Сопредседатель комитета «Голос Беслана» – о неподведённых итогах расследования бесланской трагедии
МОСКВА – Во вторник, 3 сентября в России традиционно отмечают День солидарности в борьбе с терроризмом. На этот же день выпадает и другая, горестная дата – окончание операции по освобождению заложников в школе № 1 города Беслана (Северная Осетия).
В результате бесланской трагедии погибли 350 человек, из них более половины детей. Еще свыше пятисот человек получили ранения. По мнению представителей общественности, к массовой гибели людей привели, в том числе, и ошибки, допущенные во время штурма школы.
Многие жители Северной Осетии совершенно не удовлетворены официальными итогами проведенного властями расследования событий тех лет. Почему – об этом в эксклюзивном интервью Русской службе «Голоса Америки» рассказывает сопредседатель комитета «Голос Беслана» Элла Кесаева.
Виктор Васильев: Что вас сейчас беспокоит более всего?
Элла Кесаева: До сих пор нет никакой ясности по многим вопросам, которые поставили потерпевшие. Хотя за 9 лет расследования на них давно должны были дать четкие ответы, основанные на доказательной базе.
Как ни странно, в большинстве случаев не установлена причина смерти заложников. Потому что следствие, в общем-то, и не проводило экспертизу должным образом. По указанию следователей, эксперты проводили лишь, так называемый, наружный осмотр погибших, не изымая пуль и осколков. А по школе стреляли из танков, огнеметов... Так что вопрос, по-прежнему, стоит остро. Собственно, он встал сразу после теракта.
Многочисленные очевидцы трагедии видели, что школу обстреливали тогда, когда заложники находились еще в здании школы, в спортзале. Есть свидетельства, что террористы ставили заложников в столовой на окна и заставляли их махать руками и кричать: «Не стреляйте, здесь – свои!» А в них стреляли, и они погибали.
Однако сейчас школа тщательно зачищена. Места со следами танковых выстрелов полностью стерты с лица земли. Так или иначе, сделали все возможное, чтобы уничтожить следы преступления силовиков. О том, что террористы – главные виновники трагедии, никто не спорит. Террористы – это нелюди. Но то, что сделали представители государства в лице силовиков, это не только преступление, но подорванное доверие жителей Осетии к государству.
Потерпевшие Беслана объединились в организации и задавали бесконечные вопросы, главный из которых: почему применили танки и огнеметы? С этими вопросами мы направили жалобу в Страсбургский суд. Он в приоритетном порядке принял ее. И скорее всего, в этом году или в следующем она будет рассмотрена.
В.В.: А в России не выявили виновных?
Э.К.: Ни одно должностное лицо не понесло наказания. И никто из них не признает своей вины. Силовики у нас всегда только герои. Власть пока на этом поставила точку. Точнее, пытается ее поставить, но мы не даем этого сделать. Противостояние власти и потерпевших продолжается.
В.В.: Какова аргументация властных органов?
Э.К.: Аргументации никакой нет. Почему? А на что ссылаться властям и следователям – на наши доказательства и наши свидетельства? Они их просто игнорируют. На все наши вопросы они молчат. Нет у них аргументов, или говорят такие абсурдные вещи: ну что, террористы пришли и убили. Но ведь это можно говорить там, где нет очевидцев. В Беслане же это все кажется просто издевательством.
В.В.: Читая сайт комитета «Голос Беслана», представляешь, что членов вашей организации постоянно преследовали. Так ли это?
Э.К.: Да, на нас по-всякому оказывали давление. Применяли разные методы. И уголовные дела пытались завести. Даже в экстремизме пытались обвинить.
Прокурор города Назрани из соседней республики (Ингушетии – В.В.) возбудил против нас дело по экстремизму. Еще пытались обвинить в избиении сразу семерых судебных приставов. Но когда дело дошло до суда, те, кто написал заявления, отказывались от своих слов.
В России, конечно, нет правосудия, но в Беслане мы все друг друга знаем… Один пристав, который до того говорил, что его били, на суде был вынужден встать и заявить обратное. Он признал, что его заставили это сделать. Словом, обвинение развалилось. В конечном счете, и судья отказался от претензий. Все это было бы нелепо и смешно, если бы не было так грустно.
В.В.: Также на вашем сайте есть рубрика «Путин должен уйти» с призывом подписаться под этими словами. Много набралось подписавшихся?
Э.К.: Вначале были десятки тысяч подписей. Потому я уже не считала. Думаю, желающих подписаться под воззванием гораздо больше. Мы, наверное, в стране первые, кто начал говорить против Путина и открывать глаза людям, что это за человек.
По сути, это преступник. Он президент, главнокомандующий. А в освобождении школы участвовала армия. По российским законам армия применяется внутри страны только по указанию президента. Есть закон, и он был нарушен. Мы Путина конкретно обвиняли, что в трагедии Беслана он виноват. Но Путин опять-таки нас проигнорировал. Были встречи с потерпевшими, где он сделал вид, что очень нам сочувствует. Но годы проходят, а ничего не меняется.
Существует негласная установка замалчивать трагедию: мол, нет Беслана, не было его… Получается, что боль, которая у нас в сердцах, это наша личная проблема. Но люди все равно не забывают о трагедии. Установка не срабатывает, люди помнят, скорбят вместе с нами, сочувствуют нам. Я думаю, что Беслан никогда не будет забыт, несмотря на все попытки властей.
