Юсуф Канли: «Путин – российский Эрдоган, а Эрдоган – турецкий Путин»
ВАШИНГТОН —
Встреча президента РФ Владимира Путина и премьер-министра Турции Реджепа Эрдогана прошла «на полях» заседания Совета сотрудничества высшего уровня России и Турции.
«Есть коллективные шаги, которые нам надлежит сделать», – так охарактеризовал проблематику встречи Эрдоган. Путин констатировал, что двусторонние отношения развиваются…
Сопровождающие лица подписали ряд соглашений о сотрудничестве. А лидеры двух государств обсудили сирийский кризис и проблему Нагорного Карабаха.
Российско-турецкий диалог разворачивается на фоне острых дискуссий о траектории как российской, так и турецкой политики – внешней и внутренней.
«После периода сосуществования ислама со светскими ценностями, идет контрнаступление ислама», – так в беседе с корреспондентом Русской службы «Голоса Америки» охарактеризовал сегодняшнюю ситуацию в Турции член-корреспондент РАН Сергей Арутюнов.
«Эрдоган представляет собой респектабельного, не слишком крайнего, но убежденного сторонника тех ценностей, с которыми – отстаивая светские принципы социального устройства – боролся Мустафа Кемаль, а вместе с ним военные структуры Турции, сегодня терпящие поражение…», – уточняет он.
Как воспринимаются эти процессы и – на их фоне – дискуссии между Москвой и Анкарой в самой Турции? Чтобы узнать это, корреспондент Русской службы «Голоса Америки» обратился к корреспонденту турецкой газеты Hurriyet Dayly News Юсуфу Канли.
Алексей Пименов: Российский и турецкий лидеры обсуждают нагорно-карабахскую проблему. Какое место занимает она во внешней политике Турции?
Юсуф Канли: Эта встреча премьер-министра Эрдогана и президента Путина чрезвычайно интересна. Отмечу в первую очередь: и Турция, и Россия оказывают серьезное влияние на противостояние Азербайджана и Армении по поводу Нагорного Карабаха. Азербайджанская территория оккупирована. И обсуждение вопроса об этой спорной территории имеет огромное значение. К сожалению, на нынешней стадии обсуждения стороны лишь заявляют о необходимости соглашения, которое должно быть достигнуто в результате переговоров. Причина – в нежелании армянской стороны освободить и передать Азербайджану, по крайней мере, районы, прилегающие к Нагорному Карабаху, куда могли бы возвратиться беженцы.
А.П.: Как бы вы охарактеризовали позицию Анкары в нагорно-карабахском вопросе?
Ю.К.: Нагорно-карабахская проблема – это проблема оккупации и военной агрессии. На которую Анкара в свое время ответила закрытием границы с Арменией. И сегодня – во имя примирения Турции и Армении – необходимо устранить коренную причину этого разрыва. Именно поэтому Турция чрезвычайно заинтересована в усилиях (и двусторонних – Армении Азербайджана, и многосторонних – с участием всех заинтересованных сторон), направленных на разрешение нагорно-карабахской проблемы. Пока эти усилия нельзя назвать продуктивными. Хотя недавно между Арменией и Азербайджаном и имел место некоторый всплеск дипломатической активности, который приветствовала Турция…
А.П.: Путин и Эрдоган не в первый раз обсуждают и сирийскую проблему. В чем различие подходов?
Ю.К.: В сирийском вопросе Турция и Россия искренни друг с другом – и там, где их позиции близки, и там, где они явно расходятся. Турция рассматривает сирийскую проблему – в первую очередь – как проблему прав человека. Она обвиняет сирийское руководство в массовых зверствах и считает уход Башара Асада со своего поста необходимым условием хоть какой-то нормализации положения в стране. Тогда как Россия все еще считает возможным переходный процесс, предусматривающий сохранение руководства в руках если не Асада лично, то, во всяком случае, в руках партии БААС. Таким образом, независимо от деталей, позиции Турции и России в данном случае далеки друг от друга.
А.П.: Диалог двух лидеров, однако, продолжается…
Ю.К.: Прежде всего: Россия поставляет в Турцию энергоносители – это один из главных поставщиков. Кроме того, Россия – и с географической, и с исторической, и с культурной точки зрения – постоянный фактор нашей жизни. Антагонизма с Россией Турция просто не может себе позволить. А с другой стороны, не в интересах России противостоять Турции, что называется, по всему кругу вопросов. Поэтому наши дискуссии – всегда доброжелательные и откровенные.
А.П.: Сегодня во всем мире говорят о проводимой Турцией политике неоосманизма. Ваш комментарий?
Ю.К.: Лозунг неоосманизма может звучать привлекательно для турок, но для жителей соседних стран, на протяжении столетий находившихся под турецкой властью, неоосманистский курс означал бы очень неблагоприятное развитие событий. И я опасаюсь, что попытка положить османское наследие и религиозные ценности в основу турецкой внешней политики в долгосрочной перспективе принесет Турции вред. Она противоречит фундаментальным интересам страны.
А.П.: Владимира Путина и Реджепа Эрдогана – часто сравнивают. На ваш взгляд, это оправданно?
Ю.К.: У них немало общего. Путин – это российский Эрдоган, а Эрдоган – это турецкий Путин. Оба – автократы. Правда, я должен признать, что Путин – автократ в несколько большей степени, нежели турецкий премьер-министр. Но премьер-министр Турции – тоже автократ многообещающий. И развивается он быстро.
