США и России предстоит быстро разрешить серьезные противоречия
5 декабря истек срок действия Договора о сокращении наступательных вооружений (СНВ-1). Новый договор, который придет ему на смену, вероятно, будет заключен до конца года. Однако чтобы достичь компромисса, США и Россия должны решить много проблем. Об этом говорилось на конференции, которую в Вашингтоне провела американская неправительственная организация Ассоциация по контролю за вооружениями.
Договор о сокращении наступательных вооружений (СНВ-1) был подписан в 1991 году и вступил в силу в 1994-м. Он обеспечил значительное сокращение ядерных арсеналов США и России: до начала действия СНВ-1, США располагали примерно 10,5 тыс боеголовок и примерно 2250 носителями (баллистические ракеты наземного и морского базирования, а также стратегические бомбардировщики) – по состоянию на январь 2009 года их количество было сокращено до уровня 5576 боеголовок и 1198 носителей. Количество боеголовок России сократилось с приблизительно 10 тыс до 3909-ти, а носителей – с 2,5 тыс до 814-ти. Благодаря этому договору был остановлен процесс разработки и развертывания нескольких нетрадиционных систем запуска баллистических ракет, в частности, воздушного и космического базирования. Договор также содержал детально прописанные процедуры верификации и меры повышения взаимного доверия.
Переговоры о заключении нового соглашения, которое продолжит дело СНВ-1 начались три года назад и, возможно, могут завершиться до конца года. Новый договор, может еще более уменьшить размеры ядерных арсеналов США и России. Согласно условиям Московского договора (был подписан в мае 2002 года президентами Джорджем Бушем и Владимиром Путиным; истекает 31 декабря 2012 года) США и Россия не могут обладать более чем 2200 стратегическими боеголовками. Предположительно, новый договор может еще более уменьшить этот лимит – до 1500 -1675.
Стивен Пайфер, старший научный сотрудник Института Брукингса, в администрации Джорджа Буша-младшего занимавший пост заместителя Госсекретаря США, отметил, что истекший Договор СНВ сыграл крайне позитивную роль: «Это первый договор, который позволил сократить стратегические ядерные вооружения; он установил очень важные меры верификации и транспарентности и обеспечил стабильность российско-американских отношений.
При этом, по мнению Пайфера, простая пролонгация договора не имеет смысла. Этому есть ряд серьезных причин. Во-первых, 6 декабря 2001 года Россия и США официально заявили, что выполнили свои обязательства по договору, проведя все оговоренные сокращения. Еще одно препятствие – прописанный в СНВ-1 режим учета стратегического ядерного потенциала. Впервые в истории советско- и российско-американских отношений он был основан на учете носителей (например, баллистических ракет), а не ядерных зарядов. Оценка производилось на основе предположительной способности тех или иных типов носителей нести ядерные боеголовки. К примеру, американские стратегические бомбардировщики способны нести не более 20 крылатых ракет дальнего радиуса действия, которые могут быть снабжены ядерными боеголовками: по условиям СНВ-1 предусматривалось, что каждый такой самолет несет 10 боеголовок. Аналогичным способом рассчитывались возможности и российских бомбардировщиков.
Стивен Пайфер отмечает, что за полтора десятилетия в ядерных арсеналах обоих государств накопились «фантомы» – то есть носители, которые не могут иметь военного применения, но продолжают учитываться согласно условиям СНВ-1: в эту категорию, например, попадают пустые ракетные шахты или старые бомбардировщики с демонтированными двигателями.
Пайфер перечислил ряд основных препятствий, с которыми сталкиваются дипломаты США и России, обсуждающие условия нового соглашения. По его мнению, основные расхождения заключаются в оценке системы противоракетной обороны, лимитов стратегических носителей, конвенционных боеголовок и принципов верификации.
Независимый консультант Линтон Брукс, который в администрации президента Буша-младшего был одним из руководителей Министерства энергетики, а при Буше-старшем был главным переговорщиком по Договору СНВ-2, привел следующий пример: в последние годы США уменьшали количество боеголовок на ракетах. В частности, баллистическая ракета морского базирования Trident D5 (ею оснащаются стратегические подводные лодки) способна нести 8 боеголовок. Согласно ранее достигнутым договоренностям, США ограничивали их число четырьмя. Следовательно, при определенных условиях Соединенные Штаты будут способны вдвое и быстро увеличить свою ядерную мощь. Поэтому российская сторона настаивает, чтобы в рамках нового договора лимитировалось либо общее количество субмарин, либо количество пусковых шахт.
Ряд этих проблем достался в наследство от Московского договора: например, не было детально прописано, какого рода боеголовки должны быть сокращены. Разница в существующих подходах состоит в том, что российская сторона трактует понятие «стратегические ядерные боезаряды» в соответствии с определениями СНВ-1, а американская понимает этот термин гораздо уже, включая в него лишь «оперативно-развернутые» боезаряды.
Еще одной проблемой является процедура верификации. Как известно, до 5 декабря американские инспектора контролировали периметр завода в Воткинске, где производятся российские баллистические ракеты – в свою очередь, российские инспектора лишились постоянного поста в США, поскольку Соединенные Штаты прекратили выпуск такого рода вооружений.
Линтон Брукс отмечает: «Мой опыт показывает, что большинство инициатив по созданию механизмов контроля за исполнением условий таких соглашений исходит от США. На мой взгляд, службы безопасности России выражают намного больше беспокойства присутствием иностранцев, чем спецслужбы США». Дэрил Кимбалл, исполнительный директор Ассоциации по контролю за вооружениями, отметил, что отсутствие энтузиазма Москвы по этому вопросу объясняется достаточно просто: «Россия испытывает чувство уязвимости перед Западом и не желает лишний раз демонстрировать это».
Кимбалл подчеркнул, что парадоксальным является тот факт, что через два десятилетия после краха Берлинской стены и окончания «холодной войны» США и Россия «используют сотни ядерных ракет лишь для того, чтобы сдерживать друг друга».