Латвийский фильм «Визг» (Squeal), снятый режиссером Айком Карапетяном совместно с Бельгией, 19 августа выходит на экраны Америки. Его покажут в кинотеатрах Нью-Йорка и Лос-Анджелеса и, одновременно, на нескольких стриминговых платформах, включая Apple TV/iTunes, Amazon, Google Play. Прокатом занимаются компании Good Deed Entertainment и Cranked Up Films.
Главный герой фильма «Визг» Сэмюэл колесит на автомобиле по глухой европейской окраине в поисках отца. Странный дорожный инцидент приводит его на свиноферму и знакомит с Кирке, дочерью фермера, ее суровым отцом и не менее угрюмыми обитателями сельской глубинки. В одночасье Сюмюэл становится фактически рабом местных жителей, которого они держат на цепи в свинарнике и жестоко избивают за попытки выбраться из плена. Несчастный упрямо надеется на чудо, и оно не преминет проявить свою благосклонность к чужаку самым невероятным образом.
«Это сказка о ложном и обманчивом восприятии событий и людей, которых мы встречаем на жизненном пути, – говорится в заявлении режиссера, помещенном в материалах для прессы. – Иногда мы должны пройти через тяжкие испытания, чтобы понять простую правду и осознать, что если мы хотим, чтобы нас любили, мы должны проявить заботу друг о друге... Я фокусировался на оригинальности истории и простоте, и в то же время меня занимают такие универсальные темы, как любовь, свобода, алчность, жестокость, нежность и ревность. Моей целью было изучать эти вещи, ничего не усложняя, с самоиронией и тонкой насмешкой, что, я надеюсь, будет понятно любой аудитории. Мы хотели создать наш собственный, очень особый и уникальный мир с его собственными правилами и законами, превращая все, что можно, в черную комедию».
Айк Карапетян родился в 1983 году в Армении, вырос в Латвии, где закончил Латвийскую академию культуры. Получил степень магистра по кинорежиссуре в Международной академии искусств в Париже (ESEC). Его первая игровая картина «Люди там» (People Out There) была показана в конкурсной программе кинофестиваля в Карловых Варах. Он снял хоррор «М.О.Ж.» (The Man in the Orange Jacket) и триллер «Первенец» (Firstborn), показанные на многих кинофестивалях. Айк также работал как режиссер оперных спектаклей в Латвии, Франции и других странах.
Корреспондент Русской службы «Голоса Америки» побеседовал с режиссером Айком Карапетяном по сервису Zoom.
ОЛЕГ СУЛЬКИН: Айк, первый вопрос скорее технический. В американский прокат картина выходит под названием «Визг» (Squeal), а на сайте IMDB она фигурирует под названием «Путешествия Сэмюэла» (Samuel’s Travels). Как правильно?
АЙК КАРАПЕТЯН: Для американского зрителя лучше подойдет «Визг», а для европейского, пожалуй, – «Путешествия Сэмюэла». Это отсыл к фильму Престона Стерджеса «Путешествия Салливана» (тот, в свою очередь, отсылает к роману Джонатана Свифта «Путешествия Гулливера». – О.С.). Мы обсуждали этот вопрос с нашими американскими прокатчиками и остановились на Squeal.
О.С.: Сценарий вы писали вместе с Александром Родионовым, известным российским драматургом теперь уже среднего поколения. А начинал Родионов вместе с такими представителями новой волны российского кино, как Николай Хомерики, Валерия Гай Германика и Борис Хлебников. Кто был инициатором идеи вашего нового фильма, кто придумал его завязку?
А.К.: Это была моя идея, я ее придумал лет двенадцать назад. И писал сценарий с другим сценаристом. История была похожа: иностранец останавливается на ночь в семье незнакомцев, а дальше происходит то, что мы знаем. Мы написали драфт, но дальше у нас ничего не шло. Нам пришлось расстаться. Я обсуждал с продюсером, кого бы пригласить вместо него, и назвал Александра Родионова. Дело в том, что я являюсь большим поклонником фильма «Сумасшедшая помощь» (его сценарий написан Александром Родионовым вместе с режиссером Борисом Хлебниковым. – О.С.). Я послал Саше тритмент. Ему все понравилось. Стали работать. Благодаря Саше все изменилось. Он мне шепнул в ухо, что это история Одиссея и Кирки (в древнегреческой мифологии во время морских странствий Одиссей попадает на остров волшебницы Кирки, и она превращает его спутников в свиней. – О.С.). В этот момент для меня все стало проще и легче.
О.С.: Я уверен, что найдутся зрители, которые будут в некотором недоумении от странной комбинации мрачноватого реализма, страшной сказки и подспудной иронии, которая мне отчасти напомнила стилистику Ларса фон Триера. Вас занимал вопрос сочетания разных жанров?
А.К.: Я с вами соглашусь во всем, кроме первого утверждения о реализме. У меня было в фильме начало, где главный герой был показан в нормальном мире, который мы знаем хорошо. Но во время монтажа я начало убрал. Я хотел, чтобы зритель сразу попал в страну, название которой неизвестно, как и национальность ее обитателей. Для меня главным стало, как все это подать. То, что было написано на бумаге, можно было снять очень по-разному. Я тогда вспомнил мой любимый фильм «Барри Линдон» Стенли Кубрика. На меня он очень повлиял: все эти живописные пейзажи, смена планов с крупного на общий, очень длинные кадры, ироничный закадровый голос нарратора. Тогда я нашел ключик к этой истории. Ироничная сказка, местами мрачная, но ни в коем случае не реалистическая история.
