В 2017 году в Алматы появился ресторан-мем. По-русски он называется «Морковка», а по-казахски — «Сәбіз», если писать название кириллицей. Однако владельцы ресторана решили написать его латиницей: «Saebiz». В описании сказано: «Название ресторана переводится с казахского как “морковь”, однако любой владеющий русским языком поймет всю дерзость этого слова».
Интернет тут же заполнили мемы, а лидер страны Нурсултан Назарбаев публично объяснил, что читать название стоит не так, как известное нецензурное слово на русском: две буквы («ae») в этом слове обозначают один звук.
История с рестораном «Морковка» может многое рассказать о том, как идет в Казахстане переход с кириллицы на латиницу, о котором было объявлено еще несколько лет назад. С одной стороны, согласия по поводу единого варианта новой латиницы до сих пор нет — отсюда и «дерзкие» слова типа «морковки». И общественность, и лингвисты критиковали оба предложенных варианта алфавита, а совсем недавно президент Касым-Жомарт Токаев вообще заявил, что торопиться с принятием латинского алфавита не надо — можно и еще подождать.
С другой стороны, случай с «Морковкой» отражает модную в последнее время тенденцию — латиницу в последнее время стали активно использовать производители современной одежды и владельцы малого бизнеса. Это подтверждает казахский журналист, главный редактор и ведущий популярного ютуб-канала «Айран» Даурен Меркеев. По его словам, одна из причин позитивного восприятия перехода на латиницу — это то, что она сделает Казахстан более открытым миру. «Мы хотим, чтобы язык стал моднее, он стал универсальным», — говорит журналист.
Затягивание дискуссий о переходе Казахстана с кириллицы на латиницу (а разговоры об этом начались еще в 2006 году) были частью «многовекторной» политики Назарбаева, который пытался и продемонстрировать открытость Западу, и не потерять связь с Россией, считает Даурен Меркеев. По его наблюдениям, тема возвращения к латинице всегда гораздо более остро воспринималась за пределами Казахстана, чем внутри страны. Журналист вспоминает, как был в послереволюционном Киеве как раз в то время, когда в Казахстане объявили о переходе. «Все украинские друзья мне тогда говорили: “О, вот вы молодцы, вот это круто!” Это воспринималось как смелый шаг, как показательный отход от России, как часть антиимперского движения».
Your browser doesn’t support HTML5
Главный редактор YouTube-канала AIRAN Даурен Меркеев — о том, почему казахи хотят перейти на латиницу
Впрочем, считает Даурен, проблема гораздо шире, и состоит она в том, что государственным языком в Казахстане многие просто не владеют: «Я и про себя могу сказать, что я его учу, и учу с кириллицей, потому что в латинице его как бы еще нет. Знаете, это ведь известный факт, что шовинисты в России воспринимают украинский как испорченный русский. Так и с казахским на кириллице: буквы “советские”, а написана типа абракадабра. Латиница могла бы снять эту проблему. А еще сейчас здесь много релокантов из России, они пошли на языковые курсы. И знаете, я уверен, что им учить казахский было бы легче именно в латинской графике».
«Разговоры о латинице стали актуальнее с началом войны»
В октябре 2022 года на официальном сайте украинского президента Владимира Зеленского появилась очередная петиция с требованием перевода украинского алфавита на латиницу. Такие петиции время от времени появлялись и до войны, а в 2021 году Секретарь Совета национальной безопасности и обороны Алексей Данилов даже публично высказывался о том, что Украине следует отказаться от кириллицы.
Но если в самой Украине переход на латиницу широко пока не обсуждается, в других странах бывшего СССР дискуссии о возвращении к латинскому алфавиту серьезно подогрела война. Российская агрессия изменила отношение многих жителей этих стран к национальным языкам и вопросам идентичности в целом.
Эту тенденцию подтверждает Темур Умаров, научный сотрудник Фонда Карнеги за международный мир. По его словам, еще с начала периода независимости абсолютно все страны Центральной Азии начали строить свою национальную идентичность, однако разные страны подошли к этому по-разному.
Умаров вспоминает опыт Узбекистана и Туркменистана, где процесс перехода на латиницу начался еще в 90-е. В начале двухтысячных все учебники в Узбекистане перевели на латиницу. Однако процесс этот очень непростой — долгий и дорогостоящий. «В Узбекистане до сих пор, даже спустя двадцать лет, существует как бы двойной алфавит, и даже у большинства сайтов есть две версии — на латинице и на кириллице», — говорит Умаров.
