Голоса «Голоса Америки»

МОСКВА - САНКТ-ПЕТЕРБУРГ - ВАШИНГТОН —  Своими воспоминаниями и впечатлениями делятся люди, которые в разное время слушали передачи Русской службы «Голоса Америки» или работали в ней.

Борис Пустынцев, Лев Маркин, Павел Балдицын, Вячеслав Долинин, Сергей Корконосенко, Валерий Семененко и отец Виктор Потапов размышляют о том, как «Голос Америки» повлиял на их жизнь.

Первая передача «Голоса Америки» на русском языке

Борис Пустынцев

Председатель общественной правозащитной организации «Гражданский контроль» Борис Пустынцев начал слушать «Голос Америки» еще до появления вещания на русском языке:

«Я родился во Владивостоке, мы жили на берегу Тихого океана. И году в 1946-м я нашел у родителей старый радиоприемник. Им никто не пользовался, я забрал его в свою четырехметровую комнатку и стал крутить ручки. И напал на радиостанцию, которая передавала какую-то странную музыку, которую я никогда раньше не слышал. Но она стала нравиться мне все больше и больше. Это был джаз – свинг, ранний би-боп и так далее. И у меня вошло в привычку слушать это радио, и я даже не мог уснуть, не послушав очередную музыкальную передачу».

В то же время, его все больше раздражало, что он не понимает то, что говорится в этих передачах до и после музыкальных номеров.

«Я решил начать самостоятельно учить английский язык, используя для этого передачи "Голос Америки" У меня тогда был очень восприимчивый возраст, а методика "Голос Америки" оказалась достаточно эффективной. И через год-полтора я хорошо понимал все, что говорилось в передачах, которые я слушал.

Я интересовался уже не только музыкальной информацией, но и социальной, и политической. И постепенно убедился, что советские средства массовой информации мне врут. В то время, как то, что я слышал по "Голосу" совпадало с тем, что я видел в своей стране. И это было началом моего политического просвещения, и где-то к пятнадцати годам я стал законченным антикоммунистом», – отмечает Борис Пустынцев.

Он добавляет, что благодаря владению английским языком, он мог свободно слушать передачи всемирной службы «Голоса Америки», которые, в отличие от программ русской редакции, в СССР не подвергались глушению.

Лев Маркин

Профессор, заведующий кафедрой микроэкономического анализа Департамента теоретической экономики Высшей школы экономики, вспоминает, что начал слушать «Голос Америки» еще подростком.

Он рассказывает: «Дома у меня был очень хороший ламповый приемник. При этом, было понятно, что в школе об этом говорить не надо, тогда и был период хрущевской оттепели. Но слушать это радио – было нормой. Были две радиостанции – "Голос Америки" и "Свобода", они сыграли выдающуюся просто роль в нашем просвещении. Там все было хорошо: и джаз, и политика, и комментарии, и литературные передачи… И вообще, хороша была сама идея, что где-то там существует огромная жизнь. Для меня и для людей вокруг меня эти радиостанции играли принципиальную роль – они были источником правильной информации. Не знаю, что значит "правильной", но правильной информации о том, что происходит в мире».

Лев Маркин говорит, что историю возвращения американских астронавтов из полета на Луну «значительная часть Москвы воспринимала именно глазами и ушами "Голос Америки"».

Он вспоминает, что в те времена прослушивание передач «голосов» стало своеобразным хобби: «В Москве западные радиостанции непрерывно глушили, и нужно было привыкнуть жить с постоянным шумом. Это была нормальная советская жизнь. Прослушивание передач было регулярным занятием в круге людей, в котором я жил. Это превращалось в некого рода спорт: можно ли купить приемник, на котором это можно слушать? Можно ли будет это слушать ночью или утром? С кем и как можно потом обменяться впечатлениями?».

Лев Маркин рассказывает анекдотическую историю: «В Москву в радиомагазин поступили новые японские радиоприемники. Их немедленно стали покупать, а потом начали приносить обратно. Потому что выяснилось, что раз эти приемники цифровые и очень точно настраивались на нужную волну, то они были совершенно непригодны для того, чтобы слушать "Голос Америки". Ведь основную частоту вещания плотно глушили».

Павел Балдицын

Для профессора Кафедры зарубежной журналистики и литературы Факультета журналистики МГУ все «западные голоса» сливались воедино, но благодаря им он узнавал новости о собственной стране:

«У нас дома был приемник "Балтика", и он очень точно настраивался на различные зарубежные радиостанции. Я любил их слушать и кое-что понимал, в том числе, и на иностранных языках. Слушал "Голос Америки", Би-Би-Си, а потом и радио "Свобода". Я их не особенно различал, они у меня сливались, эти "вражеские голоса", как их называли.

