Бывшие советские диссиденты с тревогой смотрят в будущее
30 октября в России отмечается День политзаключенного. В этот день 38 лет назад по инициативе Кронида Любарского политические заключенные, отбывавшие сроки в мордовских и пермских лагерях, объявили массовую голодовку в знак протеста против политических репрессий в СССР. В тот же день Сергей Ковалев провел пресс-конференцию в Москве (на нее пришли только иностранные журналисты) на которой рассказал о Дне политзаключенного.
С тех пор День политзаключенного отмечается ежегодно. В эпоху Перестройки в этот день проходили многотысячные демонстрации на улицах многих городов Советского Союза. Власти России в 1991 году придали этому дню официальный статус и переименовали его в День памяти жертв политических репрессий.
«Власти не могли сделать с нами все, что хотели».
Председатель общественной правозащитной организации «Гражданский контроль» Борис Пустынцев в 1957 году был арестован КГБ, и осуждён по статье 58 пункты 10, 11 УК РСФСР. За расклеивание листовок в поддержку революции в Венгрии он провел пять лет в лагерях. После выхода на свободу присоединился к диссидентскому движению.
«О том, что 30 октября объявлено Днем политзаключенного, я узнал, что как многие мои знакомые, благодаря зарубежным радиостанциям, – вспоминает Борис Пустынцев. – Конечно, у нас не было возможности публично обсуждать то, что происходит на зонах для политзаключенных. Потому что в этом случае каждый из нас рисковал получить новый срок. Но мы пользовались любой возможностью, для того, чтобы выразить нашим товарищам, находящимся в заключении, свою поддержку и сочувствие».
Правозащитник и журналист Александр Подрабинек в 1974 году окончил фельдшерское училище и стал работать в службе скорой помощи.
«Я тогда был уже хорошо знаком со многими диссидентами, и принимал участие в демократическом движении. И о Дне политзаключенного узнал, скорее всего, от моих друзей. Но тогда многие об этом говорили, об этом рассказывало западное радио, писала “Хроника текущих событий”. Во всяком случае, информации было достаточно много», – рассказывает Подрабинек.
В 1978 году он был арестован за «клевету на советский строй» и осуждён на 5 лет ссылки. Два года спустя, уже в ссылке, Подрабинека арестовывают повторно за публикацию статей в зарубежной прессе и распространение самиздата. Второй приговор: три с половиной года заключение в исправительно-трудовой колонии.
На вопрос, чувствовал ли он, пребывая в «местах не столь отдаленных» поддержку с воли, в том числе из-за рубежа, Александр Подрабинек замечает, что нельзя говорить о поддержке от каких-то определенных стран.
«Но в целом, западное общество – особенно интеллектуальная его часть – конечно, оказывало поддержку диссидентам. Я большую часть срока провел в одиночной камере. И информации извне было очень мало. Я, конечно, знал что и внутри страны, и за границей проводятся кампании в мою защиту. Сказать, что я сильно чувствовал эту поддержку, будучи в заключении, я не могу. Но с другой стороны, эта кампания была очень важна, потому что власти не могли сделать со мной все, что им было угодно», – уверен правозащитник.
Александр Подрабинек подчеркивает, что нужно разделять подход к проблеме политзаключенных (в том числе и в современной России), со стороны правительств и гражданских обществ этих государств.
«Должен сказать, что значительная часть общественности в Соединенных Штатах, в том числе и политики-конгрессмены, достаточно хорошо понимают суть происходящего в России. И по мере возможностей пытаются на него реагировать, – отмечает Подрабинек – Конечно, нам всегда кажется, что реакция США на происходящее России, слишком мала, и что она должна быть более четкой и оперативной. Но, в конце концов, борьба за свободы в России – это дело самих российских граждан».
Белый шоколад и самодельный приемник
Член правления петербургского общества «Мемориал» Вячеслав Долинин был членом известного литературного «Клуба-81». В 1982 году был осужден по 70-й статье УК РСФСР. Вспоминая о том, как отмечали 30 октября сами политзеки, он рассказывает: «Мы объявляли голодовку и писали два заявления: одно начальнику лагеря, где объявляли о начале нашей акции и сообщали о втором письме – Генеральному прокурору. А во втором заявлении излагали требования: о предоставлении нам статуса политических заключенных, о допуске экспертов по правам человека, учрежденных Мадридским совещанием, и ряд других схожих».
