Как уже сообщал «Голос Америки», накануне Международного Дня свободы прессы, который отмечают 3 мая, президент США Барак Обама встретился с журналистами в Белом доме. Гостями главы исполнительной власти США стали три журналиста, в том числе наша коллега, корреспондент Русской службы «Голоса Америки» Фатима Тлисова. На встрече с президентом США присутствовали вьетнамский блогер Дьеу Кэй, отсидевший в своей стране шесть лет в тюрьме за публикации о нарушениях прав человека, и журналист из Эфиопии Лили Менгеша, которая также подвергалась преследованиям и была арестована за публикации о несовершеннолетних невестах.
Предлагаем вашему вниманию беседу в формате круглого стола, которая происходила в Комнате Рузвельта – конференц-зале в Западном крыле Белого дома – и велась на английском языке.
Президент Барак Обама:
Очень приятно принимать вас всех здесь. Позвольте с самого начала выразить надежду, что это будет беседой и диалогом. Причина, по которой мы хотели видеть вас здесь во Всемирный день свободы печати, в том, что, как мы полагаем, это будет хорошей возможностью привлечь внимание к той борьбе, которую ведут многие журналисты, выполняя свою работу.
Здесь представлены три континента. Проблемы в Эфиопии отличаются от проблем в России или Вьетнаме. Поэтому мне интересно услышать от вас о конкретных проблемах, которые осложняют и часто делают опасной работу журналистов в каждой из ваших стран. И, конечно же, мне интересно узнать, что, по вашему мнению, могут сделать Соединенные Штаты, чтобы помочь сохранить пространство для журналистов и гражданского общества в целом, чтобы они могли выражать себя.
Для меня эта проблема является очень важной. Я думаю, история соблюдения свободы прессы в Соединенных Штатах не является безупречной, но в нашей Конституции, в нашей ДНК, как страны, заложена вера в то, что свободная пресса имеет жизненно важное значение для функционирования нашей демократии. И я считаю, что мы неизменно рассматриваем Первую поправку, как, возможно, самую яркую звезду в нашем созвездии прав, потому что если у граждан не будет информации, и если власть нельзя будет привлекать к ответственности, то демократия просто угаснет.
С точки зрения внешней политики одна из наших целей – это послать сигнал миру: мы не считаем, что речь идет об исключительно американском или западном праве. Мы полагаем, что это всеобщее право, и важно, чтобы мы выступали в защиту этих прав.
Верно также и то, что у Соединенных Штатов в их международных делах есть множество интересов и приоритетов, которые приходится учитывать – речь идет о проблемах безопасности и экономики. Поэтому даже когда мы выступаем в защиту прав, есть определенные обстоятельства, при которых мы ведем дела, важные дела, с каждой из ваших стран, и я также встречаюсь с лидерами этих стран. И частью наших постоянных усилий, как я считаю, являются попытки понять, как мы можем наилучшим образом поднимать эти вопросы, причем, делать это так, чтобы это учитывало необходимость во взаимодействии для получения реальных результатов.
Но самым полезным для меня будет послушать людей, которых напрямую коснулись эти проблемы. Почему бы не послушать каждого из вас. Пожалуйста, Фатима.
Фатима Тлисова:
Спасибо большое, господин президент. Я благодарна за эту возможность. Когда вы впервые избирались президентом, я была стипендиатом фонда Нимана в Гарварде. В ночь подсчета голосов мы собрались в комнатах, ждали результатов, а потом был огромный праздник на улицах. Вторую кампанию я освещала, как журналист «Голоса Америки», сначала из города Шарлотт, а потом из Чикаго. Я находилась там в ночь подсчета голосов. Для меня это была великолепная возможность испытать чувство свободы, а там, откуда я приехала, свобода – это очень опасное слово. За это слово человека могут арестовать и убить.
Мой родной регион, Кавказ, стал символом, квинтэссенцией последствий многолетних злоупотреблений властью. Подрастают целые поколения, которые полностью лишены основных прав. Это относится и к другим регионам России, и к национальным меньшинствам.
