С начала войны России против Украины огромное количество людей во всем мире каждый день просыпается с вопросами: что может быть дальше в этой войне, может ли Кремль потерпеть поражение, как мировое сообщество может помочь Киеву выстоять под натиском российской военной агрессии?
Существуют многочисленные доказательства того, что российские военные прибегают к массированным обстрелам гражданских объектов, ракеты взрываются на площадях городов и в жилых кварталах, а число жертв, пострадавших и беженцев продолжает увеличиваться.
О военных аспектах российской агрессии в Украине и о том, какую помощь может оказать Запад Киеву корреспондент Русской службы «Голоса Америки» поговорил с генерал-лейтенантом армии США в отставке Беном Ходжесом (Ben Hodges) – бывшим командующим сухопутными силами США в Европе, ныне экспертом по стратегическим вопросам Центра анализа европейской политики в Вашингтоне.
Данила Гальперович: Каковы, по-вашему, цели нападения Путина на Украину?
Бен Ходжес: Изначально я думал, что его целью является коллапс украинской экономики, который привел бы к коллапсу власти в Украине. После чего должно было последовать вторжение и установление контроля Российской Федерации над большей частью территории Украины. И Кремль, скорее всего, думал, что особых проблем с этим не будет, учитывая то, как в целом без проблем он захватил Крым в 2014 году. И все это было частью более масштабного плана, включавшего и подчинение Беларуси – мы видели, что там сейчас был организован «конституционный референдум», и вполне скоро, – возможно, спустя несколько недель, а то и дней, – Беларусь станет частью реального «союзного государства». Так что, как я уже сказал, это было частью более обширного плана по восстановлению старой империи.
Д.Г.: Что означают обстрелы российской армией гражданских объектов и жилых кварталов? Уже подтверждены данные об обстреле российскими Харькова ракетами, есть жертвы...
Б.Х.: Мы видим, что российские войска переходят к ударам по гражданской инфраструктуре, по городам и поселкам, а не только по военным целям. Это признак их отчаяния и озлобленности, и это подтверждает лживость той сказки, которую Кремль рассказывает про то, что он все это затеял для защиты русскоязычного населения от якобы «возглавляемой нацистами» власти в Киеве. Они думали, что и в 2014 году Харьков, как и Крым с Донбассом, уйдет под их влияние, и что в Харькове русскоязычное население отнесется к этому хорошо, но даже тогда этот город не повел себя так, как Кремль от него ожидал. И нынешняя атака на Харьков – это очень громкий сигнал русскоязычным людям, говорящий о том, что Кремль собирается не защитить их, а просто собирается их себе подчинить.
Д.Г.: Раньше вы предлагали такой способ помешать России сконцентрировать силы для нападения на Украину, как «горизонтальная эскалация»: в частности – вы упоминали возможность создания проблем для Кремля в районе Керченского пролива и Босфора, а также возможную блокаду базы российского ВМФ в Тартусе. Что из этого, по-вашему, могло бы быть применено сейчас?
Б.Х.: Конечно, решение Турции использовать свои полномочия в соответствии с конвенцией Монтрё и блокировать проливы для российских военных кораблей – это очень важный сигнал. Есть практическая сторона этого решения, которая повлияет на российские операции на море в долгосрочной перспективе, но это еще и говорит о том, что Турция в целом изменила свой подход к ситуации – она называет происходящее войной, и это очень важно. Я думаю, что президент Эрдоган и его правительство заслуживают благодарности за это, и я надеюсь, что США и другие союзники по НАТО будут работать с Турцией, защищая ее от любого экономического урона, который Кремль может ей нанести. Это, кстати, говорит еще и о том, что США нужна стратегия для региона Черного моря, которой у нас никогда не было. Если говорить о других возможных действиях – я надеюсь, мы предоставляем Украине средства, с помощью которых она могла бы заняться этим мостом через Керченский пролив, и я надеюсь, что мы оказываем достаточное давление на Россию, заставляя ее задуматься о том, что у нее могут возникнуть проблемы в других местах. Например – карантин базы ВМФ России в сирийском Тартусе. Не блокада – это было актом войны – но карантин, говорящий Кремлю, что у него могут возникнуть проблемы в разных регионах.
Д.Г.: Приказ Путина привести российские ядерные силы в состояние повышенной готовности – надо ли его воспринимать серьезно, и как на него отвечать?
Б.Х.: Мне кажется, что отнестись к этому нужно вполне серьезно, но при этом стоит помнить, что президент Путин довольно часто угрожал ядерным оружием: он сам и его представители произносили такие угрозы в адрес Дании, Швеции, Польши. Кроме того, Россия включала учения своих ядерных сил в каждые большие маневры, которые она проводила. И она это делала не только для того, чтобы поддерживать навыки, но и для того, чтобы каждый политик в Европе помнил о том, что она реально может такое оружие использовать.
