Уроки толерантности, или Чему учат детей Америка и Россия

Каждый год российские школьники уезжают по обмену в разные страны, а во многих городах России учатся иностранные студенты. Первыми в мире, кто начал программу международного обмена между школьниками, было объединение американских волонтеров в Европе American Field Service. Со временем встав под эгиду ООН, ЮНЕСКО и Совета Европы, организация стала называться фондом «Интеркультура – AFS», сохранив при этом не только оригинальную аббревиатуру, но и принципы, на которых она была основана в начале 20-го века. Корреспондент Русской службы «Голоса Америки» побеседовала с директором фонда в России Нонной Коврижных о том, что может дать детям опыт жизни и обучения за рубежом.

Анастасия Лаукканен: Расскажите немного об истории фонда. Как все начиналось?

Нонна Коврижных: Все началось в 1914 году силами американских волонтеров в Европе, которые называли себя American Field Service. Эти молодые люди жили во Франции и, когда началась Первая мировая война, решили объединиться и начать какое-то действие, чтобы помочь делу восстановления мира в Европе.

Их было около 15 человек. Среди них – сын американского автопромышленника Генри Форда, на его заводе и купили первые автомобили, переделанные в кареты скорой помощи. На них можно было выезжать на поля сражений.

Молодые люди действовали в соответствии с тремя строгими принципами: мы едем на фронт, но не берем с собой оружие; мы не вмешиваемся в военные действия; но самое главное, мы спасаем людей, вне зависимости, враг это или друг. Последний принцип был самым идеалистическим и самым сложным.

К концу Второй мировой войны в объединении уже было более 2000 человек, причем не только в Европе, а везде, где могли быть военные действия: в Азии, в Америке…

Когда закончилась война, участник AFS Стивен Галатти выступил с инициативой, как перейти от действий в военное время к действиям в мирное. У него с друзьями родилась удивительная идея: давайте подружим детей бывших врагов. (AFS каждый год присуждает международную премию «волонтер года» имени Стивена Галатти – А.Л.).

Они проехались по разрушенной Европе и из каждой страны взяли по одному ребенку. 51 ребенок из разных стран – от Германии до Японии. Но пока не из Советского Союза. Детей на корабле Queen Elisabeth отправили в Америку, в свои собственные семьи, учиться на год. И они добились главной цели: эти дети стали действительно друзьями. И они дружат до сих пор!

А.Л.: А когда фонд пришел в Россию?

Н.К.: В 1989 году, еще при СССР, председатель Госкомитета по народному образованию Геннадий Ягодин подписал договор с AFS Interculture Programme. По этому договору первые дети из России поехали в США и первые дети из США приехали в Россию. Это был 1990-91 учебный год. И после распада СССР нашлись люди, которые не дали этому делу погибнуть. Фонд был зарегистрирован, что очень символично, 1 июня 1992 года, в День защиты детей.

До 1988-89 года детей отправляли только в США. Это был настоящий American Field Service. А сегодня около 100 детей в год ездят во все страны-партнеры: а их 56. Сейчас в России по этой программе живут 16 детей из других стран.

В этом году программе в России исполнилось 20 лет. За это время мы колоссально выросли. Но суть программы – в каждом ребенке. Я всегда говорю, что дети – «штучный товар». Это кропотливая работа с каждым, как шлифовка бриллианта.

А.Л.: Один из главных принципов фонда – это межкультурное обучение. Почему это важно?

Н.К.: В России, например, никто не знает, что такое межкультурное обучение. В этой стране бок о бок живут люди более 150 национальностей. Мне кажется это нормальным состоянием. Но в последние 20 лет неожиданно встал национальный вопрос. Исчезла бывшая политика СССР о «всеобщей толерантности». Сейчас этого немного не хватает. Потому что нет осознанности.

Нынешние школьники этого не знают, они выросли совсем в другом: что сюда «понаехали», что Кавказ и ислам – это опасно. У нас может быть толерантность на уровне слов, но мы не знаем бытовой толерантности.

Ребенок, попадая в другую культурную среду, становится другим. Он видит мир по-другому. Он вынужден видеть мир по-другому. Он развивается по-другому. Он понимает, что черное – не всегда черное, а белое – не всегда белое. Что есть полутона. Он начинает понимать, что бывает другая точка зрения. Что надо слушать, надо слышать. Что надо вставать на место другого человека. Что надо уметь сопереживать. Он начинает понимать, что то, что было хорошо и ценно в его семье, в его городе и стране, возможно, не универсально. И что если ты требуешь чего-то от других, ты должен сначала потребовать это от себя. В домашней обстановке этого не происходит, да и не должно происходить.

Дети становятся качественно другими. Может быть, не все понимают, что им в жизни нужно. Но они начинают понимать, что им не нужно, чего они не хотят видеть. Они вдруг говорят: я не хочу идти по этой дороге, мне нужна другая.