Еще одна проблема, связанная с возвращением латиницы, по словам Умарова, связана с коррупцией: «В этом процессе тоже замешаны всякие высокопоставленные чиновники и одновременно бизнесмены и коррупционеры. И это превращается в процесс зарабатывания денег. Переписываются госконтракты, отдаются в руки конкретным людям, а потом в учебниках люди находят огромное количество отпечаток, ошибок и много всего такого».
Your browser doesn’t support HTML5
Научный сотрудник Фонда Карнеги Темур Умаров — о переходе на латиницу как дорогостоящем проекте
Казахстан и Кыргызстан изначально пошли по менее «радикальному» пути, говорит Умаров. В этих странах русский язык до сих пор закреплен как официальный. В отличие от тех же Узбекистана и Туркменистана, где он почти не используется в публичной официальной речи. Однако если в Казахстане переход на латиницу активно планируется, обсуждается на государственном уровне, и даже разрабатываются варианты алфавита, то в Кыргызстане все пока на уровне разговоров, и особенно эти разговоры стали актуальны на фоне войны России против Украины.
«Нападая на Украину и говоря, что за этим стоит идея о том, что украинская государственность искусственна и Украины в принципе не существует, Кремль подстегивает вопросы о деколонизации. Сейчас в странах Центральной Азии стало намного больше инициатив, направленных именно на укрепление того, что такое национальная идентичность. Я не удивлюсь, если в Кыргызстане инициатива о переходе на латиницу дойдет до людей, принимающих решения, и они эти решения примут», — говорит Умаров.
«Переход на латиницу в Кыргызстане зависит от победы Украины»
В январе 2023 года украинские медиа, в частности агентство УНИАН, обратили внимание на новость из Кыргызстана: парламент страны принял в первом чтении законопроект о государственном языке; документ направлен на установление правовых основ применения государственного языка и осуществления языковой политики. Если новый закон примут, то государственные органы, органы местного самоуправления, предприятия, учреждения и организации, независимо от форм собственности, будут обязаны вести свою деятельность на кыргызском языке. Также на кыргызском, согласно законопроекту, следует писать названия предприятий и государственных учреждений, товарных знаков, собственные географические названия.
И хотя о латинице в новом законопроекте речи пока не идет, и в самом Кыргызстане, и за его пределами это расценивается как важный шаг к уменьшению влияния русского языка.
Главный редактор независимого кыргызского издания Kloop Бектур Искендер вспоминает, что разговоры о возможном переводе национального языка на латиницу слышал еще в детстве, в 90-х, — это было символом времени. Однако именно в Кыргызстане, в отличие от других тюркоязычных республик, это движение всегда было самым слабым и незаметным, констатирует Искендер. Не последнюю роль тут играло давление со стороны России — Москва воспринимала дискуссии о латинице как «предательство» и всячески этому сопротивлялась.
«Любые разговоры и только о латинице, а вообще любые разговоры о колонизации, о переосмыслении нашей истории, о переосмыслении роли России в нашей истории в Бишкеке особенно встречались с очень большим осуждением. Это было не принято. Любая попытка говорить о том, что кыргызский язык должен занимать больше пространства занимать, сразу же встречала сопротивление в духе “Ой, вы националисты, вы хотите ущемлять русский язык”. Кроме того, власти Кыргызстана всегда были под очень сильным влиянием российской власти и поэтому боялись это движение в принципе начинать — опасались последствий, да и сейчас опасаются. Это всегда был очень сильно политизированный вопрос».
Your browser doesn’t support HTML5
Журналист Бектур Искендер — о том, как война подстегнула разговоры о латинице в Кыргызстане
По словам журналиста, внедрение кириллицы в сознании многих в Кыргызстане прочно связано с периодом сталинских репрессий. Ведь латиница здесь, как и в Казахстане, прожила недолго — всего двенадцать лет. Возвращение к ней расценивается как освобождение от российского влияния.
«Может ли Кыргызстан в ближайшее время перейти на латиницу? Я считаю, что это напрямую зависит от того, насколько быстро Украина победит в войне. Это будет неизбежной составляющей деколонизации и важным символическим шагом. Но тут нужно два условия: общество должно осознать, что это важно, а еще у нас должна быть более смелая власть», — заключает Искендер.
