К чему приведет спецоперация в горном районе?
МИД России выразил обеспокоенность и тревогу в связи с последними событиями в Таджикистане. «Российская сторона с обеспокоенностью следит за событиями в Горно-Бадахшанской автономной области Республики Таджикистан, – говорится в специальном комментарии департамента информации и печати внешнеполитического ведомства РФ от 25 июля. – Встревожены актами насилия в отношении представителей государственной власти республики, приведшими к проведению спецоперации на юго-востоке страны».
По данным таджикского информагентства Авеста, в Хороге (административном центре ГБАО), где 24 июля началась спецоперация против предполагаемых убийц генерала Абдулло Назарова, было объявлено о прекращении огня до 14 часов 25 июля. Сообщается и о переговорах, состоявшихся «между представителями официальной власти и бандформирований».
Российский МИД выразил надежду, что «руководство дружественного Таджикистана сможет поставить ситуацию под надежный контроль, восстановит общественный порядок и верховенство закона в этом регионе». Одновременно исходя из того, что власти Таджикистана примут необходимые меры для обеспечения безопасности и законных интересов российских граждан, которые могут оказаться в зоне проведения спецоперации.
Что же происходит в Таджикистане?
15 лет назад в республике закончилась кровопролитная гражданская война. Сегодня многие задаются вопросом: не станут ли события в Хороге предвестником новой большой трагедии? Старший научный сотрудник Института Востоковедения РАН Ниязи Азиз уверен в обратном: речь идет лишь о боях местного значения.
«События связаны не с политикой, а с нелегальным бизнесом, – считает Азиз. – Причем не только с наркотиками. Там еще была налажена переправа нелегального табака. Идет разделение сфер экономической ответственности среди местных групп».
Впрочем, оговаривается аналитик, верно и то, что жители Горного Бадахшана еще со времен гражданской войны неприязненно относились к правительственным войскам – «потому что они (войска – В.В.) много неправильного натворили там в свое время».
По данным Госкомитета национальной безопасности Таджикистана и МВД республики, в ходе операции убито 30 боевиков, 40 задержано, изъято свыше 100 единиц огнестрельного оружия. В перестрелке погибли 12 военнослужащих правительственных войск, 23 – ранены. Ранее в СМИ сообщалось, что с обеих сторон погибло около ста человек.
«В Душанбе, – сообщил Ниязи Азиз, – уже заявили, что тех, кто будет сдаваться добровольно, амнистируют и отпустят (за исключением организаторов). Полагаю, сильно обстановку в стране эти события не дестабилизируют».
У главного редактора журнала «Россия в глобальной политике» Федора Лукьянова – сходное мнение. «Это не уникальное явление, – считает он. – Угли гражданской войны до конца никогда не затухали, и особенно в горных районах. В Бадахшане всегда была напряженная ситуация».
С чем же связано повышенное внимание к спецоперации?
«Это уже не совсем внутренняя проблема, – констатирует Лукьянов. – Все, что сейчас происходит в этом регионе рассматривается сквозь призму того, что будет в Афганистане в ближайшие годы, – поскольку Афганистан и сценарии развития событий там – общий фактор значительной неопределенности. И это усиливает внутренние противоречия и в Таджикистане, который наиболее тесно связан с Афганистаном».
В Кабуле уже фактически начинается борьба за будущую власть, убежден аналитик. «Афганские таджики, – подчеркивает он, – безусловно, будут претендовать на какую-то ее часть. Это не связано напрямую с ситуацией в Таджикистане, поскольку, конечно, афганские таджики беспокоятся в первую очередь о Кабуле. Но граница между странами довольно условная, и в любом случае местные внутренние процессу будут переплетаться».
Чем же завершатся нынешние события в Бадахшане? Эксперты расходятся во мнениях. По словам Ниязи Азиза, таких случаев в республике было уже немало, и противники всегда договаривались. «Это не политическое и не общее военное восстание, – полагает Азиз. – Тем более, что их (бадахшанцев) не поддержит самая влиятельная сила – Исламская партия Таджикистана. Потому что к исламу это не имеет никакого отношения».
«Боюсь, что этой масштабной военной операцией дело не ограничится, – возражает Лукьянов. – Те противоречия, которые заложены в таджикском политическом и социальном устройстве после войны, которая закончилась 15 лет назад, могут сейчас вновь проявиться».
Эксперт Московского центра Карнеги Алексей Малашенко считает, что непосредственно «к чему-то революционному» события в Хороге не приведут. «Однако, – оговаривается он, – давно пора задуматься о том, что там не все так благополучно, как хотелось бы».
По словам Малашенко, переворот в Таджикистане прогнозировали еще 2008-2009 годах.
