Представитель Google: во многих странах, включая Россию, растет число правительственных запросов по поводу личной информации пользователей Интернета
ВАШИНГТОН —
С тех пор, как целые пласты нашего существования перекочевали в виртуальное пространство, периодически пользователи Интернета, обнаруживая, что их информация в социальных сетях попала не в те руки или же они не имели понятия, что их потенциальный работодатель может потребовать пароль доступа к их частной странице, начинают возмущаться. Но от Интернета, все же, не отказываются. Частные компании, оперирующие на этом зыбком пространстве, уже давно пытаются нащупать путь между необходимостью заработать и не «прогнуться» перед репрессивными режимами, между свободой слова и жалобами на оскорбления религиозных чувств, и так далее. Все более активную роль в попытке регуляции Интернета начинают играть и правительства.
Эрик Шмидт, председатель совета директоров компании Google, побывавший в январе в Северной Корее, предупреждает в своей книге «Новая цифровая эра», написанной в соавторстве с Джаредом Коэном, руководителем центров разработок Google Ideas, предупреждает о «темной стороне цифровой революции». По его мнению, Северная Корея, где гостям демонстрировали студентов, совершающих для них показательный «поиск» по заранее утвержденным страницам, находится «в начале игры репрессивных режимов в кошки-мышки со своими гражданами». Шмидт полагает, что репрессивные режимы не могут полностью заблокировать новые технологии – всего несколько лет назад наказанием за обладание сотовым телефоном в той же Северной Корее была смертная казнь – сегодня их разрешено иметь уже миллиону граждан. Тем не менее, предупреждает он, у технологии есть потенциал не только для перемен, но и для контроля над гражданами. И не в одной лишь сфере мониторинга публикуемой ими информации в социальных сетях, а с помощью сбора биометрической информации. «57% населения мира до сих пор живет под контролем автократических режимов, – напоминает он. – Технология не только помогает "хорошим парням" продвигать демократические реформы, но и предоставляет диктаторам мощные инструменты для подавления несогласных». Проблема оппозиционеров, напоминает Шмидт, в том, что без плана их борьба не приводит к результатам. «Открыть страницу в Фейсбуке – это не план», – подытоживает он.
Во вторник в вашингтонском национальном пресс-клубе прошло обсуждение будущего свободы Интернета, при участии представителей Госдепартамента, компании Google, академии и активистов правозащитных организаций.
Актуальность темы подчеркнул эпизод нынешней недели, когда взломанный Твиттер-аккаунт новостного агентства Ассошиэйтед Пресс с ложным репортажем о взрывах в Белом доме и ранении президента Барака Обамы вызвал падение на бирже.
Лора де Нардис (Laura DeNardis), профессор коммуникаций из Американского университета и автор нескольких книг о регуляции Интернета, заметила, что, несмотря на отсутствие единой системы управления Интернетом, он все же регулируется «в нескольких наслоениях». Диапазон – от технологий и административных решений, которые позволяют сети действовать, постоянно меняющейся политики компаний, управляющих социальными сетями, и вплоть до решений правительств, вроде блокирования Интернета сирийским и египетским правительством.
Эксперт напомнила о расколе между странами-участниками Всемирной конференции по международным телекоммуникациям, прошедшей в декабре в Дубае, где основным камнем преткновения стало стремление части стран распространить полномочия Международного союза электросвязи (МСЭ) (учреждение ООН, определяющее стандарты в области радио- и телекоммуникаций), на регулирование интернета. «Многие страны подписали пересмотренный договор, но США и прочие отказались. Тем не менее, вопрос контента, а не только сами телекоммуникации, был предметом обсуждения. Поскольку баланс влияния в этой сфере постоянно смещается, крайне важно это отслеживать. Какой контроль должен быть в каждом из "слоев", чтобы сохранить прозрачность? Если моя информация была украдена, мне понадобится помощь государства. Но чем больше государство будет вмешиваться, тем меньше будет свободы в интернете», – предупредила профессор де Нардис.
Каролина Россини, бразильский адвокат, специализирующаяся на вопросах интернета и интеллектуальной собственности, посетовала, что гражданское общество не проявляет достаточного интереса к технической стороне вопроса:
«Многие обязывающие нормы проистекают из соглашений в сфере торговли, и я бы хотела, чтобы больше активистов были задействованы в этом. Помимо этого, мы бы не хотели, чтобы какие-нибудь новые международные законы ограничили вдруг нашу свободу, за которую мы боролись на местном уровне».
