Международные журналисты сравнивают отношения власти и прессы в своих странах и в России
На встрече с главными редакторами ряда СМИ в «Интерфаксе» в четверг 14 июня председатель Следственного комитета РФ Александр Бастрыкин принес извинения «Новой газете» и ее главному редактору Дмитрию Муратову.
«Я не имел права срываться, но я сорвался. Приношу извинения», – заявил глава СК.
«У всех бывают срывы. Извинения принимаем. Не будем дробить день на части, это был тяжелый день – 4 июня. Нам надо продолжать работать. Нашему сотруднику Соколову больше ничего не угрожает. Конфликт исчерпан», – сказал в свою очередь Дмитрий Муратов.
В Мексике – почти как в России
Альфредо Корчадо (Alfredo Corchado) – шеф бюро The Dallas Morning News в Мехико, лауреат множества престижных наград за мужество и честь в журналистике за расследования деятельности мексиканских наркокартелей. Он рассказал «Голосу Америки», что положение журналистов в России во многом напоминает ему ситуацию в Мексике.
«Около 80 журналистов убиты за последние 10 лет. Ни одно из этих преступлений не раскрыто. И, мне кажется, это похоже на Россию, к сожалению. Но сейчас в Мехико началось то, что здесь называют “мексиканская весна” – десятки тысяч студентов ежедневно протестуют на улицах. Этим летом все ждут восстания и перемен».
Россия отстала от Ирана
Дороти Парваз (Dorothy Parvaz) – репортер Al Jazeera English, освещающая события на Ближнем Востоке. В апреле 2011 года Дороти была похищена сирийскими спецслужбами в Дамаске, куда она поехала освещать происходящее в стране насилие. Почти месяц о судьбе журналиста ничего не было известно. Затем спецслужбы Сирии передали Дороти властям Ирана. В беседе с «Голосом Америки» журналист назвала «отсталыми» методы, применяемые в России для подавления прессы и отдельных журналистов по сравнению с тем, что власть делает с прессой в ее родном Иране.
«В Иране законы, касающиеся СМИ, очень жесткие, а методы контроля над репортерами намного более налаженные. Как правило, их забирают в СИЗО, где или запугивают, или предъявляют обвинение в каком-либо преступлении. То, что делают в России с журналистами, напоминает старую школу начала 20 века с отсталой техникой.
Люди в Иране живут в такой атмосфере уже больше века. С тех пор, как в Иране существует пресса, существует и цензура, и журналисты, которые переступают красную черту дозволенного правительством, подвергают себя риску. Это происходит при сегодняшнем правительстве, так же как происходило при режиме шахов.
Внутри Ирана люди не могут открыто реагировать на случаи давления на прессу. Все, что они могут сделать – писать в социальных сетях и надеяться, что их не поймают. Эмигранты проводят протесты и пикеты, заселяют Facebook и Twitter и поддерживают правозащитные группы вне страны, пытающиеся привлечь внимание к беде преследуемого или арестованного журналиста».
Бастрыкин – человек с множеством врагов
Кевин Ротрок (Kevin Rothrock) – редактор проекта «Эхо Рунета» (RuNet Echo) в рамках вашингтонского интернет-сообщества блогеров Global Voices. По мнению Кевина, проводить параллели между США и иной стороной трудно, особенно с учетом своеобразной среды для журналистов в России.
«“Новая газета”, в которой работает Соколов, с одной стороны – уважаемый бастион печатной прессы в России, с другой – эффектное и предвзятое издание антикремлевской оппозиции. Было бы неправильным называть эту газету российской версией The New York Times или The Wall Street Journal, учитывая, что редакционная линия “Новой” гораздо больше поляризована, чем даже у американских “столпов” либеральной и консервативной политики.
Естественно, никого и нигде не обрадуют обвинения представителя правительства в угрозах убийства журналиста. В ожидании результатов дальнейших журналистских расследований и официального расследования в США реакцией общества стало бы, скорее всего, возрастание оппозиции к руководству Следственного комитета и, возможно, волна недоверия к репортажам “Новой газеты”.
Если бы любое официальное лицо, особенно такое высокопоставленное, как Бастрыкин, подозревалось в похищении и запугивании частного лица, не говоря уже об известном журналисте, это, без сомнения, вызвало бы полицейское расследование. Если бы расследование подтвердило правдивость обвинений Соколова и Муратова, то Бастрыкин был бы отстранен от должности и привлечен к уголовной ответственности.
