В ходе дискуссии, состоявшейся 20 июня в Вашингтоне в Центре международной безопасности и оборонной политики RAND Corporation, эксперты напомнили, что на протяжении почти двух десятилетий после окончания Холодной войны российские военные сопротивлялись переменам. Унаследованный со времен СССР образ мышления, корыстные бюрократические интересы, многовековая милитаризация российских политических и социальных структур, а также высокая степень автономии, предоставленная российскому Генштабу – «мозгу» российских вооруженных сил – тормозили любые усилия по проведению военной реформы.
Наконец, в 2008 году, после неудачных действий в Грузии, российская армия провела серию широкомасштабных оборонных реформ. Хотя эти шаги позволили продемонстрировать относительно большую эффективность в ограниченных операциях в Крыму и на Донбассе в 2014 году, а также в Сирии в 2015 году, полномасштабная война в Украине вновь обнажила серьезные проблемы вооруженных сил РФ.
В обсуждении «тернистого пути модернизации» управления российской армией и о будущих возможных угрозах, исходящих от нее, приняли участие эксперты RAND Corporation политолог Алексис Бланк (Alexis A. Blanc), Алисса Демус, (Alyssa Demus), которые недавно опубликовали книгу-доклад под названием «Генеральный штаб России: Роль вооруженных сил в принятии решений в “осажденной крепости”» (The Russian General Staff: Understanding the Military's Decisionmaking Role in a "Besieged Fortress").
Авторы книги-доклада обратились к различным первичным и вторичным русскоязычным источникам, к военным уставам, выступлениям представителей политической и военной элиты России и академическим военным трудам для того, чтобы описать характер генерального штаба ВС РФ.
Вместе с Дарой Массикот, старшим научным сотрудником RAND Corporation (Dara Massicot, Senior Policy Researcher), они ответили на вопросы экспертов, журналистов и специалистов по военному делу и международным отношениям.
Чем Генштаб ВС России отличается от Объединенного комитета начальников штабов США?
Российский Генеральный штаб не похож ни на одну отдельную организацию в оборонном истеблишменте США. Чтобы познакомить гражданские и военные круги США с его концепцией, авторы книги-доклада провели сравнительный анализ институциональных ролей, обязанностей и полномочий российского Генштаба и его американского аналога – Объединенного комитета начальников штабов в США.
Эксперты отмечают, что Соединенные Штаты и Россия выбрали разные модели военного командования: в значительной степени децентрализованные в случае Соединенных Штатов, и высоко централизованные в случае России.
Круг обязанностей и полномочий Генштаба ВС РФ настолько широк, что он «централизованно занимается разработкой стратегии, планированием и обеспечением сил, определением приоритетов, а также командованием и управлением – и все это в рамках одной организации».
Российская модель, как известно, воплощает в себе парадигму принятия решений сверху вниз: «Генеральный штаб устанавливает военные приоритеты и наблюдает за их выполнением на основе указаний президента Российской Федерации»
При этом, американские аналитики отметили ключевую проблему: «Путин часто отказывается занимать четкую позицию».
Российская модель «главного штаба», по их мнению, опирается на офицеров Генштаба, которых учат «думать о ведении войны на оперативно-стратегическом уровне», в то время, как офицеры «вне генштаба сосредотачиваются исключительно на тактическом уровне».
«Офицеры Генштаба не доверяют офицерам линейных частей и пытаются контролировать тактические решения из Москвы на микроуровне, – говорится в докладе, – модель США, напротив, поощряет конкуренцию между службами и командующими на разных театрах военных действий».
Российские вооруженные силы «сильно зависят от способности Генштаба точно предвидеть, какой будет будущая война, и разработать соответствующую структуру сил, вооружение и оперативные концепции для отражения этих угроз».
Ближайшее окружение начальника Генштаба может «парализовать процесс принятия решений или выполнение операций», и тогда подчиненные подразделения могут не получит приказ от своего начальства. «Этот подход отличается от модели США, которая включает сотрудников из нескольких управлений в процесс планирования для облегчения более тщательного рассмотрения командиром вариантов», – объясняется в докладе.
Обратная связь снизу вверх также более ограничена в российской модели. В отличие от американской, «подчиненным на низших уровнях Вооруженных Сил России не хватает широкого опыта, подготовки или полномочий для адаптации приказов», если ситуация не отражает оценку или план действий командира. При этом командир несет персональную ответственность за действия своих подчиненных. Таким образом, у «командиров мало стимулов для поощрения инициативы, потому что, если эта инициатива пойдет наперекосяк, командир будет нести ответственность», – делают выводы исследователи.