Комментируя Русской службе Голоса Америки отношения между частными компаниями интернет технологий и правительствами разных стран, Росс ЛаЖенесс (Ross LaJeunesse), глава отдела свободы слова и международных отношений Google, заметил, что его компания «первой поняла, что ответом на многие из проблем в этой сфере является открытость и прозрачность. Мы начали публиковать "отчет о прозрачности" – доклад о запросах государственных органов разных стран информации наших пользователей, и просьб удалить тот или иной контент, чтобы все могли это видеть».
ЛаЖенесс говорит, что, по мнению компании, это создает давление на правительства:
«Правительствам не нравится, когда обнародуют информацию, сколько запросов они нам посылают. И мы гордимся тем фактом, что во многих случаях мы им отказываем. Когда поступает подобная просьба, это не означает автоматического согласия с нашей стороны. Мы внимательно изучаем запрос, чтобы удостовериться, что он отвечает требованиям закона и соглашению о юридической помощи между США и конкретной страной. Мы подходим к этой теме очень серьезно».
В четверг Google собирается обновить «отчет о прозрачности». «Это не универсальная тенденция, но во многих странах число запросов растет, – признает ЛаЖенесс. – В том числе запросы из России, в связи с новыми законами. Во многих странах у нас есть разные проблемы, и мы работаем с законодателями, с правительством, с гражданским обществом и с пользователями, пытаясь их разрешить и сохранить интернет максимально открытым. Я оптимистично смотрю на будущую открытость интернета, но я подразумеваю это в долгой перспективе. К примеру, не думаю, что в ближайшие годы в Китае мы будем наблюдать большие перемены в направлении открытости. Но на долгой дистанции, открытость побеждает закрытость, и думаю, мы увидим позитивные перемены».
«Мы считаем, что свободный и открытый интернет – это хорошо для общества, – подытожил ЛаЖенесс. – Наши пользователи требуют свободного интернета, и если его у них отнять, они подают голос. То, что 55 стран не подписали этого договора в Дубае – это серьезно. Понятно, что правительства могут делать больше, но дьявол заключается в деталях. Никому не нравится спам, но кто определит, что такое спам? Любые нежеланные коммуникации? Или кибер-безопасность: мы все хотим безопасности, но как этого добиться? На любую команду интернет-умников, которых ты соберешь в комнате, будет куда больше умных пользователей извне».
Интересно заметить, что, судя по прошлым «отчетам о прозрачности» Google, госорганы США лидируют по количеству запросов об информации пользователей (в 2011-м году США было сделано 33279 подобных запросов, странами Европы – 31259), а российские запросы, хотя их было относительно немного – менее двух сотен – оставались без ответа.
Кристофер Пейнтер, координатор Госдепартамента США по вопросам кибер-пространства, говорит, что эти темы сейчас являются приоритетом как во внутренней, так и во внешней политике. По его мнению, ключевым является «многостороннее участие», когда все игроки вносят свою лепту в обсуждение этих вопросов.
« – Многие правительства сейчас всячески стараются нащупать решения вопросов, связанных со свободой интернета, регуляцией, – сказал Пейнтер в интервью Русской службе Голоса Америки. – Я предпочитаю осторожный оптимизм – это, несомненно, вызов, но то, как интернет развивался до сих пор, подстегнуло новаторство, развитие общества. И я думаю, постепенно разные страны принимают эту модель, когда они понимают, что это положительно сказывается на их обществе и экономике. Это сильный аргумент за свободу интернета. Главное – задействовать развивающиеся страны в обсуждении этого вопроса, это в основе нашего диалога с ними.
– Возможны ли компромиссные модели, которые устраивают, к примеру, авторитарные режимы?
– Базовой ценностью интернета является свободный поток информации. Понятно, что есть темы, вроде детской порнографии, преступности, где у государств есть интерес проводить законы. Но они должны быть ограниченными, позволяя свободу слова и обсуждение этих вопросов, чтобы это не стало средством мониторинга и подавления несогласных».
