Предполагается, что новый договор по СНВ будет подписан президентами Бараком Обамой и Дмитрием Медведевым в Праге в четверг в полдень. Работа над новым соглашением взамен Договора от 1991 года продолжалась дольше, чем первоначально предполагали стороны, и, по сообщениям прессы, неоднократно требовала личного вмешательства глав государств. По словам помощника российского президента Сергея Приходько, благодаря личному контролю глав государств сторонам удалось «конструктивно и прагматично решить непростую задачу: на паритетной основе, с соблюдением принципа равной и неделимой безопасности договориться о реальных сокращениях СНВ». Президент Обама назвал достигнутое соглашение «наиболее всеобъемлющим договором по контролю над вооружениями за почти два десятилетия».
Роберт Легволд, профессор Колумбийского университета и директор проекта по исследованию американо-российских отношений в Американской академии гуманитарных и точных наук, в интервью Русской службе «Голоса Америки» назвал достижение этого соглашение одновременно и «одной из ключевых целей, и результатом политики «перезагрузки»», объявленной администрацией Обамы.
Документ, основной текст которого занимает около 20 страниц, предусматривает сокращение ядерных арсеналов США и России почти на треть. При этом, по данным американской Ассоциации по контролю за вооружениями, Соединенным Штатам придется сократить число ядерных боеголовок на 27 процентов (по состоянию на 2009 год в США было развернуто 2,126 таких боеголовок), а стратегических носителей – на 10 процентов (их у США около 900). России, у которой, по данным независимых экспертов, развернуто 2,600-2,700 ядерных боеголовок, придется сократить их число примерно на 40 процентов. Число российских пусковых установок не превышает установленный новым договором потолок в 700 штук, так что их сокращение не потребуется. Москва первоначально предлагала сократить число стратегических носителей до 500.
Одним из ключевых камней преткновения, с которым столкнулись переговорщики, стала увязка СНВ с противоракетной обороной, на которой настаивала Россия. В итоге эта связь нашла отражение лишь в преамбуле документа. По словам Сергея Приходько, Россия намерена также при подписании договора выпустить отдельное одностороннее заявление, касающееся систем ПРО. Министр иностранных дел РФ Сергей Лавров во вторник заявил, что Россия оставляет за собой право выйти из договора по СНВ, если стратегическая ПРО США нейтрализует мощь российских стратегических сил.
По мнению Фрэнка Миллера, бывшего помощника президента Джорджа Буша-младшего и директора по оборонной политике Совета национальной безопасности, такие шаги российской стороны не являются из ряда вон выходящими. «Любое соглашение достигается в результате переговоров и по определению является компромиссом, – сказал Миллер корреспонденту «Голоса Америки». – В прошлом при подписании соглашений о контроле над вооружениями стороны время от времени считали необходимым официально заявить о своих озабоченностях. Любое подобное соглашение также предусматривает условия выхода из него в случае, если оказываются под угрозой высшие национальные интересы сторон».
В данном случае, отметил Миллер, мы с самого начала знали, что система ПРО вызывает озабоченность России. При этом эксперт призвал Москву «осторожно формулировать свои озабоченности». «Если российская Дума заявит, что договор может быть ратифицирован лишь в случае отказа США от развертывания системы ПРО в Европе, этот договор можно считать мертворожденным», – сказал Миллер.
По мнению Фрэнка Миллера, система ПРО никак не угрожает российским средствам ядерного устрашения. «Разрабатываемые нами оружейные системы рассчитаны на противодействие простейшим ракетам, оснащенным простейшими ядерными боеголовками, которыми обладают государства-изгои, – сказал он. – Эти системы не смогут отразить атаку сотен современных стратегических ракет, находящихся на вооружении России». Миллер считает, что Россия выступает против американской системы ПРО, потому что Москве не нравится, что США разворачивают оборонительный зонтик над своими союзниками в Европе. Он назвал российские возражения «безответственными».
Президент Американской федерации ученых Чарльз Фергюсон согласен с тем, что сегодня у России нет оснований опасаться американской системы ПРО. «Однако, – добавил он, – военные всегда смотрят в будущее. США уже представили 4 стадии развития ПРО. Заключительная – четвертая стадия – рассчитана примерно на 2020 год и предусматривает развертывание системы в Польше и других странах Восточной Европы. США подчеркивают, что даже на заключительной стадии эта система не сможет остановить российские межконтинентальные ракеты. Тем не менее, Россия хочет получить доказательства. Уже много лет ведутся разговоры о совместной системе ПРО. Это хорошая идея, но необходимо понять, кто будет ее контролировать. Возможен вариант совместного контроля, что позволило бы России и США сосредоточиться на отражении угрозы, скажем, со стороны Ирана».
По мнению Фергюсона, президенты обеих стран вынуждены из внутриполитических соображений акцентировать различные аспекты соглашения. Президент Обама, обращаясь к критикам в Сенате, подчеркивает, что этот документ не ограничивает способность США разворачивать систему ПРО. Президент Медведев, со своей стороны, может указать на отдельное заявление российской стороны, в котором говорится, что если США будут слишком усердствовать в этом вопросе, то Россия может выйти из этого договора.
Как сообщает агентство ИТАР-ТАСС, в пресс-службе президента России заявили, что «задача ввести ограничения на развитие американских систем ПРО в новом договоре о СНВ не ставилась. Президенты России и США изначально условились, что предметом нового соглашения станут стратегические наступательные вооружения, а противоракетная оборона является предметом диалога между нашими странами в другом формате».