Он не исключает, что в стране может появиться так называемая партизанская, народная латиница, которую разработают люди и просто начнут ею пользоваться. Подобный опыт есть в Татарстане, где латиницу использует ряд активистов. В Кыргызстане и сейчас есть те, кто использует латиницу в переписке, однако, поскольку единый вариант алфавита не разработан, каждый пишет так, как считает нужным: придумывает сам или берет за основу существующие варианты латинского алфавита.
«Никто не думал о плюсах и о минусах, это было как возрождение»
1 сентября 1989 года многие дети в Молдавской ССР пришли в школы с вырезками из газет вместо учебников. Это были «распечатки» нового букваря — на латинице. В типографиях тогда не было печатных машин с латинским шрифтом. Единственным местом, где можно было напечатать текст на латинице, была типография Академии наук. Букварь на латинице, автором которого стал известный писатель Григорий Виеру, печатали маленькими частями в газете «Социалистическая Молдавия». Родители делали вырезки и давали детям с собой в школу.
Преподаватель зарубежной литературы Государственного университета Молдовы, доктор наук Татьяна Чокой вспоминает те годы как время невероятного подъема: «Для большинства молдаван переход на латиницу означал восстановление исторической правды и символического воссоединения с исторической родиной, возрождение национального самосознания, самоопределения и, конечно, символического отрешения от советского и коммунистического прошлого. Это были замечательные годы, несмотря ни на что, потому что было ощущение возвращения на круги своя».
В то же время, признает Чокой, переход на латиницу (Молдова перешла на латинский алфавит самой первой из советских республик — в 1989 году) был очень непростым. Денег на закупку типографских машин с латинским шрифтом просто не было: началась разруха, люди теряли работу или не получали зарплату месяцами, так что приходилось импровизировать.
27 августа 1989 года Великое национальное собрание потребовало провозглашения румынского языка как государственного и возвращения к латинском алфавиту. 31 августа 1989 года председатель президиума Верховного совета Мирча Снегур подписал закон о возвращении молдавского языка на латинскую графику (использовалась именно формулировка «молдавский язык», поскольку он тогда позиционировался как этнолект румынского).
Сразу после этого в движение за переход на латиницу включились общественные деятели, писатели, актеры, журналисты. Но почва для этого уже была подготовлена. Еще за два месяца до исторического решения, 15 июня 1989 года, вышел на латинице первый выпуск газеты «Литература и искусство».
Your browser doesn’t support HTML5
Доктор наук Татьяна Чокой — о том, как Молдова переходила на латиницу
«Можете себе представить, — вспоминает Татьяна Чокой, — две молодые сотрудницы Академии наук целый месяц набирали текст этого выпуска!»
Кстати, интересно, что даже первый свод правил орфографии для латинского алфавита тоже появился благодаря «голому энтузиазму». Небольшую брошюру за свой счет в 1991 году опубликовали публицист Влад Похила и сотрудница агентства ТАСС Виталия Павличенко. Этой брошюрой, по словам Чокой, пользовались абсолютно все — от преподавателей-филологов до учеников.
Тогда, в конце 80-х-начале 90-х, этот шаг казался скорее символическим, чем практическим: уж очень много трудностей было связано с переходом. Однако сейчас, по словам Татьяны Чокой, его выгоды очевидны: «Молдова благодаря этому стала частью западной цивилизации. Румынский язык — это официальный язык общения в официальных структурах. Это открывает нам доступ к международным библиотекам, к трудам, к культурным произведениям».
А вот для студентов, которые заканчивают вузы в непризнанном Приднестровье, этот доступ закрыт — и во многом именно из-за кириллицы. Официально в Приднестровье, контролируемом Россией, используется кириллический алфавит — в том числе в школах и университетах. Получается, если студент заканчивает университет в Тирасполе, он не сможет работать в Молдове без его нострификации. А чтобы утвердить диплом, приходится сдавать экзамены на румынском языке. Впрочем, в непризнанном регионе до сих пор есть школы, которые сопротивляются российскому влиянию, и используют латиницу.
«Из-за кириллицы из некоторых наших слов пропали звуки»
Ситуация с кириллицей и латиницей в Молдове и непризнанном Приднестровье очень похожа на то, что случилось с крымскотатарским алфавитом после того, как Россия незаконно аннексировала Крым. На оккупированном полуострове осталась кириллица; в то же время крымские татары, которые живут в других частях Украины и по всему миру, используют латиницу. С недавних пор — официально.