Пейнтер говорит, что администрация США не рассматривает свободу интернета, свободу выражения и новаторство как американские ценности. «Это универсальные ценности, это помогает всему миру. Мы ведем диалог на эти темы с разными странами – включая те, которые с нами не согласны. Прогресс везде разный, но это важно – задействовать и те страны, которые с нами согласны, и те, что нет. Сердцевиной нашего подхода является также стремление задействовать в этом диалоге различные группы – от гражданского общества до интернет-инженеров. У некоторых стран просто даже нет опыта общения с их частным сектором и гражданским обществом, и важно, чтобы они увидели преимущества подобного подхода».
Эрик Шмидт, председатель совета директоров компании Google, побывавший в январе в Северной Корее, предупреждает в своей книге «Новая цифровая эра», написанной в соавторстве с Джаредом Коэном, руководителем центров разработок Google Ideas, предупреждает о «темной стороне цифровой революции». По его мнению, Северная Корея, где гостям демонстрировали студентов, совершающих для них показательный «поиск» по заранее утвержденным страницам, находится «в начале игры репрессивных режимов в кошки-мышки со своими гражданами». Шмидт полагает, что репрессивные режимы не могут полностью заблокировать новые технологии – всего несколько лет назад наказанием за обладание сотовым телефоном в той же Северной Корее была смертная казнь – сегодня их разрешено иметь уже миллиону граждан. Тем не менее, предупреждает он, у технологии есть потенциал не только для перемен, но и для контроля над гражданами. И не в одной лишь сфере мониторинга публикуемой ими информации в социальных сетях, а с помощью сбора биометрической информации. «57% населения мира до сих пор живет под контролем автократических режимов, – напоминает он. – Технология не только помогает "хорошим парням" продвигать демократические реформы, но и предоставляет диктаторам мощные инструменты для подавления несогласных». Проблема оппозиционеров, напоминает Шмидт, в том, что без плана их борьба не приводит к результатам. «Открыть страницу в Фейсбуке – это не план», – подытоживает он.
Во вторник в вашингтонском национальном пресс-клубе прошло обсуждение будущего свободы Интернета, при участии представителей Госдепартамента, компании Google, академии и активистов правозащитных организаций.
Актуальность темы подчеркнул эпизод нынешней недели, когда взломанный Твиттер-аккаунт новостного агентства Ассошиэйтед Пресс с ложным репортажем о взрывах в Белом доме и ранении президента Барака Обамы вызвал падение на бирже.
Лора де Нардис (Laura DeNardis), профессор коммуникаций из Американского университета и автор нескольких книг о регуляции Интернета, заметила, что, несмотря на отсутствие единой системы управления Интернетом, он все же регулируется «в нескольких наслоениях». Диапазон – от технологий и административных решений, которые позволяют сети действовать, постоянно меняющейся политики компаний, управляющих социальными сетями, и вплоть до решений правительств, вроде блокирования Интернета сирийским и египетским правительством.
Эксперт напомнила о расколе между странами-участниками Всемирной конференции по международным телекоммуникациям, прошедшей в декабре в Дубае, где основным камнем преткновения стало стремление части стран распространить полномочия Международного союза электросвязи (МСЭ) (учреждение ООН, определяющее стандарты в области радио- и телекоммуникаций), на регулирование интернета. «Многие страны подписали пересмотренный договор, но США и прочие отказались. Тем не менее, вопрос контента, а не только сами телекоммуникации, был предметом обсуждения. Поскольку баланс влияния в этой сфере постоянно смещается, крайне важно это отслеживать. Какой контроль должен быть в каждом из "слоев", чтобы сохранить прозрачность? Если моя информация была украдена, мне понадобится помощь государства. Но чем больше государство будет вмешиваться, тем меньше будет свободы в интернете», – предупредила профессор де Нардис.
Каролина Россини, бразильский адвокат, специализирующаяся на вопросах интернета и интеллектуальной собственности, посетовала, что гражданское общество не проявляет достаточного интереса к технической стороне вопроса:
«Многие обязывающие нормы проистекают из соглашений в сфере торговли, и я бы хотела, чтобы больше активистов были задействованы в этом. Помимо этого, мы бы не хотели, чтобы какие-нибудь новые международные законы ограничили вдруг нашу свободу, за которую мы боролись на местном уровне».
Комментируя Русской службе Голоса Америки отношения между частными компаниями интернет технологий и правительствами разных стран, Росс ЛаЖенесс (Ross LaJeunesse), глава отдела свободы слова и международных отношений Google, заметил, что его компания «первой поняла, что ответом на многие из проблем в этой сфере является открытость и прозрачность. Мы начали публиковать "отчет о прозрачности" – доклад о запросах государственных органов разных стран информации наших пользователей, и просьб удалить тот или иной контент, чтобы все могли это видеть».
