Президент РФ Владимир Путин в ходе выступления на «прямой линии» оценил ситуацию в экономике страны как «стабильную» и «надежную», из тревожащих факторов отметив только высокую инфляцию. В остальном, по его мнению, все хорошо и развитие экономики идет несмотря ни на что. Путин допустил, что ВВП вырастет до 4% в 2024 году.
Между тем ранее президент потребовал принять экстренные меры для поддержки российских угольных компаний, которые терпят огромные убытки и, по оценкам государственного аналитического центра ТЭК Минэнерго, стоят на пороге массовых банкротств.
Под угрозой банкротств находятся даже головные предприятия ВПК, если верить главе госкорпорации «Ростех» Сергею Чемезову, который жаловался на слушаниях в Госдуме на высокий процент по кредитам, ставший следствием повышения (до 21%) ставки Центробанком. В аналогичном положении оказался и ряд других отраслей.
Кроме того, российский бизнес столкнулся с кризисом платежей на фоне трудностей, которые становятся хроническими, с трансграничными банковскими расчетами и из-за того же резкого повышения ставок по кредитам. Словом, проблем, оставшихся без внимания Путина на «прямой линии» более чем достаточно.
О состоянии российской экономики и ее перспективах на следующий год, а также о том, о чем «забыл» сказать российский президент Русская служба «Голоса Америки» поговорила с ассоциированным исследователем в Центре Дэвиса Гарвардского университета, ранее профессором Высшей школы экономики в Москве Андреем Яковлевым.
Виктор Владимиров: Насколько, по-вашему, адекватна оценка Путиным экономической ситуации в стране?
Андрей Яковлев: Это внушаемая населению иллюзия, которая в некотором смысле обеспечивается «средними цифрами по больнице». Да, на уровне общих показателей рост ВВП за 2024 год действительно составит около 4%. Но важно понимать, что этот рост в основном сконцентрирован в военной промышленности или связанных с ней отраслях, и то, что дает прирост производства – это продукция, которая идет на войну в Украину и там сгорает в прямом и переносном смыслах.
Понятно, что есть люди, получающие сейчас заметно более высокие зарплаты. Путин на «прямой линии» говорил, что инфляция высокая, но есть и реальный рост доходов – 9 %. Это тоже из категории «средней температуры по больнице», потому что, например, в тех депрессивных регионах, где, в частности и мобилизация шла более активно, будут даже более высокие цифры роста реальных доходов.
Потому что они складываются из роста доходов в 5-6 раз у семей контрактников и мобилизованных и отсутствия роста доходов у их соседей – врачей, учителей, пенсионеров и так далее. В моём понимании, это просто попытка Путина изобразить, что в экономике всё хорошо и стабильно. Хотя на самом деле внутри накапливается напряжение и, на мой взгляд, возникает очень высокая степень неопределенности относительно дальнейших перспектив развития экономики.
В.В.: Есть ли сейчас вообще реальные предпосылки для роста экономики?
А.Я.: Судите сами. Военный бюджет на 2024 год был на уровне 10,8 триллиона рублей. Коллеги, которые занимаются мониторингом исполнения военных расходов, говорили мне, что уже на начало декабря реальные расходы были порядка 12 триллионов рублей. То есть это по сути «черная дыра», которую на самом деле Минфин и правительство не контролируют. И туда сколько ни кинь средств, все сгинут без следа. В этой ситуации можно сколько угодно скрести по сусекам, ограничивать какие-то расходы, повышать налоги, чтобы добиться выполнения поставленных Кремлем задач. Но если вы теряете контроль над ключевой статьей расходов, то у вас волей-неволей общая ситуация в экономике будет только ухудшаться.
В.В.: Какие еще существуют проблемные аспекты, о которых Путин не упомянул в своем пространном выступлении?