«На официальном уровне этот вопрос решили совсем недавно, в рамках концепции развития крымскотатарского языка, — рассказывает журналистка телеканала ATR Гульсум Халилова. — До 2025 года мы уже полностью должны перейти с кириллицы на латиницу, хотя на самом деле такое решение было принято Курултаем еще в 1991 году, после того как Украина стала независимой. Однако имплементирован этот документ не был, к сожалению, на протяжении двадцати трех лет — до 2014 года, до оккупации Крыма. Получается, что только оккупация к этому подтолкнула, и тогда Министерство по вопросам реинтеграции временно оккупированных территорий совместно с Меджлисом крымскотатарского народа и профессиональными учеными-филологами сформировали концепцию развития крымскотатарского языка и его перехода на латиницу».
Your browser doesn’t support HTML5
Журналистка ATR Гульсум Халилова — о латинице в современном крымскотатарском
Гульсум заканчивала школу в Крыму уже в 90-х, когда Украина стала независимой, однако и тогда, вспоминает она, обучение шло на кириллице. Тем не менее сейчас она использует латинский алфавит и признает: он гораздо удобнее.
Переход на кириллицу в сталинские годы повлек за собой потерю многих крымскотатарских букв и звуков, констатируют ученые. Например, исчез мягкий звук «х» в слове «привет»: если раньше крымские татары говорили «mehraba», то сейчас — «мераба», без придыхания в середине слова. «Советская власть хотела таким образом стереть идентичность крымскотатарского народа, уничтожить сам вкус нашего языка, как и многих других языков», — говорит Гульсум Халилова. Она подтверждает — латиница сближает крымских татар с их братскими (в хорошем смысле этого слова) тюркскими народами, а также делает их более открытыми миру в целом.
Есть и еще один важный аспект: в мире насчитывается около восьми миллионов крымских татар, примерно пять миллионов при этом живут в Турции и, соответственно, вовсе не знают кириллицы. Переход на латиницу позволяет объединить диаспоры, разбросанные по миру.
«Молодежь сейчас использует в основном латиницу, – отмечает Халилова. — А будущее за ними, именно поэтому важно, чтобы сейчас именно молодежь переходила на латинскую графику».
«Языковой вопрос в Бурятии всегда был острым»
Война, развязанная Россией в Украине, заставила и некоторые российские регионы задуматься об историческом самосознании, корнях и языковой идентичности. Так, в Бурятии местные СМИ констатируют: «В свете последних исторических событий, сменой курса “на восток” и активизацией культурных и политических связей с Монголией, многие наши земляки стали интересоваться монгол бэшэг».
Монгол бэшэг — это бурят-монгольское вертикальное письмо, которое в 1931 году советскими властями было заменено на латиницу. Впрочем, тогда не прошло и восьми лет, как ее сменила кириллица, так что тем, кто родился в начале XX века, пришлось переучиваться дважды.
Пример бурятам с их проснувшимся интересом к старому письму подала Монголия: еще несколько лет назад там заявили, что к 2025 году собираются перейти на старомонгольскую письменность.
Вопрос языка и письменности — один из самых острых в Бурятии, и именно в контексте стремления этого региона получить независимость от России, подтверждает один из лидеров бурятского национального демократического движения «Буряад-Монгол Эрхэтэн» Доржо Дугаров. «Местные законы федеральный центр не уважает, — говорит Дугаров, — Бурятский язык выведен из обязательной программы изучения в школе, хотя, согласно Конституции Бурятии, он является обязательным как государственный. Даже главу республики назначили без знания языка, хотя это обязательное условие. По сути, нынешний глава Бурятии не имеет права занимать эту должность, поскольку не родился на территории республики и даже не пробыл в ней ни дня до назначения, а также не владеет бурятским языком».
По словам Дугарова, для бурятского языка родная система письма — монгольская. Возвращение к ней было бы важным шагом к возрождению языка и культуры, а также культурному воссоединению всех монголоязычных народов в едином языковом – культурном и информационном – пространстве.
И если раньше, отмечает он, вопрос самоопределения и языковой идентичности считался больше маргинальным, то сейчас он стал гораздо более заметен и находит понимание со стороны мировой общественности, особенно Украины.
Постскриптум
Когда эта статья уже была готова к публикации, стало известно о том, что белорусское издание «Наша Нива» в честь Дня родного языка запустило латинскую версию сайта, которую теперь можно будет читать наряду с кириллической.