Администрация США заявила о создании новой международной коалиции по борьбе с «Исламским государством». В рамках плана борьбы с экстремистской группировкой, США призывают остановить приток боевиков из других стран в Ирак и Сирию, перекрыть финансирование организации и предпринять усилия по делигитимации идеологии исламистов. Однако, как дала понять на брифинге 8 сентября пресс-секретарь Госдепартамента Джен Псаки, не все противники «Исламского государства” являются желанным союзником.
На брифинге 10 сентября, отвечая на вопрос журналиста, поднималась ли эта тема в диалоге с Россией, заместитель пресс-секретаря Госдепартамента Мари Харф сказала, что ей об этом ничего не известно. “Если говорить в общих и исторических терминах - у нас с Россией существует программа борьбы с терроризмом. Я проверю это с нашими сотрудниками. Россия также является членом Совета безопасности ООН, где будет обсуждаться эта тема (угроза “Исламского государства”). Они также поддерживают режим Асада”.
По поводу возможности сотрудничества с режимом Башара Асада в Сирии, Псаки заметила: «Враг твоего врага не является твоим другом. Мы продолжаем считать, что Асад утратил свою легитимность. Мы считаем, что рост влияния ИГ в Сирии и Ираке является угрозой безопасности странам региона, и в потенциале - Европе и США, и чтобы помешать их возможности реализовать эту угрозу, нам придется действовать. Это не меняет того факта, что мы хотим, чтобы Асад покинул власть».
На фоне кризиса в Украине также возникает вопрос, возможно ли сотрудничество между США и Россией – ведь «Исламское государство» угрожает обеим странам.
Профессор Гордон Хан (Gordon Hahn), специалист по Северному Кавказу и автор книг «Российская исламская угроза» и «Моджахеды Кавказского эмирата», считает, что это было бы логичным действием, однако сомневается, что это произойдет.
«Да, это возможно, но вряд ли в Вашингтоне в эти дни захотят реализовать подобное сотрудничество, – сказал он в интервью Русской службе «Голоса Америки». – Возможно, в Москве заинтересованы в этом чуть больше. Я считаю, что конфликт в Украине был ненужным, это трагедия с точки зрения перспектив борьбы против радикального ислама.
В прошлом сотрудничество в этой сфере было достаточно серьезным, пока несколько лет назад отношения между США и Россией не начали вновь ухудшаться, и кризис в Украине лишь усугубил обстановку. Так что я не вижу реальной перспективы значимого сотрудничества между США и Россией в сфере борьбы с исламским терроризмом, пока не будет разрешен кризис в Украине. Этот кризис отнимает у правительств в Вашингтоне и в Москве много времени, энергии и ресурсов, в то время как США, НАТО и России стоило бы сосредоточиться на общей угрозе со стороны исламистов, которые становятся все опаснее.
Это реальная трагедия. Сейчас вопрос в том, продержится ли прекращение огня в Украине, поскольку, когда речь идет об ополченцах, не все готовы подчиниться указаниям сверху. Я считаю, что в продолжении этого конфликта не заинтересован никто.
Россия уже извлекла для себя максимально возможную выгоду из последствий смены власти в Киеве, аннексировав Крым. Думаю, Донбасс добился позиции, которая позволяет ему договориться с Киевом о значительной автономии и поддержании близких отношений с Россией. Эти обоюдные санкции не принесут ничего хорошего ни самим сторонам, ни глобальной экономике, ни борьбе против реальной угрозы».
Наташа Мозговая: Президент Барак Обама собирается представить новую стратегию США по борьбе с «Исламским государством». Как одержать победу в этой борьбе?
Гордон Хан: «Я не думаю, что можно их победить без участия наземных войск – разве что мы организуем масштабную программу по обучению иракских силовиков. Я думаю, что речь идет о затяжной войне – опыт борьбы с экстремистами показал, что когда их выдавливают из одного места, они переходят в другое. При этом американская общественность не готова поддержать участие американских наземных войск в этой схватке. В администрации Обамы на протяжении нескольких лет существовала тенденция преуменьшать угрозу со стороны исламистов после ликвидации Усамы бин Ладена. При этом борьба с джихадистами – это гораздо более сложное и долгое дело, и я не думаю, что до сих пор к нему подходили достаточно серьезно».
