Ровно год назад – 4 декабря 2011 года – состоялись выборы в Госдуму РФ шестого созыва. В тот же день в ряде регионов были избраны депутаты региональных парламентов.
К этой годовщине оппозиционеры приурочили ряд мероприятий. В Санкт-Петербурге активисты «РПР-Парнас» и «Солидарности» выходят с одиночными пикетами в знак протеста против фальсификации итогов выборов. Лидер «Яблока» Сергей Митрохин предложил устроить поминки – по случаю «годовщины смерти важнейшей демократической процедуры». Митрохин призвал всех, кто поддерживает эту идею, возложить цветы к зданию Центризбиркома и вспомнить, как ровно год назад «был вбит последний гвоздь в крышку гроба честных выборов».
Новые выборы – через два года?
Однако, как выяснила корреспондент «Голоса Америки», похоронные настроения характерны не для всех представителей оппозиции. Депутат Государственной Думы от фракции «Справедливая Россия» Дмитрий Гудков убежден, что за прошедший год изменилась и сама страна, и ее граждане. «5 декабря мы проснулись в новой России, где появилось гражданское общество, абсолютно недовольное системой фальшивых выборов», – подчеркивает депутат.
По мнению Гудкова, прошедший год показал также, что монополия «Единой России» на выступления в средствах массовой информации закончилась. «Мне кажется, что в сегодняшней российской прессе появилась хоть какая-то политическая жизнь», – считает Дмитрий Гудков. Он перечисляет положительные изменения: тут и возвращение выборности губернаторов (хоть и с «муниципальными фильтрами»), и параллельная политическая реальность в виде Координационного совета оппозиции. Но главное, убежден депутат, появилась надежда на то, что существенные перемены в российской политике произойдут в течение двух-трех ближайших лет.
В нынешней Думе, по свидетельству Дмитрия Гудкова, налицо дискриминация по отношению к лидерам оппозиции, а расклад политических сил совершенно не соответствует настроениям граждан. Впрочем, отказываться от своего депутатского мандата Гудков не собирается. «Парламентская трибуна, – подчеркивает он, – помогает мне вытаскивать людей из автозаков, направлять запросы, озвучивать важные дискуссионные темы и так далее».
Правда, продолжает депутат, при нынешнем составе Госдумы ни предложенные оппозицией законопроекты, ни вносимые ею поправки в законы «партии власти» шансов на принятие не имеют – поскольку, по словам Гудкова, «большинство депутатских мест было своровано или приобретено по системе политического казино». И это заставляет оппозиционеров настраиваться на продолжение борьбы.
«Либо это будут досрочные парламентские выборы, – полагает политик, – либо будут проведены структурные реформы, либо произойдет окончательный раскол элит, в результате которого будет изменен политический курс страны. Тогда начнется реальная политическая конкуренция, и на место многих деятелей, от которых люди уже устали, придут новые лидеры…»
«Пока, – констатирует депутат, – большинство населения судит об оппозиции по таким телепрограммам, как «Анатомия протеста» и фильмы Аркадия Мамонтова». «Но скоро, – продолжает он, – эти люди увидят, что с нынешней властью никаких надежд на перемены к лучшему связывать не приходится, и, я думаю, наших сторонников будет все больше и больше». По наблюдениям Дмитрия Гудкова, участников протестных акций в России стало гораздо больше, и ни о каком снижении оппозиционной активности говорить не приходится.
«Обсуждение здоровья Путина – к смене политического курса».
У аналитика из Московского Центра Карнеги Алексея Малашенко – иное мнение. Российское общество ныне пребывает в инертном состоянии, считает политолог: «Был пик подъема, были митинги на Болотной площади и демонстрации на проспекте Сахарова. Но потом общество, я бы сказал, перестало верить в свои собственные силы. В каком-то плане оно даже “легло под власть”, потому что, к примеру, массовых демонстраций в защиту Pussy Riot не было. Как не было их и в поддержку Навального, Удальцова и в защиту арестованных 6 мая на Болотной».