По мнению Фрэнка Миллера, заявление Лаврова о возможном выходе России из договора не выходит за приемлемые рамки, хотя «некоторые сенаторы-республиканцы наверняка найдут его противоречащим целям соглашения». Возражения американских консерваторов, основанные на аналогичной логике, выразил в беседе с корреспондентом «Голоса Америки» сотрудник фонда «Наследие» Бейкер Спринг. «Это соглашение кодифицирует враждебные отношения времен «холодной войны», основанные на взаимных угрозах, – считает он, – в то время как главной целью «перезагрузки» между Соединенными Штатами и Россией должно стать преобразование наших отношений. Конкретные цифры, верификационный режим и прочие технические аспекты тоже важны, но главный вопрос – снижает ли это соглашение риск ядерного конфликта? Я в этом сомневаюсь».
Спринг призывает Россию и США пересмотреть свои стратегические доктрины, исходя из «принципа ненападения» вместо действующего ныне принципа «взаимно-гарантированного уничтожения».
Комментируя высказывания коллеги-консерватора, Роберт Легволд охарактеризовал аргумент Спринга как «нонсенс». Он указал, что без нового договора стратегические доктрины времен «холодной войны» никак не изменились бы, в то время как достигнутое соглашение является «маленьким шагом в сторону снижения напряженности». «Это временное соглашение, которое позволит начать работу над более серьезным и далеко идущим документом, – сказал профессор Легволд. – Данный маленький шаг позволит сохранить то, что осталось от стратегических договоров 1970-80-х годов».
Легволд также обратил внимание на то, что в мае в Нью-Йорке состоится обзорная конференция по Договору о нераспространении ядерного оружия, согласно 6 статье которого ядерные державы должны стремиться к полному уничтожению своих ядерных потенциалов в обозримом будущем. Это, по мнению эксперта, еще один аргумент в пользу нового соглашения по СНВ.
«Наконец, – сказал Роберт Легволд, – правительства обеих стран считают этот договор конструктивным вкладом в развитие двусторонних отношений. Я не понимаю, как организация, выступающая против соглашений о контроле над вооружениями со времен «холодной войны», может выступать против договора, который приветствуют и Москва, и Вашингтон».
Роберт Легволд полагает, что стороны решили отложить кардинальное решение вопроса о взаимосвязи между стратегическим оружием и ПРО на более поздний срок. «Достигнутое соглашение никоим образом не ограничивает разработку американской ПРО, – сказал он. – С другой стороны, соглашение признает логическую связь между наступательными и оборонительными вооружениями. Если мы хотим продолжать серьезные усилия в сфере контроля над вооружениями, этот вопрос должен будет быть решен».
Мнения экспертов о преамбуле к договору, где констатируется эта связка, разделились. Фрэнк Миллер считает, что преамбула является лишь общей декларацией сторон и не может рассматриваться как «юридически обязывающая». Бейкер Спринг, напротив, полагает, что преамбула является частью юридически обязывающего документа. «Если там лишь констатируется связь между стратегическим наступательным оружием и ПРО, то какие из этого вытекают последствия для сторон?» – спрашивает он.
Спринг считает, что США отменили планы развертывания ПРО в Польше и Чехии ради достижения этого соглашения. По его мнению, даже если это не отражено в тексте договора, это все равно важная уступка, де-факто ограничивающая американские планы по ПРО.
Этот и другие вопросы, несомненно, будут обсуждаться в американском Сенате прежде, чем он ратифицирует новый договор по СНВ. Администрации Обамы для этого нужно заручиться поддержкой 67 сенаторов, то есть найти сторонников не только среди демократов, но и республиканцев. По мнению Спринга, произойдет ли это – открытый вопрос.
Фрэнк Миллер от прогнозов отказался. «Проработав свыше 30 лет в правительстве, я научился никогда не предсказывать, как будет действовать Сенат, – сказал он. – После подписания документа администрации нужно будет представить подробный анализ каждой статьи договора, представляющий собой его официальную интерпретацию. На это потребуется время. Я полагаю, что пока идет подготовка такого анализа, администрация будет индивидуально убеждать сенаторов в необходимости ратифицировать этот договор».
Чарльз Фергюсон указывает на высокую степень поляризации в американском Сенате, что предвещает договору с Россией непростую судьбу в верхней палате Конгресса. «Если республиканцы со всей серьезностью рассмотрят это соглашение, они убедятся, что содержащиеся в нем ограничения не слишком серьезны, – сказал эксперт. – Более того, администрация Обамы в этом году намерена выделить сотни миллионов долларов на оборонные лаборатории, что можно считать уступкой Республиканской партии, рассчитанной на привлечение их поддержки».
Роберт Легволд уверен, что ратификация – лишь вопрос времени. По его мнению, вопрос заключается в том, на какие уступки должна будет пойти ради этого администрация Обамы, в частности, в вопросе о модернизации ядерных боеголовок, на чем настаивают республиканцы. «Российские СМИ уже живо обсуждают вопрос о том, какую цену готов заплатить Белый дом за ратификацию, – заметил Легволд, – и как уступки со стороны администрации отразятся на интересах России».
Профессор Легволд также напомнил, что все прежние соглашения о контроле над ядерными вооружениями дожидались ратификации «не неделями или месяцами, а годами». «Администрация Обамы надеется, что новое соглашение удастся ратифицировать до выборов в ноябре, в результате которых число демократов в Сенате может сократиться, – сказал эксперт. – Если эта цель не будет достигнута, то добиться ратификации будет еще сложнее».