О.С.: Еще одна традиция, которой вы следуете, сознательно или интуитивно, это страшные истории про «реднеков», недобрых и невежественных обитателей глухих окраин. К ним попадает невинный пришелец, или пришельцы, которые становятся их жертвами. Вы, конечно, знаете фильм Джона Бурмана «Избавление» (Deliverance), где в плен к ужасным местным жителям попадают безвинные люди. Как и в вашем фильме, там идет последовательное нарастание саспенса. Ваш герой попадает в плен к похожим деревенским жителям, причем они не имеют явных национальных признаков. Национальную принадлежность этих людей вы ведь не обозначаете?
А.К.: Так, как живут они, никто не живет. Не в том смысле, что живут они хуже или лучше других. Да и говорят они на архаичном языке. Мата не используют, на русский с латышского не переходят, не упоминают какие-либо конкретные события и обстоятельства. В начале я хотел снимать что-то вроде вестерна, вдохновляясь фильмами Сэма Пекинпа. Даже название придумал – Pigging-pah (обыгрывается слово «свинья» и фамилия режиссера). Может, что-то от того варианта в фильме осталось.
О.С.: Мы уже затронули вопрос влияний, вы назвали Кубрика и Пекинпа, я упомянул Бурмана и фон Триера. А кто для вас, так сказать, путеводная звезда, чьим творчеством вы вдохновляетесь?
А.К.: Сознательно или полусознательно - Кубрик. Почти все мои фильмы – это отсылы к его фильмам.
О.С.: Фильм вы снимали в Латвии. А были ли у вас западные партнеры?
А.К.: Не было бы Киноцентра Латвии, не было бы и самого фильма. У нас были сопродюсеры из Бельгии, благодаря которым мы получили Кевина Янссенса, сыгравшего Сэмюэла. Часть постпродакшн мы делали в Антверпене – цветокоррекцию, переформатирование и так далее. У нас это все совпало с ковидом и случилось много обломов (смеется). Хотели работать и с другими странами, но все испугались тогда ковида.
О.С.: Исполнитель главной роли Кевин Янссенс известен в Бельгии как актер кино и ТВ. Расскажите об исполнительнице роли Кирки Лауре Силиной, она латвийская актриса?
А.К.: Да, Лаура Силина играет в Латвийском национальном театре. Это ее первая роль в кино. Раз ее прообраз – греческая богиня, хотелось найти лицо, нетипичное для наших мест. Мы поговорили с ней две минуты, и я понял, что она нам подходит.
О.С.: Вы родились в Армении, жили в Латвии. Ваш отец – художник. Насколько влияние отца оказалось важным для вас при выборе профессии?
А.К.: Отец поддержал меня и помог в получении образования. Это был долгий путь. Я закончил Академию культуры в Латвии, потом учился во Франции.
О.С.: Вы активно работаете в театре, ставите оперные спектакли. Это приработок или полновесное творчество?
А.К.: Мой режиссерский дебют был в опере, хотя я до этого ни одной оперы не видел и не слышал. Все получилось неожиданно, в какой-то компании я высказал директору оперного театра свои идеи, и ему они понравились. Я тогда еще заканчивал свой первый фильм, был на монтаже. Я влюбился в оперу. Люблю там работать. За год до ковида я в течение одного года поставил три оперных спектакля, что очень много. Но потом возникла долгая пауза. Надо с нуля начинать. Я очень скучаю по опере. Очень хочу туда вернуться. Что может быть лучше, когда ты находишься в театре, играет красивая музыка и ты всем говоришь, что делать (смеется). Эта работа более легкая и комфортная, чем кино, конечно. Кино занимает слишком много времени. И вы правильно подметили в своем вопросе про заработок. С точки зрения заработка опера даже выгоднее рекламы, которую я тогда снимал.
О.С.: Обстановка в Восточной Европе сейчас из-за войны в Украине очень тревожная и не располагающая, очевидно, к нормальному творчеству. Эта ситуация как-то отражается на вашей работе и жизни?
А.К.: На работе – нет, на жизни – да. Атмосфера удручающая, конечно. Из-за страха все стали более злыми. Я всем говорю: главное – не бояться. Страх – это сейчас главное оружие России как вне страны, так и внутри. Те, кто не боятся, дают отпор.
О.С.: Допустим, вам предложили интересный проект в России. Вы согласитесь?
А.К.: Сейчас – нет.
О.С.: Как вы это обоснуете?
А.К.: Я не могу работать в такой атмосфере. У меня много друзей в России среди театралов и киношников. Многие уехали, а те, кто остался, собираются небольшой компанией и шепотом кричат. Потому что страшно: могут закрыть, арестовать. Зачем мне работать в месте, где такое происходит? Тем более если финансирование государственное, значит, это деньги страны, которая воюет. Мне и в Армении предлагали ставить оперу. Я отказался. Это было сразу после войны в 2020 году (речь идет о военном конфликте Армении и Азербайджана в Нагорном Карабахе. – О.С.). Мне кажется, там сейчас еще не время делать оперы или снимать кино, деньги должны быть вложены в более конструктивные вещи.