«Проблема, – считает собеседник «Голоса Америки», – в том, что общество отделило себя не только от власти, но и от оппозиции. В результате оппозиция сегодня представляет собой ограниченный круг разрозненных протестных групп».
«Это не означает, что протестный потенциал исчерпан, – продолжает Малашенко, – но та энергия, что возникла в прошлом декабре, несколько затормозилась. Однако власть тоже понимает, что зашла в тупик, что видно, например, по делам, связанным с министерством обороны.
Главный вопрос сейчас в том, как общество будет реагировать на скандалы, связанные с Анатолием Сердюковым: будет читать желтую прессу и хихикать, или придет к осознанию того, что власть не справляется с управлением страной?»
Тезис Дмитрия Гудкова о расколе элит Малашенко не разделяет. «Я бы, – уточняет политолог, – назвал это более традиционным русским словом – “бардак” среди элит. Они (представители российской элиты – А.П.) почувствовали, что идут куда-то не туда, и что это может привести их к краху. Но кто-то из них считает, что можно продолжать воровать и дальше. Кто-то – возможно, более порядочный – решил, что нужно считаться и с интересами страны, остальные предпочитают плыть по течению».
Оживленное обсуждение состояния здоровья Владимира Путина, по мнению политолога, свидетельствует о том, что близкие к власти люди понимают, что смена политического курса неизбежна. «Это не означает, – оговаривается Малашенко, – что эта смена произойдет быстро. Но сам факт того, что этот вариант обсуждается в газетах, и что людям типа Пескова постоянно приходится говорить, что все это не так – с моей точки зрения, признак неуверенности власти в себе и ее ослабления».
За что можно дать сто Нобелевских премий?
«И в стране, и в обществе за прошедший год изменилось многое», – считает политолог и публицист Денис Драгунский. Он отмечает, что официально объявленные итоги выборов не удовлетворили значимую часть общества, и заставили его консолидироваться. «Такое произошло впервые за последние лет пятнадцать, – констатирует Драгунский. – Где-то с середины 90-х наше общество находилось в анабиозе – людям либо что-то нравилось, либо им было все безразлично».
По словам Дениса Драгунского, последний год не прошел бесследно и для действующей российской власти. Нынешние коррупционные скандалы аналитик сравнивает с эффектом домино: за разговорами о краже средств на саммит АТЭС последовало дело министра обороны, затем добрались до бывшего министра сельского хозяйства, теперь раскручивается скандал с хищением огромных сумм на нужды петербургского ЖКХ.
«Я думаю, сейчас будет идти своеобразная игра на опережение, – продолжает публицист. – С одной стороны, гражданские активисты продолжат свои пикеты, митинги и другие акции. А власть будет действовать в двух направлениях. С одной стороны – она со страшной силой продолжает издавать жесткие и не совсем правовые законы, чтобы снизить гражданскую активность населения. А с другой – работает на потребу той части народа, которой безразличны выборные махинации, и которой безразлична свобода слова. Но эти люди недовольны социальным расслоением, мигалками, неправосудными приговорами и так далее. И для того, чтобы успокоить эту часть общества, власть вскоре начнет масштабную борьбу с коррупционерами». «Будут выбраны наиболее “жирные тельцы”, которых станут прилюдно закалывать, чтобы показать, что “неприкасаемых” нет», - предсказывает Денис Драгунский.
Предсказать дальнейший ход событий политолог не берется. И массовые митинги в декабре прошлого года, и последующий спад гражданской активности стали неожиданностью – как для лидеров оппозиции, так и для властей.
По мнению Драгунского, «спусковым механизмом» протестных акций может стать не «закручивание гаек» властью, а наоборот, их «ослабление». «Именно так, – подчеркивает он, – происходили важные изменения в развитии страны на рубеже 80-х – 90-х годов. «Повторяю, – настаивает аналитик, – прогнозировать что-либо здесь абсолютно невозможно».
«Тот человек, который найдет пружинку гражданского протеста, расшифрует геном оппозиционной активности, – ему нужно будет дать сразу сто Нобелевских премий», – сказал Денис Драгунский корреспонденту «Голоса Америки».