В результате таких злоупотреблений властью, массовых нарушений прав человека, жестоких военных операций возникла ситуация, когда молодые люди в моем регионе на Северном Кавказе – и их становится все больше – обращаются к радикальному исламу.
Эхом происходящих там событий стала трагедия со взрывами на Бостонском марафоне, свидетелями которой мы стали. Мы видим их отражение на примере лидеров ИГИЛ в Сирии и Ираке. У России нет эффективной политики в отношении меньшинств. Этой проблеме уже 200 лет, и она до сих пор не решена, а подходы России не меняются.
Поэтому я была бы признательна, если бы вы поделились своим мнением о том, что могут сделать США, чтобы наладить контакты с провинциальными регионами России и национальными меньшинствами с точки зрения использования «мягкой силы». Как помочь этим людям справиться с этими проблемами, чтобы они могли жить в мире? Спасибо.
Президент:
Спасибо.
Что касается России, это хороший пример тех проблем, с которыми мы сталкиваемся при проведении внешней политики. Когда я впервые вступил в должность, мы инициировали «перезагрузку» отношений после российского вторжения в Грузию. У меня установились позитивные отношения с президентом Медведевым. Мы продвинулись вперед по ряду вопросов – от контроля за ядерными вооружениями до попыток модернизации российской экономики. В каждый из своих визитов я встречался с представителями гражданского общества и оппозиции, и было ощущение, что отношения развиваются в правильном направлении. Я мог выражать тревогу по поводу ограничений прессы и гражданского общества, но поскольку у меня были прочные взаимоотношения с президентом Медведевым, мои слова имели определенное влияние.
Когда президент Путин вновь пришел к власти – отчасти из-за того, что результаты тех выборов не были конкурентными, и не стали тем единым мандатом, на который, возможно, рассчитывал президент Путин – мы начали наблюдать репрессии против журналистов и гражданского общества, обвинения, что финансирование Соединенными Штатами этих организаций гражданского общества является шпионажем, что Соединенные Штаты пытаются дестабилизировать правительство. Были введены еще более жесткие ограничения на нашу возможность влиять на ситуацию.
В конечном итоге, это стало одной из тех тревог, которые нам постоянно приходится осмысливать. Если мы слишком напористы и категоричны в наших оценках, то зачастую власти пользуются этим для дискредитации местных журналистов или гражданского общества, говоря: «Да вы ведь просто марионетки, инструмент внешней политики США». В то же время, очевидно, что если мы безмолвствуем, то судьба организаций гражданского общества оказывается вне сферы внимания.
Поэтому что мы пытаемся делать – так это последовательно продолжать говорить об этом, отдавая при этом себе отчет, что подчас наша критика может натолкнуться на глухую стену. Мы постоянно пытаемся найти верный баланс в том, как мы можем наиболее эффективным образом содействовать созданию пространства для свободы прессы.
Однако я должен сказать, что Россия, например, – частично из-за контроля государства над СМИ и его доминирования в этой сфере, но также благодаря запугиванию – сумела взять под контроль то, что могут читать и слушать российские читатели и слушатели, гораздо в большей степени, чем я мог бы ожидать.
Я хочу подчеркнуть, что всякий раз, когда я встречаюсь с лидерами стран, в отношении которых есть серьезные вопросы о свободе прессы, эту тему я поднимаю. Обычно это неудобная часть встречи, но, на наш взгляд, очень важно, чтобы они услышали напрямую от нас о том, во что мы верим, и какие ценности нам дороги. И если есть ситуации, связанные с конкретными журналистами, о которых мы знаем, мы говорим о них поименно.
Тлисова:
Господин президент, запугивания, убийства, аресты журналистов – это не только инструменты для наказания, это еще и сигнал. И этот сигнал означает, что многие другие журналисты в России…
Президент Обама:
…прибегают к самоцензуре.
Тлисова:
…Как вы отметили, российские СМИ контролируют умы россиян. Известно ли вам, что вас самого и эту великую страну представляют в России самым недопустимым образом?