«Горный Бахшан – непростой регион, – констатирует политолог. – Локализовать тот конфликт, который там развивается, очень трудно. Если удастся договориться, это одно. Если это перекинется еще куда-то – в западном или восточном направлении, – то мало никому не покажется».
«Кстати, – продолжает аналитик, – там есть не только этническая составляющую, но и исламская».
Ниязи Азиз отмечает и значение узбекского фактора. «Узбекистан, – подчеркивает Азиз, – уже, видимо, решил, что при выводе войск из Афганистана на его территории будут – возможно, временно – размещены американские части. Поэтому и вышел из ОДКБ».
Тем временем, продолжает он, в Таджикистане вопрос решен о размещении российской военной базы. «А потому, – убежден политолог, – нужны различные дипломатические ходы, чтобы договариваться с учетом взаимных интересов. От этого никуда не деться. Средняя Азия – транзитный путь в Афганистан. Путь через Пакистан – очень проблемный. И мы тоже открыли на территории России транзитный путь».
Кроме Москвы и Вашингтона, есть и третий крупный игрок – Пекин. «В Таджикистане, – подчеркивает Ниязи Азиз, – очень сильно влияние Китая. Самый крупный спонсор, инвестициям и кредитам. Больше всего Душанбе должен денег Пекину. Идет поток дешевых китайских товаров. И Китай вряд ли захочет, чтобы в Таджикистане была американская военная база».
Ситуация осложняется тем, что, как отмечает Федор Лукьянов, ни Россия, ни США четко не сформулировали своих целей в регионе. «Да, – оговаривается эксперт, – известны все заявления, что американский контингент в Афганистане после 2014 года уйдет. Но все ли войска уйдут или не все, кто там останется, в каком объеме, какая у них задача, – это вопросы открытые».
Не меньше вопросов и о роли Москвы в регионе. «Еще 5-7 лет назад считалось, что это ОДКБ и активная работа в странах-соседях – Таджикистане, Узбекистане, Киргизии – это и есть способ решения задачи», – вспоминает Федор Лукьянов. «А сейча, – констатирует он, – обсуждается гораздо больше вариантов, в том числе есть точка зрения, а надо ли нам вообще там быть? Какую границу защищать? Одно из представлений – что нам нужно защищать только южную границу с Казахстаном, и все. А остальные страны, которые постоянно маневрируют и лавируют, пусть сами и выкручиваются».
«Сотрудничество России и США, – полагает Лукьянов, – будет возможно, если они четко сформулируют, что они хотят. Если эти хотения друг другу не будут противоречить, тогда да. А сейчас просто непонятно, кто чего хочет».
По данным таджикского информагентства Авеста, в Хороге (административном центре ГБАО), где 24 июля началась спецоперация против предполагаемых убийц генерала Абдулло Назарова, было объявлено о прекращении огня до 14 часов 25 июля. Сообщается и о переговорах, состоявшихся «между представителями официальной власти и бандформирований».
Российский МИД выразил надежду, что «руководство дружественного Таджикистана сможет поставить ситуацию под надежный контроль, восстановит общественный порядок и верховенство закона в этом регионе». Одновременно исходя из того, что власти Таджикистана примут необходимые меры для обеспечения безопасности и законных интересов российских граждан, которые могут оказаться в зоне проведения спецоперации.
Что же происходит в Таджикистане?
15 лет назад в республике закончилась кровопролитная гражданская война. Сегодня многие задаются вопросом: не станут ли события в Хороге предвестником новой большой трагедии? Старший научный сотрудник Института Востоковедения РАН Ниязи Азиз уверен в обратном: речь идет лишь о боях местного значения.
«События связаны не с политикой, а с нелегальным бизнесом, – считает Азиз. – Причем не только с наркотиками. Там еще была налажена переправа нелегального табака. Идет разделение сфер экономической ответственности среди местных групп».
Впрочем, оговаривается аналитик, верно и то, что жители Горного Бадахшана еще со времен гражданской войны неприязненно относились к правительственным войскам – «потому что они (войска – В.В.) много неправильного натворили там в свое время».
По данным Госкомитета национальной безопасности Таджикистана и МВД республики, в ходе операции убито 30 боевиков, 40 задержано, изъято свыше 100 единиц огнестрельного оружия. В перестрелке погибли 12 военнослужащих правительственных войск, 23 – ранены. Ранее в СМИ сообщалось, что с обеих сторон погибло около ста человек.
«В Душанбе, – сообщил Ниязи Азиз, – уже заявили, что тех, кто будет сдаваться добровольно, амнистируют и отпустят (за исключением организаторов). Полагаю, сильно обстановку в стране эти события не дестабилизируют».