К этой годовщине оппозиционеры приурочили ряд мероприятий. В Санкт-Петербурге активисты «РПР-Парнас» и «Солидарности» выходят с одиночными пикетами в знак протеста против фальсификации итогов выборов. Лидер «Яблока» Сергей Митрохин предложил устроить поминки – по случаю «годовщины смерти важнейшей демократической процедуры». Митрохин призвал всех, кто поддерживает эту идею, возложить цветы к зданию Центризбиркома и вспомнить, как ровно год назад «был вбит последний гвоздь в крышку гроба честных выборов».
Новые выборы – через два года?
Однако, как выяснила корреспондент «Голоса Америки», похоронные настроения характерны не для всех представителей оппозиции. Депутат Государственной Думы от фракции «Справедливая Россия» Дмитрий Гудков убежден, что за прошедший год изменилась и сама страна, и ее граждане. «5 декабря мы проснулись в новой России, где появилось гражданское общество, абсолютно недовольное системой фальшивых выборов», – подчеркивает депутат.
По мнению Гудкова, прошедший год показал также, что монополия «Единой России» на выступления в средствах массовой информации закончилась. «Мне кажется, что в сегодняшней российской прессе появилась хоть какая-то политическая жизнь», – считает Дмитрий Гудков. Он перечисляет положительные изменения: тут и возвращение выборности губернаторов (хоть и с «муниципальными фильтрами»), и параллельная политическая реальность в виде Координационного совета оппозиции. Но главное, убежден депутат, появилась надежда на то, что существенные перемены в российской политике произойдут в течение двух-трех ближайших лет.
В нынешней Думе, по свидетельству Дмитрия Гудкова, налицо дискриминация по отношению к лидерам оппозиции, а расклад политических сил совершенно не соответствует настроениям граждан. Впрочем, отказываться от своего депутатского мандата Гудков не собирается. «Парламентская трибуна, – подчеркивает он, – помогает мне вытаскивать людей из автозаков, направлять запросы, озвучивать важные дискуссионные темы и так далее».
Правда, продолжает депутат, при нынешнем составе Госдумы ни предложенные оппозицией законопроекты, ни вносимые ею поправки в законы «партии власти» шансов на принятие не имеют – поскольку, по словам Гудкова, «большинство депутатских мест было своровано или приобретено по системе политического казино». И это заставляет оппозиционеров настраиваться на продолжение борьбы.
«Либо это будут досрочные парламентские выборы, – полагает политик, – либо будут проведены структурные реформы, либо произойдет окончательный раскол элит, в результате которого будет изменен политический курс страны. Тогда начнется реальная политическая конкуренция, и на место многих деятелей, от которых люди уже устали, придут новые лидеры…»
«Пока, – констатирует депутат, – большинство населения судит об оппозиции по таким телепрограммам, как «Анатомия протеста» и фильмы Аркадия Мамонтова». «Но скоро, – продолжает он, – эти люди увидят, что с нынешней властью никаких надежд на перемены к лучшему связывать не приходится, и, я думаю, наших сторонников будет все больше и больше». По наблюдениям Дмитрия Гудкова, участников протестных акций в России стало гораздо больше, и ни о каком снижении оппозиционной активности говорить не приходится.
«Обсуждение здоровья Путина – к смене политического курса».
У аналитика из Московского Центра Карнеги Алексея Малашенко – иное мнение. Российское общество ныне пребывает в инертном состоянии, считает политолог: «Был пик подъема, были митинги на Болотной площади и демонстрации на проспекте Сахарова. Но потом общество, я бы сказал, перестало верить в свои собственные силы. В каком-то плане оно даже “легло под власть”, потому что, к примеру, массовых демонстраций в защиту Pussy Riot не было. Как не было их и в поддержку Навального, Удальцова и в защиту арестованных 6 мая на Болотной».
«Проблема, – считает собеседник «Голоса Америки», – в том, что общество отделило себя не только от власти, но и от оппозиции. В результате оппозиция сегодня представляет собой ограниченный круг разрозненных протестных групп».