Могу вспомнить, что по "Голос Америки" делали прекрасные передачи о джазе. Они всегда начинали передачи так: "Голос Америки" из Вашингтона". Есть одно сильное воспоминание. Я служил в Чехословакии, и когда оказывался рядом с радиостанцией, она там хорошо брала, я по ночам, во время дежурства, слушал как по радио читали книги, в том числе "Архипелаг Гулаг"».

Интерес к «Голосу Америки» Балдицын объясняет просто: «Мы все прекрасно понимали, что в советской газете никаких новостей не найдешь, потому что о многих событиях нас просто не извещали.

Например, о восстании в Новочеркасске я впервые услышал студентом от однокурсника, который служил в армии и ездил туда на танке. Но в газетах об этом ничего не было – информация была крайне ограниченной и однобокой, все было подчинено пропагандистским задачам. Мы не доверяли советским СМИ, советские газеты читать было неинтересно и не нужно.

Все читали только последнюю страницу, где спорт. Радио слушали мало – там могли устроить чтение доклада Леонида Ильича на целый час. Конечно, было интересно услышать голоса со стороны, хотя их тоже воспринимали, как пропаганду. Объективную информацию трудно было найти, но вот то, что вещал "Голос Америки" воспринималось как более-менее достоверная информация».

Павел Балдицын вспоминает, что передачи «Голоса Америки» не просто слушали, но активно обсуждали: «Я помню, что в Институте мировой литературы, в курилке, и вообще, в кулуарах любого заседания могли обсуждать, что же сказал "Голос Америки". Его передачи, конечно же, подвергали сомнению. Но это было интересно, это был голос с другой стороны».

Вячеслав Долинин

Член правления петербургского общества «Мемориал» Вячеслав Долинин вспоминает, что «Голос Америки» слушали на пляжах и в зонах.

«Я начал слушать «Голос Америки» еще в 1960-е годы, – рассказывает он. – В 1968-м году передачи всех западных "голосов" стали очень жестоко глушить, и тогда мы с приятелями стали выезжать за город – на пляж в Солнечном. И вот там летом, бывало, идешь по берегу Финского залива, а там полно народу и у всех транзисторы. Кто слушает "Голос Америки", кто – Би-Би-Си, кто – "Свободу", кто – 'Немецкую волну'.

Так что, пока пройдешь весь пляж, услышишь в разных вариантах все то, о чем советские СМИ молчали. И лучше всего, кстати, было слышно как раз "Голос Америки". Люди понимали, что за пределами городской черты Ленинграда эти программы слышно гораздо лучше, чем внутри города. Потому, что "глушилки" не действовали на расстоянии нескольких десятков километров от города», – вспоминает Вячеслав Долинин.

В 1982 году Долинин был приговорен к четырем годам лагерей строгого режима и двум годам ссылки по обвинению в антисоветской агитации и пропаганде. И во время отбывания срока услышал одну очень примечательную историю: «Это было в 1975 году на пермской политзоне № 35. Георгий Иванович Ермаков, радиоинженер по образованию, собрал там радиоприемник.

Как он это сделал? Он отпаял транзистор от одного из станков, и аккумулятор от мотоцикла одного из надзирателей. И собрал приемник, по которому зэки начали тайком слушать "Голос Америки". Довольно долго они это делали, но потом кто-то "настучал", и начались по всей зоне обыски – искали этот транзистор. Пришлось его зарыть в землю. До сих пор, наверно, он спрятан где-то на территории той зоны»...

Вячеслав Долинин рассказывает, что когда он сам попал на пермскую зону № 35, эта история там передавалась из уст в уста. Георгий Ермаков в это время отбывал там уже второй срок.

«Ермаков был человеком очень примечательным, – свидетельствует Вячеслав Долинин. – К сожалению, он в прошлом году скончался на 82-м году жизни. Он рассказывал, что в 1956-м году, будучи курсантом Макаровского училища, он услышал по "Голоса Америки" о секретном докладе Хрущева на ХХ съезде КПСС.

И после этого они с приятелями выкинули из окна бюст Сталина. А осенью того же года он критически отозвался о действиях советских войск в восставшей Венгрии, и его отчислили с дневного отделения. Ну, а дальше он пришел к диссидентству, и в становлении его мировоззрения большую роль сыграли передачи "Голоса Америки"».

