Взгляд из Москвы
МОСКВА - В США продолжается стартовавший в понедельник саммит глав африканских государств. Его главные темы – торговля, развитие и миротворческие операции.
Русская служба «Голоса Америки» попросила российских африканистов прокомментировать событие и дать оценку российской политике, проводимой в отношении африканского континента.
Зачем США саммит?
Главный научный сотрудник Центра изучения российско-африканских отношений и внешней политики Института Африки РАН, доктор исторических наук Андрей Урнов напомнил, что еще 30 июня 2013 году, выступая в Университете Кейптауна, президент Барак Обама объявил, что намерен пригласить руководителей государств Африки в Вашингтон на саммит, который, по его словам, должен помочь открыть «новую главу в американо-африканских отношениях».
«В международной практике сама по себе идея созыва подобных форумов давно востребована, – продолжил Урнов. – Япония регулярно проводит саммиты с Африкой с 1993 года, Китай и Евросоюз – с 2000-го. Решение позаимствовать чужой опыт свидетельствует, что теперь и у Белого дома появилась потребность в коллективном общении с африканскими лидерами».
После того, как Африка перестала быть объектом противоборства в «холодной войне», интерес США к «Черному континенту» поначалу утратил геополитическую и стратегическую остроту, но ненадолго, считает российский африканист.
«Поворот в сторону Африки наметился в середине 90-х годов прошлого века при президенте Билле Клинтоне, – напоминает он. – В африканской политике Джорджа Буша-младшего преемственность сочеталась с ростом активности и серьезными новациями. Барак Обама продолжил линию своих предшественников на укрепление политических, экономических, военных и других связей с африканскими государствами».
На взгляд Андрея Урнова, уделять повышенное внимание и активно работать в Африке Вашингтон побуждал и побуждает ряд геополитических, стратегических и экономических факторов «в контексте неизменного курса США на сохранение и закрепление своего глобального лидерства».
«Обозначившиеся в последние годы позитивные сдвиги в развитии Африки открывают перед Соединенными Штатами возможность воспользоваться ими в интересах собственного развития и преодоления трудностей, переживаемых американской экономикой, - подчеркнул Урнов. - Но здесь Соединенные Штаты сталкиваются со все возрастающей конкуренцией со стороны других мировых акторов, прежде всего КНР».
По данным эксперта, в 2009 году Китай обогнал США по объему торговли с Африкой и с тех пор Пекин наращивает образовавшийся отрыв.
Однако Урнов также напомнил о заявлении помощника Госсекретаря, руководителя Бюро госдепартамента по делам Африки Линды Томас-Гринфилд, которая отрицала, что вашингтонский саммит является реакцией на активность какой-то другой страны на этом континенте. «Нас не пугает присутствие других государств в Африке», утверждала она. США, по ее словам, всего лишь «побуждают африканских партнеров определить для себя, какие отношения, будь то временные или длительные, приносят наибольшую пользу жизни их народов».
Видят ли из Москвы Африку?
Есть ли у России аналогичная стратегия в отношении континента, геополитический вес и инвестиционная привлекательность которого неуклонно растут?
По мнению директора политических программ Международного центра за справедливую политику Сергея Зацепилова, африканская политика России имеет «достаточно выраженный и заинтересованный характер».
«Однако в отличие от прошлых лет, когда речь шла об укреплении позиций Советского Союза в целом на континенте, сейчас речь идет о выборочном и прагматичном подходе, – уточнил он. – То есть, выделен круг стран, которые представляют первоочередной интерес и с точки зрения политической, а нередко – и с точки зрения экономической».
В первую очередь Зацепилов отметил заинтересованность России в развитии экономических связей с Южно-Африканской республикой.
«Она, как известно, является членом БРИКС, – продолжил он. – В ЮАР реализуется ряд крупных проектов России, в частности по добыче марганца в районе Калахари. Кроме того, это Ангола, где осуществляется добыча нефти и алмазов. Там также присутствуют крупные российские компании. Это Гвинея и другие государства».
По его словам, особенности нынешней африканской политики России состоят в том, что очень тесно координируется деятельность государства и частного бизнеса.
«Таким образом, интерес к Африке сохраняется, – утверждает Зацепилов. – Но он носит более выборочный и более экономически обоснованный характер».
Принципиально иную оценку эффективности политики Москвы дает один из старейших африканистов России, заместитель главного редактора журнала «Азия и Африка сегодня» Олег Тетерин, подолгу поработавший в разных ипостасях на Занзибаре, в Танзании, Уганде, Эфиопии и других странах.
«Вся беда в том, что Африку мы забыли и отнюдь не собираемся о ней вспоминать, – с сожалением говорит он. – Можно наблюдать лишь какие-то жалкие потуги».
По товарообороту со странами Африки в лидеры давно вышел Пекин – порядка 200 с лишним миллиардов долларов, констатирует Тетерин.
«А наш общий товарооборот составляет десять миллиардов, включая в эти цифры и результаты военно-техническое сотрудничества – единственно, чем можно гордиться. Все это печально. Наше присутствие в Африке близко к нулю», – сокрушается он.
Перспектив у российско-африканских отношений нет, и не прорисовываются они в ближайшем будущем, полагает российский эксперт-африканист.
«Сколько было визитов первых лиц России в Африку? – задается он вопросом. – По пальцам на одной руке можно пересчитать. А китайцы – в разных качествах, начиная с министра иностранных дел и выше, каждый год, обязательно едут в Африку. Причем, это уже сложившаяся тенденция».