Алексис Бланк готова назвать еще множество причин, по которым российская модель может привести к проблемам на поле боя.
«Она не включает “надзор”, и поэтому вы так сильно зависите от людей, которые имеют “суждение и опыт”, и никто не собирается оспаривать их в этом – это просто диаметрально противоположно американской модели, когда всегда находится кто-то, кто бросит вам вызов, и, как вы знаете, в идеале вы получите лучший вариант решения из-за этого», – подчеркнула эксперт.
Дара Массикот напомнила об уничижительном меме: “арбатский генерал”. «Это про тех, кто проводил слишком много времени в здании Генштаба на Арбате и был далек от командования линейным подразделением». И сегодня репутация офицеров «с Арбата» среди командиров боевых подразделений так и остается сомнительной.
Каковы роли Герасимова и Шойгу, и чем они отличаются от своих визави в США?
В докладе объясняется, что Генштаб является «ключевым органом управления» только Вооруженными Силами России, но что «из-за усиливающейся милитаризации российской внешней политики с 2008 года важно понимать не только формальные полномочия и обязанности этого института, но и его способность влиять на процесс принятия решений в области национальной безопасности в России».
Исследователи доказали, что «формальные роли и обязанности Генштаба отражают относительный баланс сил между политическими лидерами России, самим Генштабом и российскими вооруженными силами в целом».
Между министром обороны РФ Сергеем Шойгу и его первым заместителем-начальником Генштаба Валерием Герасимовым, по данным экспертов, «существуют симбиотические отношения»: министр обороны «не может иметь сильную политическую позицию, если Вооруженные Силы слабы», а «начальник Генштаба не может усилить влияние Вооруженных Сил в системе национальной безопасности страны, если министр обороны не имеет сильной позиции в правительстве».
При этом, по словам Алексис Бланк, в сегодняшнем российском правительстве «практически никто не является крупной политической фигурой, кроме Путина».
«Шойгу важен только потому, что он очень связан с Путиным, потому что он демонстрирует лояльность еще со времен Ельцина и не бросил вызов Путину в 2004 году, на президентских выборах, хотя у него была поддержка внутри страны», – пояснила эксперт, добавив, что, Герасимов при этом и вовсе «все время остается незаметным и старается не давать никаких интервью».
Алисса Демус обратила внимание на то, что «важное отличие российского военного руководства от американского заключается в том, какую роль играют эти военачальники на бумаге и какую – на практике».
«В России главное – есть ли у вас доступ к первому лицу или нет», – подчеркнула Демус.
Как российскую армию «пытались реформировать»?
Централизованное руководство в российском Генштабе, по-видимому, все-таки имеет некоторые потенциальные преимущества по сравнению с американской моделью в части скорости выработки стратегии, доктрины, подписания приказов, инструкций, требований к закупкам и других аналогичных функций.
Это проявилось в период «реформ ВС РФ», которые проводил бывший министр обороны Анатолий Сердюков.
Алексис Бланк рассказала, что «Сердюков, который до этого возглавлял налоговую службу, понимал, как “прячутся деньги”, и как они поступают в минобороны, и какими “струйками утекают».
«Для начала он уволил немало офицеров из центрального аппарата МО. Затем поставил ряд своих людей из “налоговиков” на эти должности, чтобы они могли иметь некоторый уровень надзора. Однако Генштаб не позволил себя реформировать», – отметила Бланк.
Дара Массикот напомнила, что, когда Сердюков «взялся за структуру ведомства, это взбесило многих офицеров и генералов»:
«Его история закончилась, когда в его квартиру вломилась ФСБ. У него были “найдены и сфотографированы мешки с деньгами”. На него завели уголовное дело, он уволился из МО, и теперь живет мирной, тихой жизнью, но избежал тюрьмы. Закончил “мягким приземлением”, чего вероятно хотел бы и Шойгу».
Почему Генштаб РФ не желает и не намерен реформироваться?
Российский Генштаб как институт, по мнению экспертов, похоже, «делает упор на межличностные отношения между ключевыми игроками в командовании армией».
«Роль Шойгу и Герасимова, получивших ведомство после Сердюкова , заключалась в том, чтобы успокоить всех, – утверждала Дара Массикот, – они начали постепенно возвращать армию к старой советской структуре, от бригад к дивизиям советского образца. Уверяли: “не обращайте внимание на затраты”, а тем временем оппозиционеры обнаружили, что у нескольких заместителей министров обороны есть дворцы в России, а их жены имеют по несколько квартир в Париже. Просто вопиющие примеры коррупции вылезли наружу, на фоне окрашенных по-дешевке бараков для солдат, которыми эти начальники так гордятся, но которые разрушаются».