Сергей Корконосенко

Профессор, заведующий кафедрой социологии журналистики, факультета журналистики Санкт-Петербургского государственного университета, рассказывает, что «западные голоса» слушали очень многие его знакомые.

«Различие между нами заключалось лишь в том, что кто-то предпочитал слушать в компании друзей, а кто-то – наедине с приемником. Я принадлежал к последним, – говорит Корконосенко и продолжает – У меня был приличный по тем временам транзисторный приемник марки – "Сириус". И он давал возможность разбираться в том, что доносилось по волнам, хотя антенна в этом плане не очень выручала. Для этого существовала батарея, которая увеличивала возможности антенны».

Сергей Корконосенко поясняет, что для улучшения слышимости на коротких волнах приходилось ставить приемник на батарею, и таким образом получилось, что антенной транзистору служила вся трубопроводная система многоквартирного дома.

По мнению, Сергея Корконосенко, главным, что отличало передачи «Голоса Америки» от того, что транслировалось по Всесоюзному радио, была интерпретация событий: «Я узнавал также о таких событиях, как письма правозащитников, аресты диссидентов. То есть, о чем в советских средствах массовой информации рассказывалось очень мало».

В профессиональном плане Корконосенко отмечает такие особенности вещания «Голоса Америки», как «оперативность в освещении событий, привлечение различных экспертов, занимательная манера в подаче материала». «Вот этому можно поучиться и сегодняшним студентам факультета журналистики», – отмечает Сергей Корконосенко.

Валерий Семененко

Бывший сопредседатель организации «Украинцы России» говорит, что «Голос Америки» серьезно повлиял на его убеждения: «Я слушал "Голос Америки" в 1960-е годы. Это, конечно, было непросто – эту радиостанцию глушили. Но иногда удавалось настроиться. Я слушал передачи и на русском, и на украинском. Очень хорошо помню, как слушал про ввод советских войск в Чехословакию.

На самом деле, как раз в 1960-е годы, в том числе, из-за «Голоса Америки», у меня полностью поменялись политические взгляды. Мой отец погиб на фронте, а мама была ярой коммунисткой. И я раньше придерживался коммунистических взглядов. А потом все поменялось, и я стал интересоваться получением дополнительной информации. Тогда это было практически невозможно, все было закрыто».

«Честно говоря, иногда "Голос Америки" для меня был, как божье откровение. Потому что во всей советской прессе абсолютно ничего не было, кроме пропаганды», – говорит Валерий Семененко.

Отец Виктор Потапов

Священник, настоятель Храма Св. Иоанна Предтечи в Вашингтоне, долгое время вел передачи на «Голосе Америки» считает, что для многих людей эта радиостанция стала «Голосом Свободы»: «Я пришел на "Голос Америки" в октябре 1977 года и проработал 30 лет. На протяжении 20 лет я неофициально считался религиозным комментатором и вел передачу "Обзор религиозно-общественной жизни США" (позже – "Религия в нашей жизни"), которая длилась 45 минут и выходила в эфир, включая повторы, пять раз в неделю.

Я был воспитан в антикоммунистическом духе, и эта передача для меня – священника Русской православной церкви за рубежом – стала большой удачей. Благодаря микрофону я мог рассказывать миллионам о том, чем живут верующие в свободном обществе».

Отец Виктор продолжает: «Тот период был периодом страшных гонений на религию на территории сначала Советского Союза, а потом и постсоветского пространства. Похожие передачи были тогда и у Би-Би-Си и у "Свободы". Эти передачи сыграли огромную роль в, если хотите, победе свободы над несвободой в СССР.

Иногда нам казалось, что нас никто не слушает, но после того, как Горбачев начал проводить политику гласности, к нам в редакцию стало приходить огромное количество писем. Эти письма – живые судьбы людей – я до сих пор храню у себя дома, и думаю, в будущем историкам будет интересно из первых рук узнать, чем жили люди в той несвободной стране».

«Политические пристрастия не были главным критерием приема на работу на "Голос Америки", – говорит отец Виктор. – Объективность – вот, что было для нас самым главным. Но в 1970-80-е годы объективная информация была не в пользу СССР. Поэтому я не соглашусь с теми, кто зачастую обвинял и обвиняет "Голос Америки" в пропаганде».

«Если бы не было "Голоса Америки", люди все равно нашли бы доступ к такого рода информации. Однако роль "Голоса" нельзя не отметить – фразы "западные голоса", "я слышал это на "Голос Америки", стали крылатыми. Мы, в каком-то смысле, стали частью жизни многих советских людей. Потому что "Голос Америки" был "Голос Америки", голосом мира, о котором многие мечтали», – резюмирует отец Виктор.