Журналисты, эксперты и простые люди продолжают гадать, кто стоит за взрывами в аэропорту «Домодедово». Возникнув в сообщении одного из информагентств, название «Ногайский джамаат» все чаще встречается сейчас в СМИ. Но для обывателя по сути неважно, «Ногайский джамаат» это или, например, Имарат Кавказ. Неважно для обывателя по большому счету и то, что взорвал себя мужчина европейской внешности, выходец с Кавказа по фамилии Раздобудько.
Обывателю важнее всего безопасность своя и своих близких, а взрыв в «Домодедово» и ранее в московском метро, не говоря уже о великом множестве других терактов последнего времени, указывает на то, что пока в России не могут обезопасить людей. С этой посылки видные эксперты по борьбе с терроризмом начали обсуждать проблему безопасности в России на пресс-конференции в РИА «Новости».
Профессор-криминолог Юрий Голик говорил о низком уровне безопасности в российских аэропортах по сравнению с некоторыми зарубежными – например, израильскими. Проблема, по словам Голика, в том, что аппаратура, которая должна работать в том же «Домодедово», не функционировала, и в том, что служба безопасности аэропорта не знает своих обязанностей или не исполняет их. Из практических рекомендаций Юрий Голик посоветовал четко разделить обязанности между службой безопасности аэропорта и правоохранителями.
С этим согласился член Совета Федерации, президент Ассоциации работников правоохранительных органов и спецслужб Асламбек Аслаханов. Правда, он сказал, что сегодня российские спецслужбы проводят профилактику эффективно, как никогда раньше. Впрочем, это не дает ответа на вопрос, почему же теракты происходят с такой регулярностью. Кроме того, Аслаханов добавил, что нельзя ситуацию в такой большой и разнородной стране, как Россия, уравнивать с Израилем или, скажем, Монако.
Но, быть может, Россию можно сопоставлять с США – и по размерам, и по сложности национального состава, и по тем же угрозам безопасности? Ведь в США с 2001 года не было терактов, осуществленных международными террористами.
На этот вопрос Асламбек Аслаханов ответил корреспонденту «Голоса Америки», что у США в разы больше финансовых ресурсов для борьбы с терроризмом. А это, продолжил президент Ассоциации работников правоохранительных органов и спецслужб, позволяет в том числе поддерживать огромную систему для отслеживания информации. Например, даже простое упоминание слова «террорист» и ему подобных влечет проверки – вплоть до прослушивания. Кроме того, напомнил Асламбек Аслаханов, изменения в американском законодательстве позволяют прослушивать подозреваемого человека без разрешения суда. Впрочем, эксперт добавил, что с точки зрения законодательной в России приняты необходимые меры. Антитеррористическое законодательство в России, по его словам, вполне развито и считается даже жестким.
Асламбек Аслаханов указал и на, по его мнению, важный недостаток антитеррористической борьбы в США, как, впрочем, и в России – в первом случае каждый теракт пытаются приписать, как правило, арабам, оскорбляя тем самым целый народ, во втором – выходцам с Северного Кавказа, провоцируя межнациональную вражду. Вместе с тем он считает, что американцам удалось дать свои гражданам понять, что они – единая нация, а все остальное, включая этническую и религиозную принадлежность, второстепенно. К этому же надо стремиться и российским властям, считает эксперт.
Олег Нечипоренко, главный аналитик Национального антитеррористического фонда России, полковник КГБ в отставке, в свою очередь отметил, что антитеррористическая борьба с привлечением различных средств связи (так называемый softway) приводит и к грубым ошибкам, вплоть до нарушения прав человека. По словам Нечипоренко, когда американцы стали оперативную информацию в том числе и покупать, то за пределами Соединенных Штатов это привело к противоречивым результатам. «Приобретенная за деньги информация привела к проведению массовых арестов лиц, подозреваемых в принадлежности к террористическим организациям, – подчеркнул Нечипоренко. – Отсюда пошли проблемы Гуантанамо и частных тюрем».
Кроме того, Олег Нечипоренко, как и Асламбек Аслаханов, критиковал масс-медиа за то, что в первые часы после взрыва они выбросили в общественное пространство огромное количество домыслов и гипотез, со ссылками на анонимные источники, с целыми версиями о кавказском следе, хотя ничего еще не известно.
Действительно, в подготовке взрывов никто пока не признался. А ведь типичные террористы ведут себя совершенно иначе, говорят эксперты. Олег Нечипоренко считает, что классический терроризм заимствовал методы у организованной преступности. Ведь преступники, в отличие от террористов, не берут на себя ответственность за преступление. Но зачем же так действовать террористам – устраивать взрывы, а потом не выдвигать требований? Возможно, предположил Олег Нечипоренко, цель этих людей – сеять страх в обществе. И это, по мнению экспертов, да и по словам простых людей, террористам пока удается. Среди типичных фанатиков-террористов есть и люди корыстные, отметил эксперт, у всех свои цели.
Асламбек Аслаханов подхватил эту мысль. Он обратил внимание на то, что все сразу заговорили о теракте. Но не одни террористы устраивают взрывы, сказал он, есть еще такое явление, как диверсия. Правда, в современном Уголовном кодексе такой статьи уже не найти.
Нечипоренко, основываясь на статистике ООН по 142 странам, подвел предварительные итоги уже 10-летней войны мирового сообщества против терроризма: почти 10 лет назад резолюцией 1373 Совбез ООН создал Контртеррористический комитет. «[В этой статистике] идет разбивка по количеству террористических акций, по погибшим, по раненым, по захваченным в заложники, – рассказал Нечипоренко. – Получается, там где-то 380 тысяч жертв, пострадавших. Умножьте это на количество близких этих людей! Наверное, это подтянется к миллиону». Из этого эксперт сделал неутешительный вывод: «Я считаю, что результаты этой войны (с международным терроризмом – В.Л.) на сегодняшний день свидетельствуют о том, что мировое сообщество разобщено, и все попытки общими усилиями убрать общую угрозу оказались несостоятельными».
Взрыв в «Домодедово» заставляет ответить на старые вопросы
Взрыв в «Домодедово» заставляет ответить на старые вопросы