Британский эксперт побеседовал с «Голосом Америки» о смертной казни за терроризм и опасностях сочинской Олимпиады
МОСКВА —
Россия в свете приближающейся зимней Олимпиады оказалась под пристальным вниманием, причем не только мировой общественности, но и террористических группировок с Северного Кавказа. Об этом свидетельствуют недавно размещенное в Интернете видео с угрозами соответствующего содержания, а также сообщения, полученные накануне Игр итальянскими и французскими спортсменами.
Не станет ли Олимпиада громким провалом вместо оглушительного успеха и как России обезопасить своих граждан и гостей страны на время Игр? Ответить на эти и другие вопросы в беседе с корреспондентом «Голоса Америки» согласился директор Центра российских исследований Общества Генри Джексона Эндрю Фоксолл (Andrew Foxall, Russia Studies Center at the Henry Jackson Society).
Евгения Кузнецова: Над сочинскими Играми нависла серьезная угроза террористических актов и провокаций. На ваш взгляд, удастся ли российским властям избежать их, и если да, то каким образом?
Эндрю Фоксолл: Главная проблема с терроризмом в России – как и с террористическими группами вообще по миру – связана с тем, что предсказать, где и когда случатся атаки, невозможно. Большая часть терактов на Северном Кавказе преследуют очень конкретные и понятные цели, и при этом их организаторы умеют действовать неожиданно. Если только не пользоваться услугами разведки – а у России вряд ли есть агенты в террористических группировках на Кавказе – остановить их совершенно невозможно, особенно если вовлечены смертники.
Конечно, известно, что Россия хорошо подготовлена к зимним Олимпийским играм в Сочи. Говорят, что полиция и спецслужбы способны предотвратить возможные провокации в любом месте города. Наверное, можно даже сказать, что на время Олимпийских игр Сочи становятся самым безопасным местом в России. Но это не означает, что теракты не произойдут в других, менее защищенных местах.
Е. К.: Какие регионы могут оказаться в зоне риска?
Э. Ф.: На мой взгляд, наиболее уязвимыми являются города на юге России. В Пятигорске и Волгограде теракты уже были, а также в зоне риска я бы назвал Краснодар, Ростов-на-Дону, Ставрополь и некоторые другие точки. Если же террористы все-таки решат выбрать для своего удара Сочи, я предвижу масштабные операции по всей стране и оправдательные речи президента Путина.
Мятежники не могут не понимать, что на карту с проектом «Сочи 2014» поставлен личный престиж президента, и они сделают все, чтобы уничтожить его репутацию именно сейчас, когда внимание мировой общественности сосредоточено на Северном Кавказе. Путин в таком случае, разумеется, попытается отвлечь общественное внимание от этих атак, но удастся ли ему это сделать и как, – большой вопрос.
Е. К.: В связи с грядущей Олимпиадой российская дума намерена принять ряд ужесточающих анти-террористическое законодательство законов, в том числе и предусматривающих смертную казнь. Многие эксперты высказываются против этого, а что вы думаете по этому поводу?
Э. Ф.: Кремль давно уже собирался ужесточить анти-террористическое законодательство, и было известно, что в числе прочего будет даже установлена смертная казнь за терроризм. В этом смысле, в законодательной инициативе нет ничего нового. С другой стороны, меня больше заботит ограничение перевода средств через Интернет, которое может подтолкнуть оппозицию к тому, чтобы заняться крауд-фандингом, что в российской действительности кажется мне не то чтобы невозможным, но крайне трудоемким способом сбора средств.
В данный момент связь планируемых ограничений переводов и терроризма неясна, по крайней мере, мне. Несмотря на масштаб своих акций, террористические группы на Северном Кавказе обладают сравнительно примитивными техническими средствами, и многие из используемых ими тактик почти не изменились за последние два столетия.
Честно говоря, я буду удивлен, если электронные переводы денег окажутся сколько-нибудь значимой частью осуществления их планов. Возможно, так и будет в будущем, однако на данный момент это маловероятно. Да, террористы используют Интернет в целях пропаганды, – Саид Бурятский, к примеру, немало внимания уделял своему присутствию в сети, – но дальше этого освоение новых технологий вряд ли продвинулось. Скорее уж для передачи денег они используют систему «хавала» [неформальная финансово-расчётная система на основе взаимозачёта требований и обязательств – Г. А.].