Обычно, авторы этих обращений, по свидетельству Вячеслава Долинина, получали строгие взыскания от лагерного начальства, а иногда и по 15 суток содержания в штрафном изоляторе.
На зоне Долинин познакомился с ленинградским радиоинженером Георгием Ермаковым, который рассказывал, что во время первой отсидки – в середине 70-х – сумел смастерить в лагере коротковолновый приемник, и политзеки слушали на нем передачи «Голоса Америки».
«Когда в лагере сидел я сам, приемника у нас уже не было. Но о том, что на Западе нас поддерживают, мы узнали очень необычным способом – иногда в продуктовых посылках попадался белый шоколад», – смеется Вячеслав Долинин. И поясняет, что в те годы, белый шоколад в СССР не производился, и надзиратели, досматривавшие посылки, о нем ничего не знали. «Сам шоколад пересылать было запрещено. Поэтому этот незнакомый товар оформлялся как “сухие кондитерские изделия”, которые были разрешены».
Конечно, добавляет бывший политзаключенный, одним шоколадом западная помощь не исчерпывалась. «Мы знали, что нас поддерживает Amnesty International, нам об этом рассказывали те, кто пришел с воли, то есть был арестован после нас. Поскольку во время свиданий с близкими говорить разрешалось только нам, а они не имели возможности сообщить нам новости», – отмечает Вячеслав Долинин.
«Нынешняя пропаганда гораздо опаснее советской»
Сотрудник научно-исследовательского центра «Мемориал» Никита Петров замечает: «В День политзаключенного мы вспоминаем всех свободомыслящих людей, которые не вписываются государственные устои. А такие люди и сейчас оказываются политически гонимыми».
Причину такой актуальности Дня политзаключенного Никита Петров видит в том, что россияне не разобрались с советским прошлым: «Нет внятной государственной линии относительно того, чем же была советская власть. Никто не назвал советский режим преступным, как это следовало сделать. До сих пор не проведена полная реабилитация всех политзаключенных. Наоборот – затруднен доступ к материалам о политических репрессиях, проводившихся в советское время».
По мнению Никиты Петрова, сейчас наблюдается явный регресс в общественной жизни, и в первую очередь – в сфере соблюдения прав человека. «И поэтому мы вправе говорить, что политическая власть страны ничего не поняла из советского прошлого, и ничему не научилась. И, в принципе, может кончить так же плохо, как и советская власть», – предупреждает научный сотрудник НИЦ «Мемориал».
Как возвращение к сталинской практике похищения людей Никита Петров расценивает дело Леонида Развозжаева. «Это – вопиющий пример цинизма и беспардонных действий российской госбезопасности!», - восклицает эксперт.
В 1970-1980-е годы было сильнейшее идеологическое противостояние политических систем, - напоминает Петров. «Советская пропаганда постоянно твердила, что права человека – это фальшивый лозунг, который развивают администрации Картера, Рейгана и так далее. И на самом деле население не верило этой трескотне, что, якобы, отстаивание прав человека – всего лишь западные нападки на “наш замечательный советский строй”. Сегодня – все гораздо хуже, поскольку население дезориентировано», – считает историк.
По его мнению, сегодняшняя российская пропаганда гораздо опаснее, чем былая советская, и вполне может сбить с толку не только россиян, но и людей на Западе: «Это происходит, когда политические мотивы укрываются за псевдо-уголовными, экономическими составляющими. И с моей точки зрения, международными организациями уделяется недостаточно внимания к тому, что происходит в России. Мы видим некое нежелание, или некую примиренческую позицию: дескать, “пока это еще не вышло на тот уровень, который был во времена Советского Союза”. Действительно, СССР был уникальной по силе своего репрессивного аппарата державой. Но мы сейчас видим, как законодательная и исполнительная власти России движутся в сталинско-брежневском направлении», –- предостерегает Никита Петров.