НМ: Можно ли остановить поток боевиков из других стран в Ирак и Сирию?
Гордон Хан: «Я думаю, что это практически невозможно - полностью остановить поток боевиков. Можно его сократить, путем составления списков и ограничения их возможности путешествовать».
НМ: Как этим боевикам из разных стран удается координировать свои действия?
Гордон Хан: «Речь идет о децентрализованных многонациональных сетях, где лидеры появляются «снизу”. Зачастую отдельные группы боевиков говорят на разных языках. Но при этом те же чеченцы могут являться связующим звеном - они являются лидерами нескольких многонациональных групп боевиков. В Сирии, например, были как минимум четыре группы, возглавляемые чеченцами, что позволяло им координировать свои действия на севере страны».
НМ: Насколько реальна угроза «Исламского государства» для России?
Гордон Хан:«Когда бывший амир Кавказского эмирата Доку Умаров направил туда троих амиров, и даже отправил своего посланника к сирийским моджахедам, цель этого была – чтобы они набрались опыта и завели связи в среде джихадистского движения, а затем вернулись воевать на Северном Кавказе. Я недостаточно занимался изучением умеренной оппозиции в Сирии, но среди исламистов выходцев с Северного Кавказа много, и чеченцы занимают лидирующие позиции. Умар аль-Шишани (Тархан Батирашвили) – этнический чеченец из Панкисского ущелья и один из амиров, направленных Умаровым в Сирию – занял одну из ведущих позиций в «Исламском государстве».
НМ: Какой смысл кавказским исламистам отправлять боевиков в Сирию, если их борьба на Северном Кавказе продолжается?
Гордон Хан: «Новый амир – Али Абу Мухаммад аль-Дагестани – не в восторге от того, что моджахеды уезжают в Сирию, но с другой стороны, задержать их невозможно , можно только попробовать убедить их вернуться. Когда Умаров отправил к сирийцам первых трех амиров – Тархана Батирашвили, Муслима Маргошвили и Руслана Мачалиашвили, и своего посланника Салахуддина – они не играли ключевых ролей в Кавказском эмирате, и Кавказский эмират тогда был сильнее, чем сейчас.
Возможно, Умарову показалось, что это оправданный риск, который может со временем принести долгосрочную выгоду. Может, это также помогло бы ему сохранить связи с моджахедами, которые уезжали в любом случае. Очевидно, что не все вернутся, но даже те, кто останется, могут продолжать впоследствии направлять боевиков на Северный Кавказ.
С точки зрения идеологии, нет разницы между «Исламским государством» и «Кавказским эмиратом». Умаров многократно заявлял о своей причастности к глобальному джихадистскому движению, направлял туда своих представителей и назначил своего посла к сирийским муджахедам. При этом новый амир Кавказского эмирата, Али Абу Мухаммад, предпочел сохранить нейтралитет в борьбе между «Исламским государством» и Аль-Кайдой, и не выразил публичной поддержки созданию ИГ «Исламского халифата».
НМ: Насколько Кавказский эмират активен сейчас?
Гордон Хан: «Их активность существенно снизилась за последний год. Число атак, организованных ими в этом году, в два раза меньше ежегодного среднего числа за последние семь лет. Они также не реализовали в этом году ни одного теракта с помощью самоубийц. Новый амир выступил против использования женщин-смертниц, и поддержал использование мужчин-смертников только при определенных обстоятельствах».
НМ: Может ли Россия, чеченские власти считать Кавказский эмират побежденным?
Гордон Хан: «Это было бы преувеличением. Их активность существенно снизилась, но это произошло в основном благодаря «исходу» боевиков – многие переключились на Сирию и Ирак. Присутствует также Кавказский эмират в Афганистане и Пакистане, в Йемене».