В чем основное различие между «Северным потоком», «Южным потоком» и договором по экспорту российского газа в Китай? Все три проекта направлены на диверсификацию клиентуры российского газа и активно продвигаются Кремлем. Только на прошлой неделе президент России Дмитрий Медведев посетил Сербию, а глава правительства встретился со своим итальянским коллегой Сильвио Берлускони для обсуждения «Южного потока». А в начале месяца Путин договорился с Китаем о поставках газа с сибирских месторождений южному соседу. Однако на этом сходство между газовыми соглашениями заканчивается, и более глубокий анализ показывает, что у каждого проекта разные шансы на успех.
«Северный поток» является наиболее перспективным из всех, считает Данила Бочкарев, эксперт из брюссельского офиса Института East-West. «Есть ресурсная база для постройки газового трубопровода из России в Германию, остается лишь получить разрешение от скандинавских стран», – утверждает Бочкарев. Что касается трубопровода, соединяющего Россию и Китай, то обе страны еще должны решить, как именно будет устанавливаться цена. Российскому Газпрому интересны долгосрочные соглашения на 10-20 лет, но для Китая они могут быть менее приемлемы.
На последнем месте по осуществимости стоит «Южный поток», который пролегал бы между Россией и Европой по территории Турции, считает эксперт. Могут возникнуть проблемы финансирования проекта и согласования деталей сотрудничества со всеми участвующими странами.
По мнению главного советника Банка Финляндии Пекка Сутела, Финляндия будет заинтересована в построении трубопровода. «Но согласие Финляндии будет обуславливаться не экономическими интересами, а будет соответствовать требованиям внешней политики страны, – констатирует Сутела, – так как Финляндия не может позволить себе осложнения отношений ни с Германией, ни с Россией. Что касается экономической и энергетической политики, то развитие атомной энергии является приоритетом для финского правительства и общественности».
Сутела предупредил, что вопросы окружающей среды могут значительно задержать решение со стороны Финляндии. Процесс принятия решения по таким проектам, как прокладка газопровода, состоит из трех этапов. Сначала вопрос рассматривается парламентом и правительством, далее решение остается за госструктурами, непосредственно занимающимися окружающей средой. Наконец, гражданское общество рассматривает решение правительства и выносит свои предложения. По словам Сутелы, именно этот этап занимает наиболее длительное время. Возможно, со стороны России такая отсрочка решения будет неправильно воспринята, говорит Сутела, но немецкая сторона отнесется к этому с пониманием.
В отличие от европейских экспертов, Роберт Орттунг, научный сотрудник Института Джефферсона в Вашингтоне, считает, что поиск потенциальных клиентов значительно осложнился для России из-за финансового кризиса. Спрос на энергоносители значительно упал, и предсказать цены на нефть и газ в ближайшем будущем сложно. Кроме того, многие страны задумываются о том, как дальше строить энергетическую политику. Возможно, европейские страны больше не сочтут выгодным строить трубопроводы и предпочтут инвестировать средства в источники альтернативной энергии. «Насколько Европа нуждается в газе, станет ясно только через год или два, а пока я не думаю, что будут вкладываться значительные ресурсы в энергетические проекты», – считает Орттунг.
«Я сомневаюсь, что «Северный поток» будет иметь продолжение, – продолжает Роберт Орттунг. – Также как и «Северный поток», российско-китайские отношения в сфере энергетики были на слуху уже много лет. Но мало что было сделано для реального продвижения этих проектов. Развитие «Южного потока» между Россией и Италией наталкивается на те же проблемы – высокие затраты».
Российское правительство действовало очень уверенно во времена, когда цены на нефть и газ были повышены, отмечает эксперт. Такая агрессивная политика России вредит репутации страны и делает ее менее привлекательным экономическим партнером. По мнению Орттунга, Россия использует широкий спектр экономических инструментов для достижения своих целей в энергетической политике, например, лесные ресурсы в переговорах с Финляндией по «Северному потоку».
В случае Финляндии, констатирует Сутела, импорт российского леса составляет одну пятую от общего объема, и финские предприниматели заинтересованы в налаживании сотрудничества с другими странами. «Для Финляндии Россия – ненадежный партнер, и поэтому в будущем, возможно, торговые отношения между двумя странами в лесной промышленности будут сведены на нет», – объясняет эксперт. Но с этим мнением не соглашается Бочкарев: «Идет обычный торг между двумя странами, как в случае Турции, которая требует разрешение на строительство трубопровода Самсун-Джейхан в обмен на «Южный поток»». А пока остается неизвестным, когда именно каждый из трех проектов будет иметь ясную перспективу развития.