«Есть коллективные шаги, которые нам надлежит сделать», – так охарактеризовал проблематику встречи Эрдоган. Путин констатировал, что двусторонние отношения развиваются…
Сопровождающие лица подписали ряд соглашений о сотрудничестве. А лидеры двух государств обсудили сирийский кризис и проблему Нагорного Карабаха.
Российско-турецкий диалог разворачивается на фоне острых дискуссий о траектории как российской, так и турецкой политики – внешней и внутренней.
«После периода сосуществования ислама со светскими ценностями, идет контрнаступление ислама», – так в беседе с корреспондентом Русской службы «Голоса Америки» охарактеризовал сегодняшнюю ситуацию в Турции член-корреспондент РАН Сергей Арутюнов.
«Эрдоган представляет собой респектабельного, не слишком крайнего, но убежденного сторонника тех ценностей, с которыми – отстаивая светские принципы социального устройства – боролся Мустафа Кемаль, а вместе с ним военные структуры Турции, сегодня терпящие поражение…», – уточняет он.
Как воспринимаются эти процессы и – на их фоне – дискуссии между Москвой и Анкарой в самой Турции? Чтобы узнать это, корреспондент Русской службы «Голоса Америки» обратился к корреспонденту турецкой газеты Hurriyet Dayly News Юсуфу Канли.
Алексей Пименов: Российский и турецкий лидеры обсуждают нагорно-карабахскую проблему. Какое место занимает она во внешней политике Турции?
Юсуф Канли: Эта встреча премьер-министра Эрдогана и президента Путина чрезвычайно интересна. Отмечу в первую очередь: и Турция, и Россия оказывают серьезное влияние на противостояние Азербайджана и Армении по поводу Нагорного Карабаха. Азербайджанская территория оккупирована. И обсуждение вопроса об этой спорной территории имеет огромное значение. К сожалению, на нынешней стадии обсуждения стороны лишь заявляют о необходимости соглашения, которое должно быть достигнуто в результате переговоров. Причина – в нежелании армянской стороны освободить и передать Азербайджану, по крайней мере, районы, прилегающие к Нагорному Карабаху, куда могли бы возвратиться беженцы.
А.П.: Как бы вы охарактеризовали позицию Анкары в нагорно-карабахском вопросе?
Ю.К.: Нагорно-карабахская проблема – это проблема оккупации и военной агрессии. На которую Анкара в свое время ответила закрытием границы с Арменией. И сегодня – во имя примирения Турции и Армении – необходимо устранить коренную причину этого разрыва. Именно поэтому Турция чрезвычайно заинтересована в усилиях (и двусторонних – Армении Азербайджана, и многосторонних – с участием всех заинтересованных сторон), направленных на разрешение нагорно-карабахской проблемы. Пока эти усилия нельзя назвать продуктивными. Хотя недавно между Арменией и Азербайджаном и имел место некоторый всплеск дипломатической активности, который приветствовала Турция…
А.П.: Путин и Эрдоган не в первый раз обсуждают и сирийскую проблему. В чем различие подходов?
Ю.К.: В сирийском вопросе Турция и Россия искренни друг с другом – и там, где их позиции близки, и там, где они явно расходятся. Турция рассматривает сирийскую проблему – в первую очередь – как проблему прав человека. Она обвиняет сирийское руководство в массовых зверствах и считает уход Башара Асада со своего поста необходимым условием хоть какой-то нормализации положения в стране. Тогда как Россия все еще считает возможным переходный процесс, предусматривающий сохранение руководства в руках если не Асада лично, то, во всяком случае, в руках партии БААС. Таким образом, независимо от деталей, позиции Турции и России в данном случае далеки друг от друга.
А.П.: Диалог двух лидеров, однако, продолжается…
Ю.К.: Прежде всего: Россия поставляет в Турцию энергоносители – это один из главных поставщиков. Кроме того, Россия – и с географической, и с исторической, и с культурной точки зрения – постоянный фактор нашей жизни. Антагонизма с Россией Турция просто не может себе позволить. А с другой стороны, не в интересах России противостоять Турции, что называется, по всему кругу вопросов. Поэтому наши дискуссии – всегда доброжелательные и откровенные.
А.П.: Сегодня во всем мире говорят о проводимой Турцией политике неоосманизма. Ваш комментарий?
Ю.К.: Лозунг неоосманизма может звучать привлекательно для турок, но для жителей соседних стран, на протяжении столетий находившихся под турецкой властью, неоосманистский курс означал бы очень неблагоприятное развитие событий. И я опасаюсь, что попытка положить османское наследие и религиозные ценности в основу турецкой внешней политики в долгосрочной перспективе принесет Турции вред. Она противоречит фундаментальным интересам страны.
А.П.: Владимира Путина и Реджепа Эрдогана – часто сравнивают. На ваш взгляд, это оправданно?
Ю.К.: У них немало общего. Путин – это российский Эрдоган, а Эрдоган – это турецкий Путин. Оба – автократы. Правда, я должен признать, что Путин – автократ в несколько большей степени, нежели турецкий премьер-министр. Но премьер-министр Турции – тоже автократ многообещающий. И развивается он быстро.