Ряд международных экспертов уже назвал действия белорусских властей — разворот самолета в небе над Европой и арест журналиста Романа Протасевича — актом государственного терроризма и воздушным пиратством. Как Европейский Союз должен отреагировать на случившееся? Рассуждает литовский политолог Витис Юрконис.
Ксения Туркова: Близкий к пресс-службе Александра Лукашенко телеграм-канал «Пул первого» отметил, что, хотя самолет (на котором летел Протасевич) находился недалеко от границы с Литвой, обратились именно к Минску. «Так выходит, и диктатор пригодился!» Действительно ли было обращение из Литвы?
Витис Юрконис: Мы все понимаем, что воспринимать слова бывшего президента Лукашенко нельзя серьезно. Его риторика меняется 24 часа в сутки, и то, что прозвучало, выглядит как издевательство над международных нормами. Насколько я знаю, никакой информации от Литвы не поступало, то есть, если действительно была какая то экстренная ситуация самолет должен был приземлиться на территории Литвы. То есть власти манипулировали этой ситуацией и просто лгали, а члены экипажа стали соучастниками этого пиратского действия. Некоторые называют это террористический деятельностью, потому что, по сути, из-за политического преследования одного журналиста заложниками ситуации стали больше сотни пассажиров. Знаете, некоторые политики все время говорили, что Беларусь — это внутреннее дело. Вот тебе и внутреннее. Это угроза международного уровня, и нужны соответствующие меры.
Your browser doesn’t support HTML5
Пассажиры рейса Афины-Вильнюс: рассказы очевидцев
К.Т. Как отреагировали в Литве на случившееся? Я знаю, что президент сразу же написал у себя в Твиттере, что требует освободить Романа и призывает НАТО И ЕС отреагировать на ситуацию.
В.Ю. Литовские власти отреагировали мгновенно, и было много предложений насчет санкционных мер. Сейчас как раз этап четвертого пакета санкций в Брюсселе. Были предложения исключить Беларусь из организации Международной гражданской авиации, запретить рейсы Белавиа в Европу и запретить транзит через воздушную территорию Беларуси. Кроме того, распространить санкции на тех людей, которые участвовали в операции. Мы видели уже заявления некоторых стран, что они будут обходить стороной территорию Беларуси. Это логично — потому что заложниками режима теперь могут стать не только сами граждане этой страны, и но и граждане соседних стран. Я уверен, что ответ будет, и он будет по максмимуму. Если мы будем действовать нерешительно, какой это будет сигнал для других стран? Надо на все смотреть в контексте. Думаете, Кремль не захочет взять пример с Лукашенко? Мы уже видели примеры того, как борются с оппозицией в России.
Есть страны, которые неохотно идут на санкции против белорусского режима. Так вот, Греция была одной из них, и я думаю, что этот конкретный эпизод будет каким-то сигналом, что наверняка стоит поменять отношение. Это только кажется, что Беларусь географически далеко, на самом деле это угроза международного уровня, в том числе для граждан Европейского Союза.
К.Т. Как вы думаете, насколько велика вероятность, что мир все-таки не ограничится только глубокой озабоченностью? Сейчас много горьких шуток на эту тему.
В.Ю.Мы должны понимать, что демократические сообщества, то есть европейские страны, всегда старались действовать в рамках международного права. А авторитарные режимы над этим издеваются: нам плевать, и мы поступим вот так! Исходя из этого, я думаю, мы в целом должны менять подход к авторитарным режимам и к сотрудничеству с такими странами, как Россия и Беларусь, потому что они нас подставляют и провоцируют на какие-то действия, которые нарушают международное право. Нам нужно реагировать на это.
К.Т. Как можно расценивать случившееся в контекте белорусского протеста? Это плохой сигнал (посадят всех, причем любыми способами) или хороший (Лукашенко перешел все границы, и ему наконец дадут жесткий ответ)?
В.Ю. Я думаю, что террором лояльность и любовь людей не выиграешь, так что режим в любом случае обречен. Да, Лукашенко показывает нахальную самоуверенность, но за этим стоит тотальная беспомощность. Но тут должны среагировать международные институты, и в этом действительно нужна наша политическая воля, чтобы показать: всё, они перешли черту, красную линию. Нам надо консолидироваться. Я понимаю, что тридцать стран в ЕС, и совместные действия тяжелее, но надо объединяться. Мы должны дать четкий и быстрый ответ. На наших глазах происходит борьба авторитаризма с демократическими странами, торпедирование междунродного права.
К.Т. Есть ли надежда на освобождение Романа Протасевича?
В.Ю. Это сейчас ключевой вопрос, и мне действительно страшно подумать, что с ним происходит сейчас. Мы знаем, что такое пытки в Беларуси. Мы знаем, что там существует смертная казнь. Мы можем задавать себе много вопросов, но главный вопрос: что мы можем сделать? Я знаю, что Роман жил по национальной визе в Литве. И я думаю, что, по международному праву, мы можем направить юристов и представителей международных институтов, которые будут добиваться освобождения Романа. Сейчас не время для очередных резолюций. Мы должны показать мускулы. ХОть мы и говорим про мягкую силу, но у нас есть мышцы, и их надо демонстрировать. Я думаю, что в ближайшее время освобождение Романа Протасевича может стать предметом переговоров. Лукашенко рассматривает политзаключенных как политических заложников. И чем жестче он будет действовать, тем больше будет пространства для переговоров, тональность которых будет уже совсем другой.