Е. К.: Может ли Россия противопоставить террористической угрозе какие-либо новые тактики?
Э. Ф.: Для меня пока неясно, какие именно действия Россия будет предпринимать против террористов, однако все, что власти пробовали ранее, проваливалось. Российские анти-террористические операции в Чечне длились почти десять лет, и подобные меры проводятся властями на Северном Кавказе регулярно. Более того, они проходят так часто, что вряд ли это уже вызывают у кого-либо внимание или опасение. Я бы сказал, что единственный результат этих действий – дополнительная радикализация населения в регионе.
Возможно, для России наконец настало время сфокусироваться не на «жестких», а на «мягких» мерах, чтобы предотвратить террористические акты.
Е. К.: А с чем именно связана российская неудача в борьбе с терроризмом?
Э. Ф.: Тут важно понимать ситуацию. Кавказский эмират, главный источник российского внутреннего терроризма, как правило, изображается как единая организация. Это неверно, так как эмират ни в коей мере не является чем-то единым.
На самом деле, это совокупность «джамаатов», групп местного населения. Доку Умаров, самопровозглашенный эмир Кавказского эмирата, имеет в подчинении очень небольшое количество таких групп. И это проблема, так как некоторые боевые группировки считают своей целью борьбу за местную независимость и выступают против российских властей на Кавказе, в то время как другие объединения понимают борьбу более широко, как часть общего джихадистского движения.
Идеология в этом вопросе очень важна, впрочем, как и другие части проблемы, к примеру, глобальный экономический хаос, который с 1991 года является характерной чертой положения на Северном Кавказе и который способствует радикализации молодого населения. Понятно, что если у проблемы северокавказского терроризма есть решение, то это должна быть долгосрочная, последовательная стратегия, направленная на постепенное изменение положения в регионе.
Е. К.: Поможет ли России сотрудничество с Европой и США в этой сфере?
Э. Ф.: Разумеется. У США и европейских стран очень богатый опыт общения с «доморощенными» террористическими организациями, поэтому на этой почве Россия и Запад могли бы очень продуктивно работать вместе к взаимному удовлетворению.
Не станет ли Олимпиада громким провалом вместо оглушительного успеха и как России обезопасить своих граждан и гостей страны на время Игр? Ответить на эти и другие вопросы в беседе с корреспондентом «Голоса Америки» согласился директор Центра российских исследований Общества Генри Джексона Эндрю Фоксолл (Andrew Foxall, Russia Studies Center at the Henry Jackson Society).
Евгения Кузнецова: Над сочинскими Играми нависла серьезная угроза террористических актов и провокаций. На ваш взгляд, удастся ли российским властям избежать их, и если да, то каким образом?
Эндрю Фоксолл: Главная проблема с терроризмом в России – как и с террористическими группами вообще по миру – связана с тем, что предсказать, где и когда случатся атаки, невозможно. Большая часть терактов на Северном Кавказе преследуют очень конкретные и понятные цели, и при этом их организаторы умеют действовать неожиданно. Если только не пользоваться услугами разведки – а у России вряд ли есть агенты в террористических группировках на Кавказе – остановить их совершенно невозможно, особенно если вовлечены смертники.
Конечно, известно, что Россия хорошо подготовлена к зимним Олимпийским играм в Сочи. Говорят, что полиция и спецслужбы способны предотвратить возможные провокации в любом месте города. Наверное, можно даже сказать, что на время Олимпийских игр Сочи становятся самым безопасным местом в России. Но это не означает, что теракты не произойдут в других, менее защищенных местах.
Е. К.: Какие регионы могут оказаться в зоне риска?
Э. Ф.: На мой взгляд, наиболее уязвимыми являются города на юге России. В Пятигорске и Волгограде теракты уже были, а также в зоне риска я бы назвал Краснодар, Ростов-на-Дону, Ставрополь и некоторые другие точки. Если же террористы все-таки решат выбрать для своего удара Сочи, я предвижу масштабные операции по всей стране и оправдательные речи президента Путина.