«Удивительно, но все это происходило на фоне широкой и интенсивной консолидации власти вокруг государственной вертикали», – добавила к сказанному Алисса Демус.
Алексис Бланк объяснила, что декларируемой «целью военной реформы в РФ была профессионализация вооруженных сил в будущем»:
«Речь шла о том, чтобы заставить призывников записаться в армию в качестве профессионалов. И со временем главный вопрос должен был заключаться в том, смогут ли военачальники отказаться от самой конструкции “всеобщей воинской обязанности”, так как у них на пути к этому слишком много препятствий и это очень недешево».
Дара Массикот напомнила, как «в СССР военные указывали на американские вооруженные силы и говорили: “ну, это кучка наемников, и они, в случае серьезного конфликта, не будут сражаться, потому что они просто там из-за денег”».
«И вот, обратите внимание – министр обороны Шойгу в декабре уже заявил, что ему нужно, чтобы нашли еще полмиллиона солдат. Это при том, что ни демография, ни экономика РФ этого не позволяют. И “по-советски” настроенная часть Генштаба по сути собралась вернуться к массовой воинской повинности, или, по крайней мере, к двухлетнему сроку воинской повинности, чтобы укомплектовать армию», – заявила эксперт.
Как же в такой ситуации им вообще удавалось вести операцию в Сирии?
«Российская интервенция в Сирии, напротив, по-видимому, проводилась в порядке, в значительной степени согласующемся с возложенными на Генштаб функциями и обязанностями», – говорится в докладе.
По мнению исследователей, именно участие в конфликте в Сирии послужило для Ген штаба «лабораторией для экспериментов и проверки новых оперативных концепций и систем оперативного управления».
В 2016 году Валерий Герасимов заявил, что сирийская кампания является «ярким примером» «сочетания традиционных и гибридных методов, доказавшим необходимость инвестиций в высокотехнологичное оружие для обеспечения успеха России в будущих гибридных войнах».
В своей военно-научной статье в 2017 году он также отметил, что конфликт в Сирии дал генеральному штабу «возможность попрактиковаться в использовании информационного влияния и социальных сетей для достижения военных целей».
«Среди уроков, извлеченных в Сирии, была полезность создания гибкого экспедиционного военного штаба в Хмеймиме, что позволило координировать российские активы в Сирии из одного места», – говорится в докладе.
«Если во время вторжения в Грузию в 2008 командование было шокировано потерей в общей сложности 10 самолетов при 200 боевых вылетах против противника, то сирийский опыт Герасимова, несмотря на некоторые неудачи, воодушевил их», – подчернкула Алексис Бланк.
Осознают ли в Генштабе ВС РФ провал в Украине?
В представленном докладе объясняется, что жесткий контроль Генштаба над информацией и его «отношение к разведданным как к “ценной валюте”», а также институциональное сопротивление реформам вооруженных сил – стали причинами провала полномасштабного российского вторжения в Украину.
«Теперь все знают, как они планировали вторжение: они думали, что никакого значимого сопротивления не будет, что это будет похоже на Крым, что украинская армия развалится, Зеленский сбежит. Они построили план вторжения вокруг этого. Все это шло вразрез с теорией, которую Герасимов озвучил сам: “не прибегайте к максимальной силе, придерживайтесь стратегии ограниченных действий, ограниченных целей, сначала добивайтесь успеха, а затем двигайтесь вперед, – рассказала Дара Массикот, – потери которые они понесли, будут иметь долгосрочное значение. Невозможно быстро восстановить профессиональную армию».
Массикот, тем не менее, считает, что российские военачальники кое-что все-таки усвоили.
«Однако не стоит их недооценивать. Обратите внимание, что они все-таки, худо-бедно, но корректировали и откладывали цели, которые оказывались недостижимыми. Они ушли из-под Киева и из Харькова – в панике, но сознательно – из Херсона, поэтому они способны анализировать оперативную обстановку и учиться тактически. Начали эффективнее использовать дроны, – заявила эксперт, – но в российских условиях остается невозможным извлекать стратегические уроки, так как это политически небезопасно.
Стратегическое планирование требует достоверной сложной информации. И если в систему попадает информация, искаженная спецслужбами или под политическим давлением: “мусорные” вводные приведут к “мусорным” выводам, что, по сути, и произошло у них в Украине».
Алисса Демус обратила внимание на факт больших потерь среди высокопоставленных российских военных, включая генералов.
«Мне любопытно, как это со временем повлияет на эволюцию управления российской армией», – отметила она.