ЛаЖенесс говорит, что, по мнению компании, это создает давление на правительства:
«Правительствам не нравится, когда обнародуют информацию, сколько запросов они нам посылают. И мы гордимся тем фактом, что во многих случаях мы им отказываем. Когда поступает подобная просьба, это не означает автоматического согласия с нашей стороны. Мы внимательно изучаем запрос, чтобы удостовериться, что он отвечает требованиям закона и соглашению о юридической помощи между США и конкретной страной. Мы подходим к этой теме очень серьезно».
В четверг Google собирается обновить «отчет о прозрачности». «Это не универсальная тенденция, но во многих странах число запросов растет, – признает ЛаЖенесс. – В том числе запросы из России, в связи с новыми законами. Во многих странах у нас есть разные проблемы, и мы работаем с законодателями, с правительством, с гражданским обществом и с пользователями, пытаясь их разрешить и сохранить интернет максимально открытым. Я оптимистично смотрю на будущую открытость интернета, но я подразумеваю это в долгой перспективе. К примеру, не думаю, что в ближайшие годы в Китае мы будем наблюдать большие перемены в направлении открытости. Но на долгой дистанции, открытость побеждает закрытость, и думаю, мы увидим позитивные перемены».
«Мы считаем, что свободный и открытый интернет – это хорошо для общества, – подытожил ЛаЖенесс. – Наши пользователи требуют свободного интернета, и если его у них отнять, они подают голос. То, что 55 стран не подписали этого договора в Дубае – это серьезно. Понятно, что правительства могут делать больше, но дьявол заключается в деталях. Никому не нравится спам, но кто определит, что такое спам? Любые нежеланные коммуникации? Или кибер-безопасность: мы все хотим безопасности, но как этого добиться? На любую команду интернет-умников, которых ты соберешь в комнате, будет куда больше умных пользователей извне».
Интересно заметить, что, судя по прошлым «отчетам о прозрачности» Google, госорганы США лидируют по количеству запросов об информации пользователей (в 2011-м году США было сделано 33279 подобных запросов, странами Европы – 31259), а российские запросы, хотя их было относительно немного – менее двух сотен – оставались без ответа.
Кристофер Пейнтер, координатор Госдепартамента США по вопросам кибер-пространства, говорит, что эти темы сейчас являются приоритетом как во внутренней, так и во внешней политике. По его мнению, ключевым является «многостороннее участие», когда все игроки вносят свою лепту в обсуждение этих вопросов.
« – Многие правительства сейчас всячески стараются нащупать решения вопросов, связанных со свободой интернета, регуляцией, – сказал Пейнтер в интервью Русской службе Голоса Америки. – Я предпочитаю осторожный оптимизм – это, несомненно, вызов, но то, как интернет развивался до сих пор, подстегнуло новаторство, развитие общества. И я думаю, постепенно разные страны принимают эту модель, когда они понимают, что это положительно сказывается на их обществе и экономике. Это сильный аргумент за свободу интернета. Главное – задействовать развивающиеся страны в обсуждении этого вопроса, это в основе нашего диалога с ними.
– Возможны ли компромиссные модели, которые устраивают, к примеру, авторитарные режимы?
– Базовой ценностью интернета является свободный поток информации. Понятно, что есть темы, вроде детской порнографии, преступности, где у государств есть интерес проводить законы. Но они должны быть ограниченными, позволяя свободу слова и обсуждение этих вопросов, чтобы это не стало средством мониторинга и подавления несогласных».
Пейнтер говорит, что администрация США не рассматривает свободу интернета, свободу выражения и новаторство как американские ценности. «Это универсальные ценности, это помогает всему миру. Мы ведем диалог на эти темы с разными странами – включая те, которые с нами не согласны. Прогресс везде разный, но это важно – задействовать и те страны, которые с нами согласны, и те, что нет. Сердцевиной нашего подхода является также стремление задействовать в этом диалоге различные группы – от гражданского общества до интернет-инженеров. У некоторых стран просто даже нет опыта общения с их частным сектором и гражданским обществом, и важно, чтобы они увидели преимущества подобного подхода».