Мятежники не могут не понимать, что на карту с проектом «Сочи 2014» поставлен личный престиж президента, и они сделают все, чтобы уничтожить его репутацию именно сейчас, когда внимание мировой общественности сосредоточено на Северном Кавказе. Путин в таком случае, разумеется, попытается отвлечь общественное внимание от этих атак, но удастся ли ему это сделать и как, – большой вопрос.
Е. К.: В связи с грядущей Олимпиадой российская дума намерена принять ряд ужесточающих анти-террористическое законодательство законов, в том числе и предусматривающих смертную казнь. Многие эксперты высказываются против этого, а что вы думаете по этому поводу?
Э. Ф.: Кремль давно уже собирался ужесточить анти-террористическое законодательство, и было известно, что в числе прочего будет даже установлена смертная казнь за терроризм. В этом смысле, в законодательной инициативе нет ничего нового. С другой стороны, меня больше заботит ограничение перевода средств через Интернет, которое может подтолкнуть оппозицию к тому, чтобы заняться крауд-фандингом, что в российской действительности кажется мне не то чтобы невозможным, но крайне трудоемким способом сбора средств.
В данный момент связь планируемых ограничений переводов и терроризма неясна, по крайней мере, мне. Несмотря на масштаб своих акций, террористические группы на Северном Кавказе обладают сравнительно примитивными техническими средствами, и многие из используемых ими тактик почти не изменились за последние два столетия.
Честно говоря, я буду удивлен, если электронные переводы денег окажутся сколько-нибудь значимой частью осуществления их планов. Возможно, так и будет в будущем, однако на данный момент это маловероятно. Да, террористы используют Интернет в целях пропаганды, – Саид Бурятский, к примеру, немало внимания уделял своему присутствию в сети, – но дальше этого освоение новых технологий вряд ли продвинулось. Скорее уж для передачи денег они используют систему «хавала» [неформальная финансово-расчётная система на основе взаимозачёта требований и обязательств – Г. А.].
Е. К.: Может ли Россия противопоставить террористической угрозе какие-либо новые тактики?
Э. Ф.: Для меня пока неясно, какие именно действия Россия будет предпринимать против террористов, однако все, что власти пробовали ранее, проваливалось. Российские анти-террористические операции в Чечне длились почти десять лет, и подобные меры проводятся властями на Северном Кавказе регулярно. Более того, они проходят так часто, что вряд ли это уже вызывают у кого-либо внимание или опасение. Я бы сказал, что единственный результат этих действий – дополнительная радикализация населения в регионе.
Возможно, для России наконец настало время сфокусироваться не на «жестких», а на «мягких» мерах, чтобы предотвратить террористические акты.
Е. К.: А с чем именно связана российская неудача в борьбе с терроризмом?
Э. Ф.: Тут важно понимать ситуацию. Кавказский эмират, главный источник российского внутреннего терроризма, как правило, изображается как единая организация. Это неверно, так как эмират ни в коей мере не является чем-то единым.
На самом деле, это совокупность «джамаатов», групп местного населения. Доку Умаров, самопровозглашенный эмир Кавказского эмирата, имеет в подчинении очень небольшое количество таких групп. И это проблема, так как некоторые боевые группировки считают своей целью борьбу за местную независимость и выступают против российских властей на Кавказе, в то время как другие объединения понимают борьбу более широко, как часть общего джихадистского движения.
Идеология в этом вопросе очень важна, впрочем, как и другие части проблемы, к примеру, глобальный экономический хаос, который с 1991 года является характерной чертой положения на Северном Кавказе и который способствует радикализации молодого населения. Понятно, что если у проблемы северокавказского терроризма есть решение, то это должна быть долгосрочная, последовательная стратегия, направленная на постепенное изменение положения в регионе.
Е. К.: Поможет ли России сотрудничество с Европой и США в этой сфере?
Э. Ф.: Разумеется. У США и европейских стран очень богатый опыт общения с «доморощенными» террористическими организациями, поэтому на этой почве Россия и Запад могли бы очень продуктивно работать вместе к взаимному удовлетворению.