У главного редактора журнала «Россия в глобальной политике» Федора Лукьянова – сходное мнение. «Это не уникальное явление, – считает он. – Угли гражданской войны до конца никогда не затухали, и особенно в горных районах. В Бадахшане всегда была напряженная ситуация».
С чем же связано повышенное внимание к спецоперации?
«Это уже не совсем внутренняя проблема, – констатирует Лукьянов. – Все, что сейчас происходит в этом регионе рассматривается сквозь призму того, что будет в Афганистане в ближайшие годы, – поскольку Афганистан и сценарии развития событий там – общий фактор значительной неопределенности. И это усиливает внутренние противоречия и в Таджикистане, который наиболее тесно связан с Афганистаном».
В Кабуле уже фактически начинается борьба за будущую власть, убежден аналитик. «Афганские таджики, – подчеркивает он, – безусловно, будут претендовать на какую-то ее часть. Это не связано напрямую с ситуацией в Таджикистане, поскольку, конечно, афганские таджики беспокоятся в первую очередь о Кабуле. Но граница между странами довольно условная, и в любом случае местные внутренние процессу будут переплетаться».
Чем же завершатся нынешние события в Бадахшане? Эксперты расходятся во мнениях. По словам Ниязи Азиза, таких случаев в республике было уже немало, и противники всегда договаривались. «Это не политическое и не общее военное восстание, – полагает Азиз. – Тем более, что их (бадахшанцев) не поддержит самая влиятельная сила – Исламская партия Таджикистана. Потому что к исламу это не имеет никакого отношения».
«Боюсь, что этой масштабной военной операцией дело не ограничится, – возражает Лукьянов. – Те противоречия, которые заложены в таджикском политическом и социальном устройстве после войны, которая закончилась 15 лет назад, могут сейчас вновь проявиться».
Эксперт Московского центра Карнеги Алексей Малашенко считает, что непосредственно «к чему-то революционному» события в Хороге не приведут. «Однако, – оговаривается он, – давно пора задуматься о том, что там не все так благополучно, как хотелось бы».
По словам Малашенко, переворот в Таджикистане прогнозировали еще 2008-2009 годах.
«Горный Бахшан – непростой регион, – констатирует политолог. – Локализовать тот конфликт, который там развивается, очень трудно. Если удастся договориться, это одно. Если это перекинется еще куда-то – в западном или восточном направлении, – то мало никому не покажется».
«Кстати, – продолжает аналитик, – там есть не только этническая составляющую, но и исламская».
Ниязи Азиз отмечает и значение узбекского фактора. «Узбекистан, – подчеркивает Азиз, – уже, видимо, решил, что при выводе войск из Афганистана на его территории будут – возможно, временно – размещены американские части. Поэтому и вышел из ОДКБ».
Тем временем, продолжает он, в Таджикистане вопрос решен о размещении российской военной базы. «А потому, – убежден политолог, – нужны различные дипломатические ходы, чтобы договариваться с учетом взаимных интересов. От этого никуда не деться. Средняя Азия – транзитный путь в Афганистан. Путь через Пакистан – очень проблемный. И мы тоже открыли на территории России транзитный путь».
Кроме Москвы и Вашингтона, есть и третий крупный игрок – Пекин. «В Таджикистане, – подчеркивает Ниязи Азиз, – очень сильно влияние Китая. Самый крупный спонсор, инвестициям и кредитам. Больше всего Душанбе должен денег Пекину. Идет поток дешевых китайских товаров. И Китай вряд ли захочет, чтобы в Таджикистане была американская военная база».
Ситуация осложняется тем, что, как отмечает Федор Лукьянов, ни Россия, ни США четко не сформулировали своих целей в регионе. «Да, – оговаривается эксперт, – известны все заявления, что американский контингент в Афганистане после 2014 года уйдет. Но все ли войска уйдут или не все, кто там останется, в каком объеме, какая у них задача, – это вопросы открытые».
Не меньше вопросов и о роли Москвы в регионе. «Еще 5-7 лет назад считалось, что это ОДКБ и активная работа в странах-соседях – Таджикистане, Узбекистане, Киргизии – это и есть способ решения задачи», – вспоминает Федор Лукьянов. «А сейча, – констатирует он, – обсуждается гораздо больше вариантов, в том числе есть точка зрения, а надо ли нам вообще там быть? Какую границу защищать? Одно из представлений – что нам нужно защищать только южную границу с Казахстаном, и все. А остальные страны, которые постоянно маневрируют и лавируют, пусть сами и выкручиваются».
«Сотрудничество России и США, – полагает Лукьянов, – будет возможно, если они четко сформулируют, что они хотят. Если эти хотения друг другу не будут противоречить, тогда да. А сейчас просто непонятно, кто чего хочет».