность ситуации, они вызывают протест, потому что люди не понимают, не слышат, и все равно воспроизводят опасные модели поведения. А нужно убедить людей сидеть по домам, нужно им при этом помогать сидеть по домам».
В 2017 году, когда Елена Милашина опубликовала расследование о репрессиях против ЛГБТ-сообщества в Чечне, ей пришлось временно покинуть Россию – настолько велика была опасность для ее жизни. Однако Елена считает, что реальную безопасность журналистской работы в Чечне может обеспечить только солидарность медиа – по ее словам, она говорит это и представителям чеченских властей:
«Крайние меры расправы с журналистами, когда вы их уничтожаете, приводят к тому, что будут появляться другие журналисты, которые будут продолжать делать то же самое еще болезненнее, чем это было до того, как вы расправились с предыдущими критиками. Поэтому единственная защита для журналистов в условиях, когда не действует власть, – обязательно продолжать работу. Только это нас защитит, больше ничего».
Милашина исключает для себя возможность перестать писать о Чечне, проблемами которой она занимается многие годы: «Бросить регион, в котором полтора миллиона человек живет, у которых, в общем, нет возможности быть услышанными? Это не вариант».
При этом, как говорит Елена Милашина, у нее бывают моменты отчаяния: «У меня самой уже тысячу раз опустились руки, потому что я, честно говоря, похвастаться какими-то успехами там редко могу - когда удается кого-то спасти, вытащить».
По словам российской журналистки, она не ожидает, что российская власть защитит ее от Кадырова, потому что Кремль позволяет Кадырову практически все: «Кадыров эффективен с точки зрения Кремля. Кремлю нужна подавленная Чечня, где люди боятся. Там, безусловно, дан полный карт-бланш поступать с жителями Чечни как угодно, и никакого наказания за это не будет ни силовикам, ни властям. И это способ подавления населения: Кремль по-прежнему боится Чечни с точки зрения сепаратизма, и боится очень сильно».
Дмитрий Муратов: я бы хотел считать конфликт исчерпанным
У главного редактора «Новой газеты» Дмитрия Муратова есть горький опыт потерь в его журналистском коллективе: среди погибших сотрудников издания – Анна Политковская, которая жестко критиковала Рамзана Кадырова и была убита в 2006 году. Суд установил, что к убийству были причастны выходцы из Чечни.
В беседе с корреспондентом Русской службы «Голоса Америки» Муратов с иронией говорит, что был удивлен прямотой угроз Кадырова: «Как и всех, меня удивила откровенность, предельная искренность, с которой описан алгоритм, который нам уже известен – «убьем, отсидим и выйдем, возьмем грех на душу». Я этому, конечно, удивился. Все-таки это государственный служащий и к тому же генерал полиции, руководитель региона, и он позволяет себе говорить такие вещи».
При этом Дмитрий Муратов, как и Елена Милашина, отмечает некоторую готовность чеченских властей снизить накал атаки на газету – особенно в ситуации, когда эта атака получила столь массовое общественное осуждение: «Я сказал пресс-секретарю Кадырова, что у них есть «право на ответ»: та сторона, которая почувствовала себя задетой или несправедливо в чем-либо обвиненной, имеет это право даже в досудебном порядке. И через два или три дня мы получили письмо, которое опубликовали. Я очень бы хотел считать на этом конфликт исчерпанным».
Для главреда «Новой газеты» также не стоит вопрос о прекращении освещения событий в Чечне: «Поскольку Чечня является территорией Российской Федерации, а мы являемся федеральным изданием и работаем по всей территории России, то, естественно, мы будем продолжать работать в Чечне. А какие там форматы, и кто это будет – я бы сейчас не стал обсуждать».
«Тоталитарный анклав в авторитарной стране»
Иногда, как в случае с судом над руководителем чеченского отделения правозащитного центра «Мемориал» Оюбом Титиевым, внимание к происходящему в Чечне столь велико, что чеченские власти не препятствуют работе журналистов. На процесс Титиева приезжих журналистов пускали десятками, в отеле «Грозный-сити» рядами стояли телекамеры. Но это – единичный случай. О том, что журналистов и правозащитников Кадыров объявлял врагами, в интервью «Голосу Америки» напоминает программный директор по России правозащитной организации Human Rights Watch Татьяна Локшина:
«Многие помнят публичные высказывания Кадырова о том, что для правозащитников (а когда он произносит слово «правозащитников», он туда же относит и журналистов «Новой газеты» и других журналистов, не лояльных ему лично) республика будет закрыта: «Когда закончится процесс Титиева, они сюда ездить перестанут, и я это обеспечу». Надо сказать, что они туда ездить продолжили. А вот в случае с пандемией ситуация сложилась такая, что он получил возможность «запечатать» республику. Рамзан Кадыров обрел ровно то, чего желал: сейчас ни Милашина, ни Human Rights Watch в Чечню не попадут».