А.Я.: Об очень многих. Например, в Госдуме решили продлить сроки эксплуатации 140 тысяч лифтов для многоквартирных домов. Срок их эксплуатации 25 лет. И по техническим регламентам после этого они становятся небезопасными. Депутаты объяснили своё решение тем, что, с одной стороны, в России сейчас нет мощностей, которые были бы способны произвести необходимое количество лифтов, а на закупку импортного оборудования, даже турецкого или китайского, нет денег.
Средства же понятным образом уходят на военные нужды. Приоритеты сейчас – гособоронзаказ, выплаты контрактникам и прочее. А на то, что нужно людям, финансирование идет по остаточному принципу. Из этого же ряда использование нефтеналивных танкеров, которым больше 50 лет и которые дышат на ладан, что чревато экологическими катастрофами, как это уже случилось в Керченском проливе. Тут перечислять можно долго.
Наиболее серьезные проблемы сегодня у предприятий гражданского сектора. Потому что по ним бьёт высокая процентная ставка ЦБ. Одновременно сказывается удлинение сроков расчетов по импорту, что связано с западными санкциями, которые в 2024 году действительно начали работать. Раньше ущерб от них ощущался весьма и весьма условно. А вот нынешнее давление США на Китай, Турцию в части угрозы вторичных санкций приводит к тому, что расчеты с российскими контрагентами сильно замедлились. В итоге это вынуждает предприятия обращаться в банки за кредитами на пополнение оборотных средств даже при нынешних ставках, что чревато потом самыми серьезными последствиями вплоть до угрозы банкротства. Основные причины сложившегося положения дел все те же – война и безудержные расходы на нее.
В.В.: Как такая политика отразится на жизни простых людей?
А.Я: Разумеется, негативно. В бюджете на 2025 год впервые за время правления Путина заложено в номинальном выражении сокращение расходов на социальную политику. Если в 2024 году на соцнужды было отведено 7,7 триллиона рублей, то на будущий заложено лишь 6,9 триллиона. Кремлевские СМИ эту тему обходят стороной. Но люди все равно видят, что происходит и к чему ведет сокращение соцрасходов. К тому же в статью «социальная политика» заложены стартовые выплаты контрактникам. Они сейчас идут в рамках бюджета отнюдь не по статье расходов на минобороны. То же самое касается бюджета на здравоохранение. В значительной степени расходы на лечение раненых лежат в бюджете не в статьях минобороны, а в статьях на здравоохранение.
В.В.: Путин на встрече с крупным бизнесом объявил с главной задачей России на 2025 год балансированное развитие экономики. Каким образом можно выполнить такую задачу в условиях войны?
А.Я.: На мой взгляд, это из категории деклараций и демагогии. Потому что для Путина по-прежнему центральной задачей остается война. И все человеческие, финансовые и материальные ресурсы бросаются на это. А в отношении бизнеса… Ну ему же надо что-то говорить по этой проблеме, вот он и говорит. Из своих коммуникаций я вижу, что довольно долго настроения у бизнес-сообщества были умеренно-оптимистичные.
Был шок весны 2022 года, но потом оказалось, что у властей — за счет резервов и за счет выросших цен на нефть – есть деньги и на войну, и на социальные расходы, и на поддержку экономики. А правительство и ЦБ при этом оказались в состоянии стабилизировать ситуацию в экономике и в целом управлять ею. Но уже с сентября-октября 2024 года выросла тревожность, особенно на фоне роста ставки и бюджета, принятого на три года. Потому что никакого сокращения военных расходов на этот период не предусматривается в отличие от предыдущего бюджета.
Всего год назад Минфин на военные нужды в 2025 году закладывал 8,5 триллионов рублей. Сейчас – 13,5 триллионов. Разница – примерно 50 миллиардов долларов. Это по любым меркам большие деньги. Причем дальше, на 2026 и 2027 годы, идут примерно те же цифры. Бизнес считывает эти сигналы, и никакого оптимизма они у него не вызывают. Путин говорит и будет говорить примерно то же самое, что говорит сейчас. Но к реальности это чем дальше, тем меньше будет иметь отношение.