Президент Обама:
Да, я это знаю.
Тлисова:
Вас представляют врагом российского народа. Поскольку моя аудитория – это русскоязычные, что бы вы могли сказать людям в России?
Президент Обама:
Мне, безусловно, прискорбно видеть ухудшение отношений между Соединенными Штатами и Россией на уровне отношений между людьми, поскольку я считаю, что после окончания «холодной войны» был достигнут значительный прогресс. А машина государственной пропаганды внутри России значительно осложнила ситуацию.
Думаю, главное мое послание, которое я последовательно выражаю публично, состоит в том, что мы хотим преуспевания России. Мы хотим преуспевания российского народа. Все действия, которые я предпринимал в начале моего президентского срока, были направлены на то, чтобы они могли принести пользу российскому народу, включая помощь России в процессе вступления в ВТО.
Проблемы, которые у нас есть с Россией, относятся к очень конкретным политическим решениям российского правительства. Во-первых, это решение организовать аннексию Крыма и нарушить базовые принципы территориальной целостности и суверенитета соседней страны – Украины, – что продолжается по сей день. И, во-вторых, это нежелание предоставить гражданскому обществу, журналистам и другим активистам, политическим оппонентам те базовые права, которые, на какое-то время, начали утверждаться в постсоветской России.
Я верю, что Россия – это великая страна, и российский народ обладает выдающимися талантами. Если бы Россия не посягала на территорию Украины, вновь сосредоточилась на торговле, предпринимательстве и открытости, она бы добилась преуспевания. Она располагает большими ресурсами, там живут великие ученые и предприниматели. Именно в этом, в конечном итоге, и лежит путь к успеху.
Но россиянам, очевидно, очень сложно слышать меня напрямую, и я, конечно же, хорошо знаю, как Соединенные Штаты и меня изображают в российских СМИ. Думаю, в конце концов, это обречено на провал, поскольку одна из ценностей свободы прессы состоит в том, что она позволяет стране улучшаться и размышлять о своих структурных проблемах и недостатках.
Я посетил Сельму, штат Алабама, на 50-ю годовщину марша на мосту Петтуса, который стал катализатором движения за гражданские права. Это был очень важный момент в американской истории, потому что в нем проявилось мужество обычных людей, которые вступили в противостояние с властями и потребовали для себя основных прав и прекращения расовой сегрегации. Но если бы там не было телекамер и журналистов, которые показали насилие над этими мирными участниками марша и потрясли сознание всего народа, то результат был бы другим. Воздействие было бы другим.
Америка от этого только выиграла. Поэтому я думаю, что то, что справедливо в отношении нас, справедливо и для России. Критика правительства – это не измена, не предательство. Это признак патриотизма, признак того, что вы любите свою страну и хотите, чтобы она стала лучше. Сегодня, как и в любой день, вы можете взять газету или посмотреть новости, где критикуют мою администрацию, меня. В большинстве случаев мне кажется, что эта критика несправедлива (смеется), и я с ней не согласен, но часто пресса привлекает мое внимание к тем вещам, которыми занимается наше правительство, где есть проблемы, где мы не уделяем достаточно внимания, где мы не служим нашим гражданам, как должны бы. И у меня есть возможность это исправить. Это помогает мне лучше исполнять обязанности президента.
На мой взгляд, одним из преимуществ нашей страны является зрелость демократии, которой уже больше 200 лет. С течением времени были усвоены уроки, в стране воцарилась стабильность, был достигнут консенсус по поводу того, что понимается под патриотизмом, получили признание верховенство закона, Билль о правах и свободы. Думаю, во многих странах мира они все еще оспариваются, и люди думают: хорошо, это американский путь, а у нас другая культура, другие традиции или у нас ожесточенная оппозиция, или что наша страна развалится, что нам угрожают из-за рубежа. Я думаю, это все отговорки, чтобы не следовать базовым принципам демократии. Я думаю, эти отговорки ошибочны.