В результате бесланской трагедии погибли 350 человек, из них более половины детей. Еще свыше пятисот человек получили ранения. По мнению представителей общественности, к массовой гибели людей привели, в том числе, и ошибки, допущенные во время штурма школы.
Многие жители Северной Осетии совершенно не удовлетворены официальными итогами проведенного властями расследования событий тех лет. Почему – об этом в эксклюзивном интервью Русской службе «Голоса Америки» рассказывает сопредседатель комитета «Голос Беслана» Элла Кесаева.
Виктор Васильев: Что вас сейчас беспокоит более всего?
Элла Кесаева: До сих пор нет никакой ясности по многим вопросам, которые поставили потерпевшие. Хотя за 9 лет расследования на них давно должны были дать четкие ответы, основанные на доказательной базе.
Как ни странно, в большинстве случаев не установлена причина смерти заложников. Потому что следствие, в общем-то, и не проводило экспертизу должным образом. По указанию следователей, эксперты проводили лишь, так называемый, наружный осмотр погибших, не изымая пуль и осколков. А по школе стреляли из танков, огнеметов... Так что вопрос, по-прежнему, стоит остро. Собственно, он встал сразу после теракта.
Многочисленные очевидцы трагедии видели, что школу обстреливали тогда, когда заложники находились еще в здании школы, в спортзале. Есть свидетельства, что террористы ставили заложников в столовой на окна и заставляли их махать руками и кричать: «Не стреляйте, здесь – свои!» А в них стреляли, и они погибали.
Однако сейчас школа тщательно зачищена. Места со следами танковых выстрелов полностью стерты с лица земли. Так или иначе, сделали все возможное, чтобы уничтожить следы преступления силовиков. О том, что террористы – главные виновники трагедии, никто не спорит. Террористы – это нелюди. Но то, что сделали представители государства в лице силовиков, это не только преступление, но подорванное доверие жителей Осетии к государству.
Потерпевшие Беслана объединились в организации и задавали бесконечные вопросы, главный из которых: почему применили танки и огнеметы? С этими вопросами мы направили жалобу в Страсбургский суд. Он в приоритетном порядке принял ее. И скорее всего, в этом году или в следующем она будет рассмотрена.
В.В.: А в России не выявили виновных?
Э.К.: Ни одно должностное лицо не понесло наказания. И никто из них не признает своей вины. Силовики у нас всегда только герои. Власть пока на этом поставила точку. Точнее, пытается ее поставить, но мы не даем этого сделать. Противостояние власти и потерпевших продолжается.
В.В.: Какова аргументация властных органов?
Э.К.: Аргументации никакой нет. Почему? А на что ссылаться властям и следователям – на наши доказательства и наши свидетельства? Они их просто игнорируют. На все наши вопросы они молчат. Нет у них аргументов, или говорят такие абсурдные вещи: ну что, террористы пришли и убили. Но ведь это можно говорить там, где нет очевидцев. В Беслане же это все кажется просто издевательством.
В.В.: Читая сайт комитета «Голос Беслана», представляешь, что членов вашей организации постоянно преследовали. Так ли это?
Э.К.: Да, на нас по-всякому оказывали давление. Применяли разные методы. И уголовные дела пытались завести. Даже в экстремизме пытались обвинить.
Прокурор города Назрани из соседней республики (Ингушетии – В.В.) возбудил против нас дело по экстремизму. Еще пытались обвинить в избиении сразу семерых судебных приставов. Но когда дело дошло до суда, те, кто написал заявления, отказывались от своих слов.
В России, конечно, нет правосудия, но в Беслане мы все друг друга знаем… Один пристав, который до того говорил, что его били, на суде был вынужден встать и заявить обратное. Он признал, что его заставили это сделать. Словом, обвинение развалилось. В конечном счете, и судья отказался от претензий. Все это было бы нелепо и смешно, если бы не было так грустно.
В.В.: Также на вашем сайте есть рубрика «Путин должен уйти» с призывом подписаться под этими словами. Много набралось подписавшихся?
Э.К.: Вначале были десятки тысяч подписей. Потому я уже не считала. Думаю, желающих подписаться под воззванием гораздо больше. Мы, наверное, в стране первые, кто начал говорить против Путина и открывать глаза людям, что это за человек.
По сути, это преступник. Он президент, главнокомандующий. А в освобождении школы участвовала армия. По российским законам армия применяется внутри страны только по указанию президента. Есть закон, и он был нарушен. Мы Путина конкретно обвиняли, что в трагедии Беслана он виноват. Но Путин опять-таки нас проигнорировал. Были встречи с потерпевшими, где он сделал вид, что очень нам сочувствует. Но годы проходят, а ничего не меняется.
Существует негласная установка замалчивать трагедию: мол, нет Беслана, не было его… Получается, что боль, которая у нас в сердцах, это наша личная проблема. Но люди все равно не забывают о трагедии. Установка не срабатывает, люди помнят, скорбят вместе с нами, сочувствуют нам. Я думаю, что Беслан никогда не будет забыт, несмотря на все попытки властей.