Опасность достаточно велика, но еще большую опасность представляет то, что мы не знаем, что же у Путина в голове – насколько велико его состояние отчаяния, и кто из его окружения все еще может ему сказать: «Господин президент, если мы используем ядерное оружие, это будет катастрофой для России». То есть, мы должны твердо демонстрировать свою решительность, но не должны усиливать напряженность еще больше. Наши сигналы должны быть ясными и твердыми. При этом, если Россия использует ядерное оружие, а мы не станем этого делать, то это поставит под сомнение весь смысл ядерного сдерживания – и это отразится на многих других проблемах, я говорю сейчас об Иране и Северной Корее. Так что, выбор правильных действий будет довольно сложным. Я надеюсь, что как-то вмешается Китай, потому что он не заинтересован в применении ядерного оружия Россией, это не принесет ему никаких выгод.
Д.Г.: Как сейчас Запад может действенно помочь Украине, как можно оказать военную помощь?
Б.Х.: Это должно быть нечто вроде «моста жизни» над Берлином в 1960-х, при этом я говорю как об авиаперевозках, так и о наземных конвоях. И эта помощь должна возрастать ежечасно, потому что расход боевых средств Украиной довольно высок. При этом украинцы, конечно, захватывают довольно много оборудования и боеприпасов у российских войск, и они могут их немедленно использовать – и это хорошо. Но мы сами должны максимально увеличить поставки всего того, в чем, по словам украинцев, они нуждаются. Это противотанковое и противовоздушное оружие, ракеты, медицинские комплекты и средства личной защиты – все, что поможет им воевать. Кроме того, я полагаю, хотя точных знаний об этом у меня нет, что мы сейчас делимся с ними разведывательной информацией в большом объеме, и я бы хотел, чтобы был выработан какой-то способ поставлять им больше дронов. Например, эта огромная растянутая колонна российских войск к северу от Киева – это очень привлекательная цель. Я предполагаю, что украинцы сейчас просто пытаются сберечь те дроны, которые у них есть, и их Генеральный штаб (надо отдать им должное, он действует очень неплохо) сейчас размышляет о том, какие цели являются приоритетными. Я вам так скажу – мне бы очень не хотелось быть водителем в российской колонне, потому что сейчас украинские солдаты с хорошим боевым настроем присматриваются к разным частям этой колонны, и они вполне способны устроить там настоящий хаос. Я уверен, что украинский генеральный штаб хорошо осведомлен о том, как именно нужно действовать в таких условиях.
Д.Г.: Как вы считаете, возможно ли военное поражение России в этой войне, или основной урон может быть нанесен только экономическими средствами?
Б.Х.: Я бы не хотел гадать, каким может быть результат этого всего, потому что сценариев развития ситуации очень много. Конечно, к каким-то договоренностям в результате все же придут, но я на сто процентов уверен, что Киев не падет, и российские войска его никогда не возьмут. Я также не думаю, что их действия будут успешными в Одессе, и я вообще считаю, что им вряд ли удастся как-то существенно расширить зону своего контроля. То, что происходит вокруг Харькова, поразительно – он для них должен был стать самой легкой целью, учитывая его близость к границе России, но они пока ничего не могут там сделать. Так что я смотрю на ситуацию с осторожным оптимизмом. При этом понятно, что счет жертв будет идти на тысячи – как среди военных, так и среди гражданского населения, и будут разрушены многие города, инфраструктура в целом.
Уже сейчас видны масштабы кризиса с беженцами – украинцы спасаются от войны в Польше и других странах Европы. И это – страшная трагедия, происходящая полностью по вине Владимира Путина. Но я испытываю оптимизм по поводу того, что мы становимся только сильнее, и я впечатлен тем, как украинские солдаты и граждане Украины защищают свою страну. И еще – я отделяю российское руководство от российского народа, я даже могу отделить это руководство от того несчастного российского солдата, которого туда послали. Тысячи молодых парней погибнут, будут убиты на войне, и из них многие – призывники, которые даже не знали, что они идут воевать в Украину. Это страшный результат для России, ничего хорошего для нее в результате этой войны не будет. И все это не должно было произойти вообще.
Д.Г.: Почему, как вы считаете, НАТО не решилось просто разместить свои силы в Украине, чтобы предотвратить вторжение? Чтобы защитить Косово, которое, как и Украина, не было членом НАТО, Альянс не остановился перед бомбардировками Белграда – почему здесь не было попытки показать силу?
Б.Х.: Это хороший вопрос, и аналитики, я думаю, будут долго спорить о том, смогли бы ли мы предотвратить войну, если бы наши силы там находились. Но нужно отметить, что сохранить единство НАТО, сохранить единство Евросоюза для того, чтобы оказать массированное давление на Кремль в долгосрочной перспективе – это очень важно. И я не уверен, была ли бы у нас политическая воля или консенсус по поводу ввода американских войск на территорию Украины, потому что, вспомните сами – еще несколько недель назад многие европейские страны придерживались совершенно различных взглядов на происходящее. И, я думаю, администрация Байдена осознала, что очень важно организовать правильно дипломатическую работу, потому все это больше, чем просто война России против Украины, у этой ситуации будут гораздо более широкие последствия. Так что, в достижении международного консенсуса по поводу наших действий было очень важно, и администрация Байдена, как и некоторые европейские лидеры, заслуживает за это большой благодарности – я не видел подобной дипломатической работы с 1995 года.