Кировская инициатива
30 октября в различных городах России прошли акции, приуроченные Дню политзаключенного. В Москве на Бутовском полигоне прошла акция «Голос Памяти». Координационный совет оппозиции опубликовал обращение, в котором обещает, что будет добиваться «принятия международных санкций, в том числе введения визовых ограничений и ареста активов всех лиц, причастных к похищению людей, пыткам и незаконному преследованию граждан по политическим мотивам».
В Санкт-Петербурге у Соловецкого камня на Троицкой площади прошел митинг памяти жертв политических репрессий в России. Петербургский «Мемориал» организовал поездку на Койранкангас - урочище на территории Ржевского полигона, где в 2002 году было найдено захоронение нескольких тысяч человек, расстрелянных в годы Большого террора. До сих пор это место было закрыто для посещений.
Новый памятник жертвам политического террора был открыт в Самаре.
А вот из Мурманской области пришло тревожное сообщение. В городе заместителю председателя общественной организации Хибинское общество «Мемориал» Юрию Игнатьеву вынесли «предостережение» о недопустимости нарушения установленного порядка организации, либо проведения собрания, митинга, демонстрации, пикетирования (ст. 20.2 КоАП РФ). Поводом для вынесения «предостережения» послужило ежегодное мероприятие, посвященное Дню памяти жертв политических репрессий.
Митинг должен был проходить вблизи массовых захоронений расстрелянных в 30-е годы «раскулаченных» крестьян, а также российских немцев и финнов, обвиненных по печально известной 58-й статье. Поминальный крест здесь был установлен в 1989 году, и с тех пор в День политзаключенного здесь проходили траурные акции. Примечательно, что фактический запрет на проведение мероприятия вынес глава города Кировска Михаил Горбачев, который в прошлом году сам выступал на подобном митинге.
Действия главы Кировска «Голосу Америки» прокомментировал председатель «Гражданского контроля» Борис Пустынцев: «Очевидно, что тезка и однофамилец инициатора Перестройки понял, что отныне осуждение сталинского режима и память о жертвах политических репрессий является табу. Чиновники на местах улавливают новые тенденции, которые находят подтверждение в принятии драконовских законов по сворачиванию свобод в России».
«Его поступок – всего лишь первая, но, боюсь, не последняя ласточка. Наверняка последуют подобные инициативы из других регионов», – замечает бывший политзаключенный.
С тех пор День политзаключенного отмечается ежегодно. В эпоху Перестройки в этот день проходили многотысячные демонстрации на улицах многих городов Советского Союза. Власти России в 1991 году придали этому дню официальный статус и переименовали его в День памяти жертв политических репрессий.
«Власти не могли сделать с нами все, что хотели».
Председатель общественной правозащитной организации «Гражданский контроль» Борис Пустынцев в 1957 году был арестован КГБ, и осуждён по статье 58 пункты 10, 11 УК РСФСР. За расклеивание листовок в поддержку революции в Венгрии он провел пять лет в лагерях. После выхода на свободу присоединился к диссидентскому движению.
«О том, что 30 октября объявлено Днем политзаключенного, я узнал, что как многие мои знакомые, благодаря зарубежным радиостанциям, – вспоминает Борис Пустынцев. – Конечно, у нас не было возможности публично обсуждать то, что происходит на зонах для политзаключенных. Потому что в этом случае каждый из нас рисковал получить новый срок. Но мы пользовались любой возможностью, для того, чтобы выразить нашим товарищам, находящимся в заключении, свою поддержку и сочувствие».
Правозащитник и журналист Александр Подрабинек в 1974 году окончил фельдшерское училище и стал работать в службе скорой помощи.
«Я тогда был уже хорошо знаком со многими диссидентами, и принимал участие в демократическом движении. И о Дне политзаключенного узнал, скорее всего, от моих друзей. Но тогда многие об этом говорили, об этом рассказывало западное радио, писала “Хроника текущих событий”. Во всяком случае, информации было достаточно много», – рассказывает Подрабинек.
В 1978 году он был арестован за «клевету на советский строй» и осуждён на 5 лет ссылки. Два года спустя, уже в ссылке, Подрабинека арестовывают повторно за публикацию статей в зарубежной прессе и распространение самиздата. Второй приговор: три с половиной года заключение в исправительно-трудовой колонии.
