Интервью с Кэтрин Энн Фитцпатрик (Catherine Ann Fitzpatrick), известным нью-йоркским блогером и правозащитником, автором книг о России, среди которых и бестселлер о «деле Сноудена» «Конфиденциальность для меня, но не для тебя» (Privacy for Me and Not for Thee).
Фатима Тлисова: Периодически в американской прессе появляются критические статьи по поводу компаний, по заказу правительства проводящих проверку кандидатов для приема на работу. Вы провели собственное расследование истории Эдварда Сноудена в ходе работы над своей книгой. Вы обнаружили что-то, что могло бы насторожить службы безопасности в его прошлом? Вы думаете, прием его на работу в Агентство национальной безопасности был ошибкой?
Кэтрин Энн Фитцпатрик: На мой взгляд, да – это была ошибка. Было много тревожных сигналов, и не только в прошлом Сноудена, до того как его взяли на работу, но и во время его работы по различным контрактам в правительственных структурах. Мы не знаем, какие связи – семейные или иные – помогли ему из охранника превратиться в сотрудника, имеющего доступ к файлам. Еще важнее то, что он мог прыгать из одного агентства в другое, несмотря на проблемы с ЦРУ, составившего на него дисциплинарный рапорт. По его собственному признанию, он вскрыл документ со своей характеристикой и изменил ее в свою пользу. После подобной истории с ЦРУ просто удивительно, как ему удалось перескочить в АНБ – у них что, нет никакого контроля над качеством сотрудников? Похоже, ему удалось воспользоваться тем, что эти агентства разделены, забюрократизированы. Почему-то никто не задался вопросом о том, что на новой должности он имел прямой доступ к информации о том, за какими зарубежными сайтами наблюдает АНБ – а именно это было его целью.
Ф.Т.: В своих заявлениях Сноуден описывает факт с взломом собственного файла как признак слабости системы, которая этой дыры в своей безопасности даже не заметила...
К.Э.Ф.: Для меня тот факт, что человек без диплома о высшем образовании, со «скользким» прошлым хакера получил контракт, является сигналом о функциональных пробелах, страхе правительства перед технологиями, опасениях, что оно недостаточно компетентно технически и нуждается в привлечении хакеров, обладающих умениями, которые позволяют правительству бороться с врагами, при этом обращая мало внимания на этику таких людей.
Я думаю, вся индустрия сейчас страдает от очень низких этических стандартов. У компьютерных отделов нет ясных инструкций о том, что взлом и публичное распространение государственных документов – преступление. То, что сделал Сноуден, ничего общего не имеет с гражданским неповиновением или whistleblowers – разоблачителями нарушений и злоупотреблений. Это – преступление и удар по национальной безопасности.
Ф.Т.: Опять же – в своих интервью Сноуден утверждает, что его действия не нанесли никакого ущерба национальной безопасности, описывает себя как патриота своей страны, мотивирует свои поступки интересами американского общества и необходимостью защиты конституции США от злоупотреблений чиновников. По вашим оценкам, в украденных им файлах было нечто, что нанесло урон стране?
К.Э.Ф.: Во-первых, нельзя судить о глубине ущерба по словам человека, который этот ущерб причинил. Судья не выносит вердикт, опираясь на мнение грабителя о размерах ущерба. Во-вторых, если проследить во времени за его заявлениями и публикациями, мне кажется очень тревожным его понимание нашей Конституции – на самом деле очень базовое. Он искажает известное изречение Томаса Джефферсона, заявляя, что «люди не должны быть связаны конституцией, а должны быть связаны принципами» – в его понимании эти «принципы» и есть закон, но не закон государства и конституции, а закон, ограниченный только емкостью компьютерных систем. И как архитектор этих систем он, в принципе, не ограничен ничем и может делать, что хочет. Его взгляды абсолютно соответствуют взглядам криптоанархистов в модернистской их форме – то есть они выше законов, и принципы, которые они создают – это и есть закон.
Во-вторых, я думаю, что он нанес значительный ущерб нашим отношениям с союзниками. И это сыграло свою роль – у нас испортились долгие и хорошие отношения с друзьями, с Германией, например, и это имело огромные политические и экономические последствия. Другое дело, что правительственные агентства не станут признавать размеры ущерба, чтобы не выглядеть еще слабее перед врагами. Естественно, и Сноуден, и ему подобные не будут признавать нанесенный ущерб.
