Виду Джонсон можно смело зачислить в малочисленный и привилегированный отряд американских культурологов-«сталкеров», экспертная зона которых – российское кино. На протяжении многих лет она изучает кинематограф России, СНГ и балканских стран, ездит на фестивали, смотрит сотни фильмов, общается с кинодеятелями.
Профессор русского языка, культуры и кино Университета Тафтса в Медфорде (Массачусетс), Вида Джонсон защитила докторскую диссертацию в Гарварде, написала книгу «Фильмы Андрея Тарковского: визуальная фуга» (совместно с Грэмом Петри), множество статей о русской литературе и рецензий на российские фильмы. Несколько дней назад Вида Джонсон вернулась из России, где в очередной раз побывала на Открытом национальном фестивале «Кинотавр» в Сочи и Международном кинофестивале в Москве. С ней побеседовал корреспондент Русской службы «Голоса Америки» Олег Сулькин.
Олег Сулькин: У вас сложилась отчетливая «картинка» того, что сейчас происходит в российском кинематографе?
Вида Джонсон: Видимо, да. Я считаю себя стахановкой, поскольку смотрю очень много российских фильмов. Порой это дается нелегко.
О.С.: Некоторые коллеги считают, что смотреть подряд много новейших российских лент вредно для здоровья из-за их депрессивности. Можно в начальных титрах об этом уведомлять, как на пачках сигарет.
В.Д.: Верно (смеется). Но другого способа обнаружить хорошее кино нет.
О.С.: Какова пропорция достойного, интересного кинофильма в общем потоке? Например, один из пяти?
В.Д.: Один из пяти, один из семи. Это естественно. Если посмотреть на другие кинематографии, то пропорция примерно такая же и даже жестче. Например, в американском кино, полагаю, один из 20.
О.С.: Два-три года назад критика осторожно заговорила о пришествии русской «новой волны», наподобие итальянской, французской, немецкой и чешской «волн» 50-60-х годов. Назывались имена Андрея Звягинцева, Алексея Попогребского, Бориса Хлебникова, Алексея Германа-младшего, Петра Буслова, Кирилла Серебренникова, Николая Хомерики, Алексея Мизгирева, Игоря Волошина и некоторых других режиссеров новой генерации. Сегодня, на ваш взгляд, оправдались ли ожидания?
В.Д.: Перечисленные вами режиссеры продолжают работать, но в этом году не все они сняли новые фильмы. В конкурс Московского фестиваля включили фильм Хомерики «Сердца бумеранг» о молодом человеке, который узнает от врачей, что скоро умрет. Серьезная картина. В Сочи вне конкурса показали «Елену» Звягинцева – наверное, лучший российский фильм года. Эта картина метафорична, универсальна и одновременно пропитана реальностью, дает представление о гигантском разрыве между богатыми и бедными в новой России. Для Звягинцева это что-то новое. Интеллектуальное, но понятное всем кино. Это для него шаг вперед.
О.С.: На «Кинотавре», где я тоже побывал, российские критики дружно оценили программу как малоудачную. Некоторые выразили недоумение присуждением главного приза ленте Олега Флянгольца «Безразличие». Ваши впечатления от этой ленты и от русской программы в целом?
В.Д.: Из года в год происходит одно и то же. Сначала – завышенные ожидания, затем – сильное разочарование. Я приезжала на «Кинотавр» 18 раз, и почти на каждом именно так и случалось (смеется). Сегодня кино стало гораздо тише, скромнее, чем, например, в 90-е, когда гремели «Брат» и «Мусульманин». Кстати, именно так теперь называют новую режиссерскую плеяду – «новые тихие». Самым из них характерным является, пожалуй, Бакур Бакурадзе с фильмами «Шультес» и «Охотник».
О.С.: Бакурадзе хочется назвать «новым медленным», у него каждый кадр стоит по несколько минут, а действие тягучее, как во сне. Не кажется ли вам, что он демонстративно снимает антизрительское кино?
В.Д.: Это фестивальное кино, для узкой аудитории знатоков и профессионалов. Я вышла из зала после «Охотника» и подумала: все-таки Бакурадзе не Тарковский. Медленное кино удается лучше Звягинцеву. Бакурадзе – талантливый режиссер, но для умного зрителя, готового продираться к смыслу и терпеливо досидеть до конца.
О.С.: Так как вы оцениваете победу «Безразличия»?
В.Д.: Фильм-эксперимент, снятый двадцать лет назад, он – часть той эпохи. Я редко соглашаюсь с Путиным, но я согласна с его вопросом, который он задал на встрече с кинематографистами: неужели не нашлось фильма, снятого сегодня, которому можно было дать приз? Я не считаю, что «Безразличие» настолько замечательно, чтобы его награждать главным призом. Я здесь вижу руку председателя жюри Александра Миндадзе, который именно в те годы и чуть раньше делал с Вадимом Абдрашитовым свои лучшие фильмы. Ностальгия сработала.
О.С.: Российское кино часто упрекают в негативизме, сгущении красок. Оно и сегодня остается «чернушным»?
В.Д.: На одном из «круглых столов» режиссер старшего поколения обвинил молодых режиссеров, что они «бросают Россию в помойку» из желания понравиться Западу и получать фестивальные призы. Но мне кажется, что во многих случаях делается попытка правдиво отразить происходящее в обществе, безысходность жизни, особенно в провинции. «Чернуха» вполне оправдана, ведь мы говорим об авторских высказываниях. В любом случае, она удается лучше, чем гламурное кино.
О.С.: А как вы оцениваете попытки конкурировать с Голливудом в массовых жанрах?
В.Д.: В последние годы очень зрелищной картиной стала «Ирония судьбы-2». Многие ждали такое кино от Никиты Михалкова, но «Утомленные солнцем-2» разочаровали, причем обе серии – и «Предстояние», и «Цитадель». Там все малопонятно и неудачно, сам Михалков как актер заметно переигрывает. В общем, очень хотелось выйти с картины. Это очень огорчительно, ведь Михалков – выдающийся режиссер и актер.
О.С.: Какие еще фильмы вы бы выделили?
В.Д.: «Громозеку» Владимира Котта. Социальная драма, вполне грамотно сделанная. Хорошие актеры, хорошая история. «Бедуин» Игоря Волошина тоже затронул важные темы в новом ключе. «Мишень» Александра Зельдовича – очень интересное, большое кино, которое он сделал, как и предыдущий свой фильм, «Москва», по сценарию, написанному совместно с писателем Владимиром Сорокиным. «Шапито-шоу» Сергея Лобана, фильм продолжительностью три с половиной часа, представляет собой новеллы, переплетающиеся между собой. Новая эстетика. Новый язык. Интересно, что по тематике и стилю фильм Лобана смыкается с болгарским фильмом «Кеды», который тоже был включен в программу Московского фестиваля. Любопытны картины «Снайпер Саха» про якутского солдата и «Возвращение в А» Егора Кончаловского об афганской войне.