На вопрос, чувствовал ли он, пребывая в «местах не столь отдаленных» поддержку с воли, в том числе из-за рубежа, Александр Подрабинек замечает, что нельзя говорить о поддержке от каких-то определенных стран.
«Но в целом, западное общество – особенно интеллектуальная его часть – конечно, оказывало поддержку диссидентам. Я большую часть срока провел в одиночной камере. И информации извне было очень мало. Я, конечно, знал что и внутри страны, и за границей проводятся кампании в мою защиту. Сказать, что я сильно чувствовал эту поддержку, будучи в заключении, я не могу. Но с другой стороны, эта кампания была очень важна, потому что власти не могли сделать со мной все, что им было угодно», – уверен правозащитник.
Александр Подрабинек подчеркивает, что нужно разделять подход к проблеме политзаключенных (в том числе и в современной России), со стороны правительств и гражданских обществ этих государств.
«Должен сказать, что значительная часть общественности в Соединенных Штатах, в том числе и политики-конгрессмены, достаточно хорошо понимают суть происходящего в России. И по мере возможностей пытаются на него реагировать, – отмечает Подрабинек – Конечно, нам всегда кажется, что реакция США на происходящее России, слишком мала, и что она должна быть более четкой и оперативной. Но, в конце концов, борьба за свободы в России – это дело самих российских граждан».
Белый шоколад и самодельный приемник
Член правления петербургского общества «Мемориал» Вячеслав Долинин был членом известного литературного «Клуба-81». В 1982 году был осужден по 70-й статье УК РСФСР. Вспоминая о том, как отмечали 30 октября сами политзеки, он рассказывает: «Мы объявляли голодовку и писали два заявления: одно начальнику лагеря, где объявляли о начале нашей акции и сообщали о втором письме – Генеральному прокурору. А во втором заявлении излагали требования: о предоставлении нам статуса политических заключенных, о допуске экспертов по правам человека, учрежденных Мадридским совещанием, и ряд других схожих».
Обычно, авторы этих обращений, по свидетельству Вячеслава Долинина, получали строгие взыскания от лагерного начальства, а иногда и по 15 суток содержания в штрафном изоляторе.
На зоне Долинин познакомился с ленинградским радиоинженером Георгием Ермаковым, который рассказывал, что во время первой отсидки – в середине 70-х – сумел смастерить в лагере коротковолновый приемник, и политзеки слушали на нем передачи «Голоса Америки».
«Когда в лагере сидел я сам, приемника у нас уже не было. Но о том, что на Западе нас поддерживают, мы узнали очень необычным способом – иногда в продуктовых посылках попадался белый шоколад», – смеется Вячеслав Долинин. И поясняет, что в те годы, белый шоколад в СССР не производился, и надзиратели, досматривавшие посылки, о нем ничего не знали. «Сам шоколад пересылать было запрещено. Поэтому этот незнакомый товар оформлялся как “сухие кондитерские изделия”, которые были разрешены».
Конечно, добавляет бывший политзаключенный, одним шоколадом западная помощь не исчерпывалась. «Мы знали, что нас поддерживает Amnesty International, нам об этом рассказывали те, кто пришел с воли, то есть был арестован после нас. Поскольку во время свиданий с близкими говорить разрешалось только нам, а они не имели возможности сообщить нам новости», – отмечает Вячеслав Долинин.
«Нынешняя пропаганда гораздо опаснее советской»
Сотрудник научно-исследовательского центра «Мемориал» Никита Петров замечает: «В День политзаключенного мы вспоминаем всех свободомыслящих людей, которые не вписываются государственные устои. А такие люди и сейчас оказываются политически гонимыми».
Причину такой актуальности Дня политзаключенного Никита Петров видит в том, что россияне не разобрались с советским прошлым: «Нет внятной государственной линии относительно того, чем же была советская власть. Никто не назвал советский режим преступным, как это следовало сделать. До сих пор не проведена полная реабилитация всех политзаключенных. Наоборот – затруднен доступ к материалам о политических репрессиях, проводившихся в советское время».