«Это не означает, что протестный потенциал исчерпан, – продолжает Малашенко, – но та энергия, что возникла в прошлом декабре, несколько затормозилась. Однако власть тоже понимает, что зашла в тупик, что видно, например, по делам, связанным с министерством обороны.
Главный вопрос сейчас в том, как общество будет реагировать на скандалы, связанные с Анатолием Сердюковым: будет читать желтую прессу и хихикать, или придет к осознанию того, что власть не справляется с управлением страной?»
Тезис Дмитрия Гудкова о расколе элит Малашенко не разделяет. «Я бы, – уточняет политолог, – назвал это более традиционным русским словом – “бардак” среди элит. Они (представители российской элиты – А.П.) почувствовали, что идут куда-то не туда, и что это может привести их к краху. Но кто-то из них считает, что можно продолжать воровать и дальше. Кто-то – возможно, более порядочный – решил, что нужно считаться и с интересами страны, остальные предпочитают плыть по течению».
Оживленное обсуждение состояния здоровья Владимира Путина, по мнению политолога, свидетельствует о том, что близкие к власти люди понимают, что смена политического курса неизбежна. «Это не означает, – оговаривается Малашенко, – что эта смена произойдет быстро. Но сам факт того, что этот вариант обсуждается в газетах, и что людям типа Пескова постоянно приходится говорить, что все это не так – с моей точки зрения, признак неуверенности власти в себе и ее ослабления».
За что можно дать сто Нобелевских премий?
«И в стране, и в обществе за прошедший год изменилось многое», – считает политолог и публицист Денис Драгунский. Он отмечает, что официально объявленные итоги выборов не удовлетворили значимую часть общества, и заставили его консолидироваться. «Такое произошло впервые за последние лет пятнадцать, – констатирует Драгунский. – Где-то с середины 90-х наше общество находилось в анабиозе – людям либо что-то нравилось, либо им было все безразлично».
По словам Дениса Драгунского, последний год не прошел бесследно и для действующей российской власти. Нынешние коррупционные скандалы аналитик сравнивает с эффектом домино: за разговорами о краже средств на саммит АТЭС последовало дело министра обороны, затем добрались до бывшего министра сельского хозяйства, теперь раскручивается скандал с хищением огромных сумм на нужды петербургского ЖКХ.
«Я думаю, сейчас будет идти своеобразная игра на опережение, – продолжает публицист. – С одной стороны, гражданские активисты продолжат свои пикеты, митинги и другие акции. А власть будет действовать в двух направлениях. С одной стороны – она со страшной силой продолжает издавать жесткие и не совсем правовые законы, чтобы снизить гражданскую активность населения. А с другой – работает на потребу той части народа, которой безразличны выборные махинации, и которой безразлична свобода слова. Но эти люди недовольны социальным расслоением, мигалками, неправосудными приговорами и так далее. И для того, чтобы успокоить эту часть общества, власть вскоре начнет масштабную борьбу с коррупционерами». «Будут выбраны наиболее “жирные тельцы”, которых станут прилюдно закалывать, чтобы показать, что “неприкасаемых” нет», - предсказывает Денис Драгунский.
Предсказать дальнейший ход событий политолог не берется. И массовые митинги в декабре прошлого года, и последующий спад гражданской активности стали неожиданностью – как для лидеров оппозиции, так и для властей.
По мнению Драгунского, «спусковым механизмом» протестных акций может стать не «закручивание гаек» властью, а наоборот, их «ослабление». «Именно так, – подчеркивает он, – происходили важные изменения в развитии страны на рубеже 80-х – 90-х годов. «Повторяю, – настаивает аналитик, – прогнозировать что-либо здесь абсолютно невозможно».
«Тот человек, который найдет пружинку гражданского протеста, расшифрует геном оппозиционной активности, – ему нужно будет дать сразу сто Нобелевских премий», – сказал Денис Драгунский корреспонденту «Голоса Америки».