Алексис Бланк не верит, что можно заставить офицеров и генералов измениться в главном – то есть «избавиться от мысли обращаться с солдатами как с пушечным мясом».
«Они могут научиться лучше перемещать их, но обрести новый взгляд на ценность жизни, можно только изменив военную культуру, – сказала она, – у нас есть данные украинцев, которым попали российские военные планы. Эти документы чрезвычайно сложны. Там все по расписанию: “через час вы доберетесь до этой деревни, и через 45 минут вы доберетесь до следующей”. Причем командиры бригад получали эти приказы не раньше, чем за три дня, а когда их вскрыли, они поняли, что это совершенно невыполнимо. Да и сегодня ситуация не намного улучшилась».
Дара Массикот указала на то, что «Шойгу и Герасимов все еще при должностях из-за хитросплетений политической системы в России»
«Шойгу, Герасимов, где снаряды…?»
Алексис Бланк пояснила, что Кремль был вынужден опереться на «ЧВК Вагнер» во время военной кампании в Сирии, и та же самая зависимость проявилась в Украине.
Алисса Демус уверена, что «после всех неудач российской армии в Украине Евгений Пригожин, пользовавшийся личной поддержкой Владимира Путина, сначала был “натравлен” на Генштаб, а позднее получил приказ дать “обратный ход”».
Дара Массикот, напротив, обратила внимание на «политическую активность Пригожина внутри России»:
«Политические пристрастия обычно равнозначны смерти для любого выскочки, который попытается перехватить влияние у диктатора. Эта история еще не закончена. Так или иначе, у нее будет драматический конец. Когда и какую форму режим примет – неизвестно, но я думаю, что система уже нездорова».
Алексис Бланк напомнила, что «частные военные компании в России по-прежнему незаконны», на что Дара Массикот заявила, что «нахождение в состоянии условно-нелегального положения для ЧВК удобно Кремлю, который может обрушить “молот закона” в любой момент».
«Прецедент уже был 10 лет назад с уже несуществующей группой наемников под названием «Славянский корпус». Они вышли из самолета в аэропорту, и их тут же на взлетной полосе накрыла ФСБ.
Это может случиться с любым наемником, когда это понадобиться Кремлю, потому что только там толкуют закон и имеют право на организованное насилие», – пояснила она.
Вероятна ли замена Герасимова?
Массикот убеждена, что в настоящий момент «ключевой политический институт России – это армия, и оказалось, что она самая отсталая», что она не избавилась от советского наследия и не желает двигаться вперед.
Однако заменить руководство МО и генштаба ВС РФ, по мнению экспертов, «не так уж просто».
«Эта кандидатура должна уже быть в Генштабе, пройти службу до Главного оперативного управления и иметь боевой опыт, – подчеркнула Дара Массикот, – при этом, любой российский высокопоставленный военачальник имеет пристрастие самостоятельно выбирать человека, который придет на его место. А в будущем дело будет обстоять еще сложнее. Нынешние капитаны и майоры, которые выживут и пройдут эту войну “приедут с большим количеством багажа”. Они запомнят эту технику на поле боя. Эти “Брэдли” и “Леопарды”. Они будут озлоблены, будут винить во всем Америку, это будут закоренелые ястребы с жесткими антизападными взглядами».
Исследователь уверена, что «пока не существует военнослужащего, которого Герасимов выбрал бы себе на смену, а если и найдется, то им окажется такой же тихий и неприметный офицер, который не придет с большим количеством инноваций».
Какие выводы необходимо сделать военным аналитикам в США и на Западе о российской армии?
Алексис Бланк сомневается в возможности того, что российские ВС и Генштаб смогут радикально измениться, учитывая глубоко укоренившиеся концепутальные убеждения о том, как вести войну.
Однако Алисса Демус считает, что расслабляться не придется:
«Война в Украине это – довольно значительный конфликт для России. Только если быть уверенными, что российские офицеры на поле боя действительно чему-то научатся, и если таких людей достаточно много, и если они признают, что система сломана, и что они будут содействовать политическим изменениям – только тогда Россия сможет смотреть на будущее с некоторой долей оптимизма».
Дара Массикот убеждена, что с «нынешней руководящей командой, с Путиным, с Шойгу и со всеми главами силовых министерств, пока они на месте, Запад не увидит никаких изменений». По ее мнению, угроза агрессии, исходящая от российской армии, останется неизменной.
Алексис Бланк добавила, что российские руководители «становятся еще более опасными в настоящий момент, потому что они уже «запачканы кровью».
«Пришло время для многих подумать, как поведет себя Россия в этом загнанном в угол окровавленном и израненном состоянии», – заявила эксперт и соавтор доклада.
Форум