МИД РФ (а ранее и президент Владимир Путин) осудили американские авиаудары по позициям боевиков террористической группировки «Исламское государство» (ранее – ИГИЛ) в Сирии. По мнению российских властей, подобные действия могут лишь дестабилизировать ситуацию в регионе. В Москве считают, что бомбардировка баз «Исламского государства» должна осуществляться лишь с согласия сирийского правительства.
Примечательно, что в сирийском МИДе пока не прокомментировали авиаудары, которые ВВС США и ряда арабских государств нанесли по позициям исламистов. Однако в Дамаске заявили, что правительство приветствует любую помощь со стороны мирового сообщества в борьбе против боевиков ИГИЛ.
Дмитрий Горенбург, старший научный сотрудник Центра российских и евразийских исследований Гарвардского университета (Dmitry Gorenburg, Davis Center for Russian and Eurasian Studies at Harvard University) обратил внимание на оттенок злорадства, сквозящий в заявлении российского внешнеполитического ведомства. «Реакция России, на мой взгляд, носит оттенок “ну мы же вам говорили – мы предупреждали, что исламские радикалы выиграют от оппозиции Асаду”».
Иное впечатление у Павла Баева, научного сотрудника Международного института исследований мира (Pavel Baev, Peace Research Institute): «По заявлению МИДа чувствуется, что России крайне неприятно, что подобные решения принимаются без нее, что – фактически – она больше практически не участвует в этой игре. России хотелось бы быть серьезным игроком, с возможностью влиять на ход событий. Но каждый поворот сюжета показывает, что инициатива об уничтожении сирийского химического оружия, которую Путин считает своим большим достижением, была тактическим поворотом, случайностью, которую использовали по максимуму. Но это уже в прошлом, а конфликт продолжает развиваться. Россия остается не при чем».
По мнению вице-президента Американского совета по внешней политике Илана Бермана (Ilan Berman, American Foreign Policy Council), реакция России вписывается в контекст ее общего непонимания американской внешней политики.
«В Кремле абсолютно убеждены, что Вашингтон преследует две разные цели: авиаудары по позициям ИГИЛ, а также сопряженную с ними помощь сирийским повстанцам, что Россия решительно не поддерживает из-за своих тесных связей с Башаром Асадом», – отмечает эксперт.
Берман считает, что Москва не до конца понимает позицию Вашингтона в этом вопросе: «Даже из сообщений СМИ следует, что в администрации США пока нет консенсуса по тому, как разрешить сложившуюся в Сирии ситуацию. Президент Обама никогда не хотел вмешиваться в сирийские дела, а сейчас он просто вынужден что-то делать – хотя бы тактически. Однако в Москве по-прежнему убеждены, что США играют в Сирии по-крупному и пытаются сменить там режим. Мне кажется, что подобное толкование, скорее, отображение страхов самого Кремля, а не того, чего реально пытается добиться Вашингтон».
Соучастие
Каковы перспективы участия России в военных действиях, которые ведет против «Исламского государства» международная коалиция?
«Россия была, остается и будет частью антитеррористической коалиции, поскольку сама очень серьезно страдает от терроризма. Поэтому в этом смысле позиция России остается неизменной. Что отличает ее позицию от большинства других государств – это то, что Россия пытается ввести антитеррористическую деятельность в правовое поле. Это не спонтанная реакция на те или иные действия террористов, но действия – желательно коалиционные – авторизованные Совбезом ООН», – отмечает Ирина Кобринская, ведущий научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений РАН.
Павел Баев высказывает иную оценку: «В данном контексте для России террористический угол остался второстепенным. Большее значение для России имеет комплекс проблем, связанных с революциями, интервенциями, сменой режимов, а терроризм, в общем, отошел на второй-третий план. Сегодня для России приоритет – обозначение ее антиинтервенционалистсткой, антиреволюционной позиции, а не участие в каких-либо совместных усилиях против терроризма».
Главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» Федор Лукьянов также считает, что присоединение России к коалиции «совершенно исключено», однако по иным причинам: «С какой, собственно, стати? Если говорить об участии в противостоянии “Исламскому государству”, Россия это уже делает, напрямую поддерживая те правительства, которые подверглись атаке джихадистов. Это правительство Ирака, и правительство Сирии. И с Ираком, и с Сирией у России хорошие рабочие, деловые отношения. Ираку поставляется оружие, Сирии оно всегда поставлялось, сейчас нет – но если понадобится, то проблем, наверное, здесь особых не будет».
Дмитрий Горенбург придерживается мнения, что Россия оказалась в выгодном положении, поскольку сможет воспользоваться плодами этой операции, непосредственно не участвуя в ней.
«У России нет необходимости быть частью международной коалиции, формируемой для борьбы с ИГИЛ, но и особо активно выступать против действий коалиции Россия не будет, поскольку “Исламское государство» угрожает всем. – поясняет он. – Сможет ли Россия войти в коалицию? В свете последний трений с США этот проблематично. Так что Россия не будет частью коалиции на формальном уровне, но и критиковать особо не будет. Россия оказалась в выгодной позиции – Соединенные Штаты взяли на себя тяжесть борьбы с ИГИЛ: если у них получится – хорошо, а если не получится – это вина США, а не России».
Вашингтон-Москва
Федор Лукьянов, придерживается мнения, что удары США по позициям ИГИЛ не отразятся на общей динамике отношений между Белым домом и Кремлем: «Сам этот акт Россия не одобряет, поскольку он идет вразрез с процедурой, принятой в Совете Безопасности ООН, и без согласия правительства Сирии. Но Россия здесь ничего не может и не будет делать для того, чтобы этому как-то противостоять. Тем более, что объективно это выгодно Башару Асаду».
В свою очередь, Илан Берман предполагает, что этот кризис способен привести к появлению нового «окна возможностей» для налаживания отношений Вашингтона и Москвы. По его мнению, наиболее реальную силу, способную противостоять боевикам ИГИЛ, на сегодняшний день представляет собой именно режим Башара Асада.
«И это ставит Россию перед очень интересной дилеммой. В то время как Москва и Вашингтон расходятся во мнении о том, кто должен остаться у власти в Сирии, а кто должен уйти, они, по крайней мере, тактически едины в своем желании предоставить поддержку силам, которые сражаются с боевиками "Исламского государства". – подчеркивает он. - И это может послужить основой для сотрудничества».
Правда неизвестно, воспользуются ли в Вашингтоне и Москве этой возможностью.