По мнению Никиты Петрова, сейчас наблюдается явный регресс в общественной жизни, и в первую очередь – в сфере соблюдения прав человека. «И поэтому мы вправе говорить, что политическая власть страны ничего не поняла из советского прошлого, и ничему не научилась. И, в принципе, может кончить так же плохо, как и советская власть», – предупреждает научный сотрудник НИЦ «Мемориал».
Как возвращение к сталинской практике похищения людей Никита Петров расценивает дело Леонида Развозжаева. «Это – вопиющий пример цинизма и беспардонных действий российской госбезопасности!», - восклицает эксперт.
В 1970-1980-е годы было сильнейшее идеологическое противостояние политических систем, - напоминает Петров. «Советская пропаганда постоянно твердила, что права человека – это фальшивый лозунг, который развивают администрации Картера, Рейгана и так далее. И на самом деле население не верило этой трескотне, что, якобы, отстаивание прав человека – всего лишь западные нападки на “наш замечательный советский строй”. Сегодня – все гораздо хуже, поскольку население дезориентировано», – считает историк.
По его мнению, сегодняшняя российская пропаганда гораздо опаснее, чем былая советская, и вполне может сбить с толку не только россиян, но и людей на Западе: «Это происходит, когда политические мотивы укрываются за псевдо-уголовными, экономическими составляющими. И с моей точки зрения, международными организациями уделяется недостаточно внимания к тому, что происходит в России. Мы видим некое нежелание, или некую примиренческую позицию: дескать, “пока это еще не вышло на тот уровень, который был во времена Советского Союза”. Действительно, СССР был уникальной по силе своего репрессивного аппарата державой. Но мы сейчас видим, как законодательная и исполнительная власти России движутся в сталинско-брежневском направлении», –- предостерегает Никита Петров.
Кировская инициатива
30 октября в различных городах России прошли акции, приуроченные Дню политзаключенного. В Москве на Бутовском полигоне прошла акция «Голос Памяти». Координационный совет оппозиции опубликовал обращение, в котором обещает, что будет добиваться «принятия международных санкций, в том числе введения визовых ограничений и ареста активов всех лиц, причастных к похищению людей, пыткам и незаконному преследованию граждан по политическим мотивам».
В Санкт-Петербурге у Соловецкого камня на Троицкой площади прошел митинг памяти жертв политических репрессий в России. Петербургский «Мемориал» организовал поездку на Койранкангас - урочище на территории Ржевского полигона, где в 2002 году было найдено захоронение нескольких тысяч человек, расстрелянных в годы Большого террора. До сих пор это место было закрыто для посещений.
Новый памятник жертвам политического террора был открыт в Самаре.
А вот из Мурманской области пришло тревожное сообщение. В городе заместителю председателя общественной организации Хибинское общество «Мемориал» Юрию Игнатьеву вынесли «предостережение» о недопустимости нарушения установленного порядка организации, либо проведения собрания, митинга, демонстрации, пикетирования (ст. 20.2 КоАП РФ). Поводом для вынесения «предостережения» послужило ежегодное мероприятие, посвященное Дню памяти жертв политических репрессий.
Митинг должен был проходить вблизи массовых захоронений расстрелянных в 30-е годы «раскулаченных» крестьян, а также российских немцев и финнов, обвиненных по печально известной 58-й статье. Поминальный крест здесь был установлен в 1989 году, и с тех пор в День политзаключенного здесь проходили траурные акции. Примечательно, что фактический запрет на проведение мероприятия вынес глава города Кировска Михаил Горбачев, который в прошлом году сам выступал на подобном митинге.
Действия главы Кировска «Голосу Америки» прокомментировал председатель «Гражданского контроля» Борис Пустынцев: «Очевидно, что тезка и однофамилец инициатора Перестройки понял, что отныне осуждение сталинского режима и память о жертвах политических репрессий является табу. Чиновники на местах улавливают новые тенденции, которые находят подтверждение в принятии драконовских законов по сворачиванию свобод в России».
«Его поступок – всего лишь первая, но, боюсь, не последняя ласточка. Наверняка последуют подобные инициативы из других регионов», – замечает бывший политзаключенный.