Представьте себе, вам 15 лет. Вы в другой семье, в другой школе, в другой стране. Не знаете ни слова на языке. Вокруг – незнакомые люди. Ребенок должен продумать каждый свой шаг, более того, просчитать несколько шагов вперед. Вот такой урок стратегии.

А.Л.: Может ли опыт другой страны помочь детям адекватно воспринимать проблемы, которые есть в России? Например, с «понаехали». Проблема трудовой миграции есть не только в России.

Н.К.: Конечно! Когда ребенок понимает, что он не всегда прав и его мнение не всегда единственно правильное, становится неважно, в какой точке земного шара он живет. Он начинает раскручивать проблему именно так, как нужно раскручивать проблемы. Потому что у него есть навык. За рубежом он видит другую политику, другое отношение – и плохое, и хорошее. Там ведь тоже не все проблемы решены. И вернувшись, он пытается сравнить проблемы и решения. Хотя он только ребенок и не может пока оказать на кого-либо или что-либо влияния. Но если он пойдет в политику, это будет ребенок с совсем другим бэкграундом. Такие дети по-другому видят, у них мир другой.

А.Л.: Дети говорят о политике, когда возвращаются?

Н.К.: Дети говорят о политике, конечно, но не совсем. Я приведу слова одного нашего ребенка. Он сказал: «Как можно требовать демократии, если мы сами даем взятки? Если мы не платим налоги? Если ты требуешь демократии, ты сам должен делать так, как полагается по закону». До сих пор помню его слова.
Дети не говорят о политике. Но им приходят в голову такие мысли. Они сравнивают. Они рассуждают. Это воспитывает само собой.

А.Л.: В программе участвуют 56 стран. Много ли детей выбирают Америку? И почему? Какая главная мотивация поехать в США?

Н.К.: Сейчас ситуация меняется. Когда все только начиналось, Россия была страшно популярна – сюда приезжали почти все американские дети. И почти все российские дети ездили в Америку. Где-то с 2000-го года это стало смещаться в сторону Европы. Мне кажется, что для родителей сыграло роль, что Америка – не совсем дружественная нам страна – такой у нее образ. И, наверно, играет большую роль то, что в Европе высшее образование во многих местах можно получить бесплатно или за намного меньшие деньги, чем то, что началось в России. И родители надеются, что, выучив язык, узнав культуру, ребята, когда вырастут, поедут дальше учиться в эти страны. Куда-нибудь в Скандинавию, в Чехию. Это и происходит.

К США есть интерес и уважение. Конечно, английский язык привлекает. Многие хотят дальше учиться в американском конкретном университете.

Сейчас исчезает еще недавно существовавшее представление, что Америка – это рай. Сейчас все более прагматично и спокойно. Но остается то, что Америка играет огромную роль для мира в целом, это ведущая страна с экономической и политической точки зрения. Поэтому, если ребенок в это все погрузится, увидит, узнает, это будет очень хорошо. Хотя очень мало родителей понимают, что Америка – это не только Нью-Йорк и Манхэттен, это одноэтажная, двухэтажная Америка. Она другая, она разная.

А.Л.: Что, по вашему мнению, может дать Америка ребенку?

Н.К.: Считается, что она дисциплинирует. Что это страна, которая прививает чувство собственного достоинства, которое мы не воспитываем здесь у себя. У нас почему-то совсем другой подход.

А.Л.: А какие уроки может дать Россия?

Н.К.: Очень интересные уроки! Во-первых, «авось» и «небось» – это не самая плохая вещь, между прочим. Еще непредсказуемость жизни. Вот приезжает ребенок из Германии, из Швейцарии, из США. Если поезд не пришел вовремя, для него мир закончился. А за год он совершенно привыкает к тому, что бывают вещи непредсказуемые, незапланированные, возникающие неведомо откуда. И к этому нужно приспосабливаться, относиться спокойно. Да, на свете такое бывает.

Еще у нас есть такое: «пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что». Это воспитывает творческий подход, когда у тебя туманная задача, а тебе надо достигнуть какой-то цели. Этого качества у многих детей нет. Многим детям не приходит в голову сделать что-то самим, они привыкли к тому, что все должно функционировать четко. Что есть профессионалы, которые точно умеют это делать. И это тоже не есть развитие личности.

В России у нас совершенно другие жизненные ценности. Мы иногда играем с детьми в «приоритеты». Для России, например, здоровье может быть совершенно не важно. В учительской среде я спрашиваю: «Если у вас насморк, вы пойдете на урок?» И мне отвечают: «Ну конечно, у нас же урок, мы пропустим! У нас же план»! И никто не понимает, что есть опасность заразить детей, что можно самой заболеть сильнее…

А у нас у всех героизм такой вылезает. Тот же американец никогда никуда не пойдет больным. Здоровье важнее: без здоровья ты не можешь хорошо жить, хорошо зарабатывать, у тебя меньше перспектив… Нет, там намного серьезнее к этому относятся.