Ф.Т.: Но он говорит, что все еще считает себя на службе правительства США...
К.Э.Ф.: Если это так, то пусть вернется и предстанет перед судом. Однако и это он отвергает, ссылаясь на то, что не сможет рассчитывать на справедливый и публичный суд – и это очередная ложь. Конгресс может сделать исключение для него, его суд может быть только частично засекреченным, у него будут адвокаты и возможность отстоять свое дело.
Ф.Т.: Что вы скажете по поводу идеи о том, что благодаря Сноудену американское общество открыто обсуждает проблемы слежки, и произведена реформа АНБ?
К.Э.Ф.: Я с большой долей критики отношусь к этой идее и часто вступаю по этому поводу в спор, например, на прошлой неделе с бывшим послом США в России Майклом Макфолом, на чьих глазах все это произошло. Макфол выступил с интересной речью на конференции в Аспене (штат Колорадо). Конечно, Макфол четко заявил, что Сноуден – не герой, а предатель. С другой стороны, он продвигал идеи администрации Обамы о том, что это вылилось в полезные для американского общества дебаты. Я отрицаю эту идею категорически – мы говорим о реформах, инженерами которых выступила банда хакеров?! При демократии решения принимаются обществом, но я не голосовала, и вы не голосовали за то, чтобы документы нашей государственной обороны были слиты. Да, реформы были нужны, но я не хочу жить в стране, где вопросы национальной безопасности решаются хакерами. Я предпочитаю, чтобы они решались через законные каналы, эффективно осуществляющие такие реформы – Комитет по национальной безопасности и Комитет по разведке в Конгрессе, например.
Ф.Т.: То есть вы считаете, что ваши права как гражданина США нарушил больше Сноуден, чем АНБ? С вами не согласятся многие американцы. Какие у вас для них есть аргументы?
К.Э.Ф.: В опубликованных документах Сноудена я не видела ни одного, где бы действия АНБ нарушали интересы отдельных граждан нашей страны. Где эти личные дела? Их нет. Правозащитники всегда говорят: «Покажите мне реальное дело». Где дела в документах Сноудена, подобные делу «Коинтелпро», со слежкой за Мартином Лютером Кингом и за «Черными пантерами»? Предъявите их нам – и тогда уже мы примем решение. Плохо, что они следили за Кингом, потому что он мирно отстаивал свои права, и хорошо, что они следили за «Черными пантерами», потому что они использовали террористические методы. («Черные пантеры» – леворадикальная социалистическая партия США в 1966-1982 гг.; «Коинтелпро» – проект слежки, инфильтрации, дискредитации и развала политических организаций внутри США, проводившийся ФБР в 1956-1971 гг. – Ф.Т.) Где дела, указывающее на то, что США методически следили за своими гражданами, потому что те – диссиденты? Нет таких дел. С другой стороны, без всякого участия Сноудена мусульмане Нью-Йорка добились отмены полицейской программы по слежке за мечетями, потому что они восприняли ее как ограничение личных свобод, и полиция им уступила.
Ф.Т.: Сноуден говорит, что если бы он остался в США, то его жизни угрожала бы опасность, что, находясь здесь, у него не было шансов доказать свою правоту. Что вы на это можете ответить?
К.Э.Ф.: Почему он не пошел в Комитет по разведке в Сенате? Или в Комитет по национальной безопасности? Все обращения фиксируются и сохраняются – он ни разу туда не обращался. Он даже не обратился к руководителям своего агентства; вся его переписка – попытка завлечь шефов в ловушку, игра слов в попытке заставить руководство признать ошибки в законе в общем и целом, без всякой конкретики. И сейчас он пытается переключить внимание общества от самого важного факта – он проник в государственную систему и украл информацию о том, в какие компьютеры в зарубежных странах США имеют доступ. Некоторые из этих стран – наши злейшие враги, некоторые – все более и более враждебны, как, например, Россия. Что общего имеет с декларируемой им целью защиты личной жизни американцев слив информации о том, в какие компьютеры в Китае мы имеем доступ? Ничего! Я лично не чувствую себя более защищенной от того, что Сноуден слил оборонные секреты моей страны, и из-за этого ухудшились наши отношения в политике и в бизнесе. Это раскрытие государственной тайны. Он торговался с Китаем, торговался с Бразилией, с Германией – это мы знаем, и нам еще предстоит узнать много деталей. Но главный вопрос остается открытым – что он предложил русским?