«К этому региону неприменимо понятие «свобода прессы», как неприменимы и понятия «свобода собраний», «свобода выражения мнений». Всего этого там просто нет. Жутким репрессиям подвергаются даже люди, которые в закрытых чатах, в закрытых группах соцсетях позволяют себе высказывать какие-то критические суждения - этих людей находят и наказывают. Поэтому говорить о свободе прессы в контексте Чечни не приходится, это такой своеобразный тоталитарный анклав внутри авторитарного государства. И, конечно, Кремль Рамзану Кадырову дает очень широкий карт-бланш. Если рассуждать с точки зрения прав человека, то в Чечне не работает международное право, не работает российская Конституция, а законом является пресловутое «Рамзан сказал» - описывает ситуацию правозащитница, много раз бывавшая в Чечне в течение последних 20 лет.
Татьяна Локшина подчеркивает: «Если сейчас не будут приняты меры для обеспечения безопасности Елены Милашиной, обеспечения безопасности журналистов «Новой газеты», если не будет проведено расследование по факту реальных угроз, то фактически в ситуации любого дальнейшего нападения, любого инцидента с Милашиной или другими журналистами «Новой газеты», которые занимаются Чечней, ответственность будет лежать, безусловно, на федеральной власти России».
«Эксцентричный популист»
Знают ли западные журналисты все эти аспекты правления Рамзана Кадырова? Кадыров редко дает интервью западным медиа, и эти случаи можно считать единичными. Тем ценнее свидетельство Грегори Файфера – исполнительного директора Института современных международных отношений в Вашингтоне, в прошлом – корреспондента и обозревателя RFERL, который в 2009 году брал у Кадырова интервью.
Грегори Файфер вспоминает: «Когда мы записывали с ним интервью, еще и месяца не прошло после убийства правозащитницы Натальи Эстемировой. Вся атмосфера этого интервью была полна сюрреализма: после многих часов ожидания интервью было назначено на 2 часа ночи, оно состоялось в его обширной резиденции с личным зоопарком. Кадыров играл в бильярд, когда мы вошли в его дворец, и вел себя как этакий распоясавшийся мачо – пел и подбадривал себя криками. В целом, вел себя довольно эксцентрично, как человек слегка не в своем уме или склонный к эмоциональным вспышкам».
По мнению Файфера, в поведении Кадырова доля эксцентичности может быть добавлена с неким расчетом: «Я видел, с одной стороны, жесткого и авторитарного человека, который живет в своем роскошном поместье, требует лояльности от всех, и так далее – но в Чечне его поведение работает, потому что одновременно с этим он постоянно говорил о своей заботе о людях, и он даже отчасти извинялся, говоря, что это не его выбор – жить в таких хоромах, просто безопасность того требует. И все его взрывы эмоций, похоже, демонстрируются с расчетом».
«Кадыров – открыто жестокий, бесчеловечный, и при этом популистский лидер. Идет много разговоров о том, что Кадыров «выиграл чеченскую войну», что он получает деньги из Москвы, при этом де-факто располагая реальной независимостью от Москвы в обмен на лояльность Путину. Это отчасти правда, но все это не является проблемой для Путина – на самом деле это то, чего Путин хочет», - уверен журналист и политолог.
Грегори Файфер развивает свою мысль: «Это несколько экстремальный, но все равно пример того, как сам Путин управляет Россией: его не беспокоит верховенство права, права человека или свобода слова, его заботит только лояльность и возможность управлять с помощью коррупции, которую он распространил на всю страну. Через коррупционную опеку, исходящую из Кремля, он правит страной. Так что, кадыровская модель власти вполне встроена в путинскую модель».
Однако, чем больше в Чечне происходит нарушений прав человека и покушений на свободу прессы, тем большее внимание приковано к самому Кадырову со стороны мирового сообщества.
Недавно законодатели США призвали Госдепартамент напомнить странам Ближнего Востока, имеющим связи с Кадыровым, о том, что эти связи могут стать объектом американских санкций. В интервью Русской службе «Голоса Америки» конгрессмен-демократ, Том Малиновски, инициировавший это обращение, заявил: «Кадыров – преступник, и должен предстать перед правосудием за многие совершенные им преступления… Сигнал президенту Путину должен быть следующим: если вы действуете заодно с этим человеком, если вы используете его, то становитесь соучастником его преступлений».
