Дискуссии о той роли, которую Борис Ельцин сыграл в истории Советского Союза и постсоветской России продолжаются по сей день. И немудрено: понять сущность политической эволюции, пережитой бывшим партийным хозяином Свердловской области, значит, в существенной степени прояснить и природу системы, возникшей в России не без его участия. В дни, когда в России отмечается восьмидесятилетний юбилей Бориса Ельцина, Русская служба «Голоса Америки» попросила самых разных политиков и экспертов поделиться своими мыслями об исторической роли государственного деятеля, приход которого к власти ознаменовал собой начало нового периода российской истории. Наш первый собеседник – ветеран американской дипломатии, директор вашингтонского Института Брукингса Строуб Тэлботт.
Алексей Пименов: Господин Тэлботт, как бы вы охарактеризовали место, которое Борис Ельцин занял в истории двадцатого века?
Строуб Тэлботт: Его место – как чрезвычайно важное. А его роль – как в высшей степени позитивную. Не всегда приглядную и не всегда героическую – но так уж всегда бывает в делах человеческих. И все же есть нечто главное. И состоит оно в том, что Борис Ельцин пришел к убеждению: русский народ и другие народы бывшего СССР заслуживают лучшей жизни и лучшего государственного устройства. И очень много сделал, чтобы перемены стали реальностью. Думаю, что будущие историки отнесутся к нему с большим уважением и даже восхищением, нежели его соотечественники сегодня.
А.П.: Давайте вернемся к тем временам, когда Ельцин вступил в борьбу с советским истеблишментом. В чем, на ваш взгляд, состояли его цели и намерения?
С.Т.: Конечно, он в огромной степени был элементом той самой системы, которая благодаря ему оказалась на свалке истории. Несомненно и то, что превращение твердокаменного коммуниста в человека, убежденного в порочности и бесчеловечности коммунистической системы, в том, что она не годится для российского народа, отчасти объяснялось попросту тем, что коммунистическое руководство изгнало его из своих рядов. Его противником оказался Михаил Горбачев – сам являвшийся одним из самых выдающихся людей двадцатого века. Вот в чем ирония истории. Притом Горбачев был человеком, также сыгравшим позитивную историческую роль. Реформатором, без которого перемены в СССР, возможно, не осуществились бы. Точнее – не осуществились бы еще очень долго. Мне часто кажется, что история взаимоотношений Горбачева и Ельцина – это героическая трагедия. По отдельности ни тот, ни другой не совершил бы главного дела своей жизни. Некоторое время они действовали рука об руку. Правда – затем вступили друг с другом в борьбу. Ельцин сошел в могилу, продолжая враждебно относиться к Горбачеву. Чем не сюжет для оперы Мусоргского? У истории Михаила и Бориса – несчастливый конец, коль скоро речь идет об этих двух людях. Однако если речь идет об их родной стране, да и о других странах, возникших на месте бывшего Советского Союза, то дело обстоит по-другому.
А.П.: Чем, на ваш взгляд, отличались друг от друга эти два политических деятеля, и что их объединяло?
С.Т.: Их расхождения в значительной степени были обусловлены личным соперничеством. В какой-то степени – разными представлениями о скорости, с которой должны осуществляться реформы. Но в первую очередь – тем обстоятельством, что Михаил Горбачев никогда не собирался играть председательскую роль в ходе распада Советского Союза. Равно как и в ходе распада Коммунистической партии. Он намеревался реформировать, а не разрушать. Чего он в полной мере не сознавал, так это того, что, провозгласив политику гласности, практически означавшую конец той большой лжи, на которой зиждилась государственная политика, отказавшись от репрессий, от использования, так сказать, железного кулака, он сделал нечто такое, после чего коммунистическая система попросту не могла существовать. Он надеялся, что сумеет реформировать коммунистическую систему и советское государство, а оказалось, что этих двух компонентов – большой лжи и железного кулака – они нежизнеспособны. И думаю, что Борис Ельцин понял это быстрее, чем Горбачев. Но сделать это он смог, в частности, потому, что был изгнан из советского руководства и превращен в парию. Что и позволило ему стать лидером демократического движения и движения за независимость Российской Федерации.
А.П.: Вы встречались и с Ельциным, и с Горбачевым. Ваши впечатления?
С.Т.: Горбачев более подвержен самоконтролю. А в Ельцине было что-то вулканическое. Он был человеком больших страстей. Человеком большой силы – и одновременно – с большими слабостями. О них мы хорошо знаем, это давно не секрет. Но, разумеется, его сила была гораздо важнее, чем его слабости. Интересно было бы порассуждать: что было бы, если бы Горбачев все-таки решил сохранить Ельцина в составе партийного руководства? Кто знает, может быть, это продлило бы жизнь Советскому Союзу… А может быть, наоборот, приблизило бы распад. Нам никогда этого не узнать. Но, так или иначе, это были очень разные люди.
А.П.: В России о политическом наследии Ельцина идут острые дискуссии. Одни считают сегодняшний политический режим продолжением его курса, его результатом. Другие видят в нем решительный разрыв с наследием Ельцина. Ваше мнение?
С.Т.: Доля правды есть и в том, и в другом. Несомненно, что ельцинские реформы (а я бы называл их ельцинской революцией) имели два важнейших результата. Старая система была сломана. И, на мой взгляд, оплакивать ее не стоит: хорошо, что ее больше нет. Но с ее уничтожением возник вакуум, поскольку новой системы, способной заменить ее, просто не существовало. И в этом-то вакууме развились самые разные силы – и хорошие, и плохие: коррупция, примитивный, не знающий удержу в своей алчности капитализм, позволивший небольшой группе лиц монополизировать значительную часть доходов советского государства. А отсюда – экономическая анархия. Это было не то, чего заслуживали граждане бывшего Союза. И неудивительно, что последовала реакция, проявившаяся в последние годы. И все же Горбачев и Ельцин в конечном итоге поставили Россию на верный путь. Конечно, этот путь – не прямой. К нему очень подходит поговорка «Шаг вперед – два шага назад». Но даже один шаг вперед – это уже кое-что. И в широком смысле слова Россия движется в правильном направлении.