Почти вся жизнь китайской документалистки Ван Наньфу (Wang Nanfu) прошла под диктатом китайского закона «одна семья – один ребенок». Закон этот был принят в 1979 году, в 1982 году вписан в Конституцию КНР, а отменен лишь в 2015 году.
Ван Наньфу и сорежиссер фильма «Нация одного ребенка» (One Child Nation) Цзялин Чжан (Jialing Zhang) приехали в Нью-Йорк, чтобы в киноцентре Film Forum представить зрителям эту документальную картину, которая впервые честно и мужественно рассказала о глубокой травме, которую нанес китайскому народу закон «одного ребенка». В начале года фильм был увенчан высшей наградой на кинофестивале Санденс, а затем, весной, показывался на кинофестивале Трайбека в Нью-Йорке.
Цзялин Джан и Ван Наньфу на встрече со зрителями
Пропаганда и насилие
Ван Наньфу родилась в 1985 году, и, как она говорит, всю жизнь ее сопровождала правительственная риторика, прославлявшая на все лады «мудрость» и «гуманизм» драконовского, по сути, закона. Сегодня она, в числе других женщин и мужчин, героев фильма, с волнением, ужасом и болью вспоминает те годы и бесчисленные драмы, обрушившиеся на миллионы китайских семей.
Как отметила кинокритик Алисса Уилкинсон на сайте Vox (она же вела дискуссию в Film Forum), удар по психическому, физическому и эмоциональному состоянию нескольких поколений женщин в Китае эта политика нанесла «сокрушительный».
Фильм демонстрирует, как огромная машина государственной пропаганды Китая вдалбливала в сознание людей: один ребенок в семье – это благо, как на это были «заточены» плакаты, лозунги-афоризмы, граффитти, театрализованные уличные представления и телепрограммы, как увещеваниями, угрозами и жестоким насилием власть ломала тех, кто упорствовал, не желая подчиняться.
Ван Наньфу и Цзялин Чжан отмечали в ходе дискуссии после просмотра, что семьи, которые, вопреки закону, заводили второго ребенка, подвергались большим штрафам, их гражданские права ущемлялись, а жилье в качестве наказания сносилось бульдозерами. В газетах, ТВ, на митингах и собраниях нарушителей аттестовали как аморальных преступников, невежд и врагов народа. Провинившихся женщин принудительно стерилизовали и заставляли делать аборты. Многие семьи выбрасывали новорожденных девочек, в соответствии с древними традициями мальчики ценились выше. Уцелевшие «нежелательные» вторые дети росли в атмосфере насмешек и дискриминации. Возникла и расцвела полуподпольная индустрия продажи брошенных младенцев в детские дома-интернаты, откуда их контрабандой переправляли усыновителям за рубеж.
«Нация одного ребенка». Кадр из фильма
Впрочем, для жителей малонаселенных аграрных районов, где ощущался дефицит рабочей силы, делалось исключение. Второго ребенка разрешалось заводить при условия, что он родится с промежутком не менее пяти лет после первого и родители выплатят солидный штраф. Ван Наньфу была первым ребенком в семье. Родители ждали мальчика и даже назвали ее Наньфу, где «нань» означает «мужчина», а «фу» – «остов», «опора».
Младенец в корзине
Ван Наньфу рассказала, что сейчас живет в США со своим сыном.
«Я расспрашивала маму, каково быть беременной в то время, – отметила она. – Ее воспоминания, рассказы других наших родственников, соседей и знакомых убедили меня в том, что мы крайне мало знаем о той политике и как много от нас утаивает правительство».
Одной из душераздирающих драм, которые зрителю рассказывает фильм, стала трагедия семьи дяди Наньфу, который свою только что родившуюся нежелательную дочь оставил умирать на улице в корзине.
«Это было мучительно трудно, – признается она, – много раз я подступалась с этим вопросом к своему дяде и не могла решиться. Значительно легче задавать такие вопросы чужому человеку. И вот я говорю с дядей, а он мне рассказывает, что его мать, то есть моя бабушка, поставила вопрос ребром: или младенец, или я. Если ты сохранишь младенца, сказала бабушка, я покончу жизнь самоубийством. Что ему оставалось делать».
Одним из самых парадоксальных эпизодов фильма стали откровения бывшего главы сельской управы и бывшей активистки службы контроля за рождаемостью. Они и сегодня убеждены в правоте политики «одна семья – один ребенок». Главный их аргумент – резкое ограничение рождаемости спасло страну от нового массового голода. Но многие китайские и мировые эксперты полагают, что угроза голода возникла в те годы не из-за демографии, а из-за последствий авантюристической политики «большого скачка» (экономическая и политическая кампания в Китае в 1958-1960 годы. – О.С.).
«Нация одного ребенка». Кадр из фильма
«Это еще одно подтверждение того, насколько эффективной была пропаганда, как усиленно промывались мозги людей, – сказала Цзялин Чжан. – У многих китайцев не закрадывалось даже малейшее сомнение в правоте власти».
«Многие жители коммунистического Китая сегодня почти ничего не знают об этой политике, ведь сейчас усиленно пропагандируется новая концепция – «одна семья – два ребенка», – отметила Ван Наньфу. – Люди также ничего не знают о жестоком подавлении протесте на площади Тяньаньмэнь в 1989 году. Я надеюсь, наш фильм послужит важной цели – рассказать правду о том, что совсем недавно происходило в Китае».
Как отмолить грех
Документальный фильм Ван Наньфу 2016 года «Воробей-хулиган» рассказывал о китайской активистке, которой пришлось скрываться от секретной полиции и собственных соседей, когда она стала добиваться справедливого суда над школьным директором, оказавшимся насильником.
«Воробей-хулиган» научил меня иметь дело с властями и уходить из-под их радара, – сказала Ван Наньфу. – Вначале мне было неясно, разрешат ли мне вернуться в Китай, откуда я уехала несколько лет назад, а если пустят, не арестуют ли. Поэтому прежде всего я обратилась к моей подруге Цзялин, с которой познакомилась в аспирантуре Нью-Йоркского университета (NYU). Она вернулась в Китай после этой учебы. Я была очень рада, когда Цзялин согласилась сотрудничать со мной. К счастью, прямого контакта и конфликта с властями не возникло. После этого я приезжала в Китай по разным поводам еще несколько раз».
Говоря о перспективах показа фильма в Китае, Ван Наньфу призналась: «мы отдаем отчет, как сложно показать фильм на какой-либо официальной платформе. Единственный способ заинтересовать китайскую аудиторию, это добиться успеха за границей, включая призы фестивалей и отзывы критиков. Вот тогда фильм могут показать в Китае».
Одна из героинь фильма – бывшая акушерка, которая специализировалась на абортах и, по ее словам, за годы действия закона сделала более 50 тысяч абортов и стерилизаций. Она говорит, что ее мучает совесть, и сейчас «отмаливает грехи», занимаясь лечением бесплодия.
«Бывший запрет второго ребенка в Китае и нынешняя атака на аборты в США – две стороны одной медали, а именно, ущемления прав женщин распоряжаться своим телом, – считает Ван Наньфу. – Когда я впервые узнала об ограничениях абортов в Америке, у меня был шок. Это не та свободная, демократичная Америка, которую я себе представляла. Я надеюсь, что наш фильм напомнит людям, что происходит, когда правительство забирает право репродуктивного выбора у женщин».