Государственная дума Российской Федерации приняла в третьем, окончательном, чтении закон, предлагающий приравнять один день пребывания в следственном изоляторе (СИЗО) к полутора дням в колонии. Согласно новому закону, изменяется порядок зачета времени содержания лица под стражей. В настоящее время для фигурантов уголовных дел отбытый в СИЗО срок засчитывается по правилу «день за день».
Прокомментировать эту новацию корреспондент «Голоса Америки» попросила председателя комитета «За гражданские права», члена Совета по правам человека при президенте РФ Андрея Бабушкина.
Прежде всего, он пояснил, что осужденным к отбытию срока в колониях строгого режима один день в СИЗО по-прежнему будет равняться одному дню в самой колонии, а в колонии-поселении – «день за два», а при отбытии домашнего ареста двое суток такой меры пресечения будут расцениваться как один день в колонии общего режима.
Главные пораженцы – те, кто находится под домашним арестом
При этом Бабушкин воздержался от однозначной оценки нового закона. «Конечно, это – скорее хорошо, чем плохо, потому что большая часть людей, находящихся под стражей, от этого выиграет. Ускорятся сроки следствия и суда, люди, которые не могут в течение нескольких месяцев или даже лет получить личное свидание, наконец, смогут его получить.
Люди, чья двигательная активность ограничена передвижением внутри пятнадцатиметровой камеры, подъемом в прогулочный дворик и нахождением в этом крошечном дворе, наконец, смогут выходить на улицу, дышать относительно свежим воздухом, и двигаться по большей траектории. Люди смогут работать, получать поощрения, которые подразумевают условно-досрочное освобождение, или замену наказания более мягким», - перечисляет правозащитник «плюсы» нового закона.
Вместе с тем, Андрей Бабушкин отмечает и негативные аспекты: «Во-первых, это не затрагивает тех, кто осужден к пребыванию в колониях особого или строгого режима. Хотя большой разницы между строгим и общим режимом нет – эта разница касается только количества посылок, передач, бандеролей и свиданий. И, тем не менее, здесь остается норма “день за день”.
Во-вторых, как небеспочвенно опасаются тюремщики, это может привести к тому, что часть людей будет пытаться остаться как можно дольше в СИЗО, затягивая сроки следствия и суда, чтобы получить льготу.
И третье, самое негативное последствие, заключается в том, что люди под домашним арестом, у которых сейчас идет “день за день”, они это льготы лишатся», - отмечает председатель комитета «За гражданские права».
Перед днем голосования 18 марта ожидалось, что после победы на выборах и инаугурации Владимир Путин может объявить амнистию. Но во время прямой линии Путин объявил, что подобной традиции в России нет, а правом инициативы по амнистии обладает не президент, а парламент.
В этой связи корреспондент «Голоса Америки» поинтересовалась у Андрея Бабушкина, можно ли, по его мнению, расценивать новый закон как компенсацию за необъявленную амнистию?
«Я считаю, что это – очень щедрая компенсация, потому что амнистия затронула бы около двадцати-тридцати тысяч человек, и в основном тех, кто осужден без лишения свободы. А новая норма затронет, я думаю, более трехсот тысяч человек, то есть, почти половину всех заключенных», - подчеркивает Андрей Бабушкин.
Звук «а», растянутый на 10 лет
Вновь принятый закон не будет касаться тех, кто отбывает наказание повторно, то есть, так называемых «рецидивистов», и в этом кроется опасность. Такое уточнение внесла в беседе с корреспондентом Русской службы Голоса Америки» директор благотворительного фонда помощи осужденным и их семьям «Русь сидящая» Ольга Романова. Она также рассказала, что подобный закон есть в Украине, где он зазывается «Законом Надежды Савченко». «Он был принят в 2015 году, когда Савченко сидела в российской тюрьме, а сама Надежда была в это время депутатом Верховной Рады Украины. И надо сказать, что в Украине тюрьмы разгрузились – внимание – в два раза!
Если такое произойдет и в России, то это будет очень хорошо, и я только за», - отмечает Романова.
Вместе с тем, директор «Руси сидящей» подчеркивает, что данная мера, по ее мнению, является недостаточной. «Это означает, что в России на свободу будет одновременно выходить очень большое количество заключенных. А у нас на деле полностью отсутствует служба ресоциализации. То есть, она существует только на бумаге – для получения грантов. И получается, что люди с устоявшимися представлениями о не самом лучшем устройстве этого мира не сразу найдут работу, а на самом деле, думаю, что никогда. Кроме того, у них есть большие проблемы с открытием счета в банке. Они не социализированы, многие потеряли жилье и семьи, и государству они не нужны, государство ими просто не занимается», - поясняет собеседница «Голоса Америки».
По мнению Ольги Романовой, решением данной проблемы должны заняться международные НКО. «Но, поскольку у нас кругом “иностранные агенты” и “нежелательные организации”, то никто этим заниматься, конечно, не будет. Хотя это – первая проблема, которую нужно было решать за те десять лет, что этот закон валялся в Думе, поскольку впервые его начали обсуждать еще в 2008 году. И за этот период довольно “тучных” лет можно было бы построить нормальные институты ресоциализиции», - уверена она.
Романова добавляет, что в нынешних условиях досрочный выход на свободу большого количества заключенных чреват ростом преступности: «И заметьте, что попав в места заключения по второму разу, они уже е будут подпадать под этот закон, поскольку будут являться рецидивистами. Подчеркну, что без нормально функционирующей ресоциализации принятый закон будет не просто бессмысленным, но даже жестоким по отношению к обществу и к этим людям, потому что государство толкает их на совершение новых преступлений».
Что же касается амнистии, то по свидетельству Романовой «ее в России ждут всегда».
«Она еще ни разу не была приурочена к инаугурации, но надежда на “доброго царя”, это – давняя традиция», - отмечает директор «Руси сидящей». По ее мнению, новый закон нельзя считать «компенсацией» за отсутствие амнистии, но является признаком гуманизации. «Это – хороший, правильный закон. Но к нему нужно добавить еще много разных моментов. Например – службу пробации, то есть, наказания, не связанного с лишением свободы.
Во многих странах это есть, например – в Украине, во Франции, в Норвегии. Людям назначают штрафы, занятия с психологами и так далее. Ты каждый день ходишь в эту службу пробации, как на работу и отчитываешься в том, сколько книжек прочитал, скольким старушкам помог, сколько сломанной мебели починил, встал ли на учет на бирже труда, снял ли социальное жилье, вступил ли в какие-то клубы по интересам, и так далее. Так это происходит», - рассказала Ольга Романова, только что вернувшаяся из командировки в Украину.
Образно подытоживая сказанное, Романова отметила, что с принятием данного закона, Россия сказала «а», но неизвестно ли, будут ли произнесены все последующие буквы. «Очень долго говорилось это “а” – целых десять лет. Ты можешь не заниматься ресоциализацией, но дай это делать обществу, таким организациям, как “Мемориал”, “Русь сидящая”, “Солдатские матери”, и так далее.
Мы можем и умеем это делать, только не мешай нам работать! Перестань являться к нам с обысками и обзывать нас “иностранными агентами”. Просто отстань от нас, и мы сами все сделаем», - обратила свой возглас к российской власти директор благотворительного фонда помощи осужденным и их семьям «Русь сидящая» Ольга Романова.