В то же время у Бастрыкина много врагов – и не все из них оппозиционные журналисты или протестующие хипстеры. Депутат Госдумы от “Единой России” Александр Хинштейн, к примеру, охотится на него уже много лет. Возможно, это публичное фиаско станет последней “пулей”.
Мне кажется, что этот инцидент – результат личного срыва, а не организованная демонстрация власти над прессой. Самое поразительное в том, почему Бастрыкин изначально пошел на такой поступок. Статья Соколова, в которой он обвинил Кремль в причастности к тому, что гангстерам удалось избежать тюремного заключения – типичная статья для “Новой газеты”.
Соколов пишет: “Навальный неправ, ЕР – не партия жуликов и воров, это руководящая партия воров и бандитов”. Подобная критика – привычная риторика антипутинского движения, и власть, как правило, ее игнорируют.
Возможно, Бастрыкин хотел установить новый тон в отношениях с прессой теперь, когда Путин вернулся к президентству. А может быть, это была реакция на обвинения Соколова в том, что он поддерживал Кущевскую банду, убивавшую детей и терроризировавшую целый город.
«Я не имел права срываться, но я сорвался. Приношу извинения», – заявил глава СК.
«У всех бывают срывы. Извинения принимаем. Не будем дробить день на части, это был тяжелый день – 4 июня. Нам надо продолжать работать. Нашему сотруднику Соколову больше ничего не угрожает. Конфликт исчерпан», – сказал в свою очередь Дмитрий Муратов.
В Мексике – почти как в России
Альфредо Корчадо (Alfredo Corchado) – шеф бюро The Dallas Morning News в Мехико, лауреат множества престижных наград за мужество и честь в журналистике за расследования деятельности мексиканских наркокартелей. Он рассказал «Голосу Америки», что положение журналистов в России во многом напоминает ему ситуацию в Мексике.
Альфредо Корчадо
«Около 80 журналистов убиты за последние 10 лет. Ни одно из этих преступлений не раскрыто. И, мне кажется, это похоже на Россию, к сожалению. Но сейчас в Мехико началось то, что здесь называют “мексиканская весна” – десятки тысяч студентов ежедневно протестуют на улицах. Этим летом все ждут восстания и перемен».
Россия отстала от Ирана
Дороти Парваз (Dorothy Parvaz) – репортер Al Jazeera English, освещающая события на Ближнем Востоке. В апреле 2011 года Дороти была похищена сирийскими спецслужбами в Дамаске, куда она поехала освещать происходящее в стране насилие. Почти месяц о судьбе журналиста ничего не было известно. Затем спецслужбы Сирии передали Дороти властям Ирана. В беседе с «Голосом Америки» журналист назвала «отсталыми» методы, применяемые в России для подавления прессы и отдельных журналистов по сравнению с тем, что власть делает с прессой в ее родном Иране.
Дороти Парваз
«В Иране законы, касающиеся СМИ, очень жесткие, а методы контроля над репортерами намного более налаженные. Как правило, их забирают в СИЗО, где или запугивают, или предъявляют обвинение в каком-либо преступлении. То, что делают в России с журналистами, напоминает старую школу начала 20 века с отсталой техникой.
Люди в Иране живут в такой атмосфере уже больше века. С тех пор, как в Иране существует пресса, существует и цензура, и журналисты, которые переступают красную черту дозволенного правительством, подвергают себя риску. Это происходит при сегодняшнем правительстве, так же как происходило при режиме шахов.
Внутри Ирана люди не могут открыто реагировать на случаи давления на прессу. Все, что они могут сделать – писать в социальных сетях и надеяться, что их не поймают. Эмигранты проводят протесты и пикеты, заселяют Facebook и Twitter и поддерживают правозащитные группы вне страны, пытающиеся привлечь внимание к беде преследуемого или арестованного журналиста».
Бастрыкин – человек с множеством врагов
Кевин Ротрок (Kevin Rothrock) – редактор проекта «Эхо Рунета» (RuNet Echo) в рамках вашингтонского интернет-сообщества блогеров Global Voices. По мнению Кевина, проводить параллели между США и иной стороной трудно, особенно с учетом своеобразной среды для журналистов в России.
Кевин Ротрок
«“Новая газета”, в которой работает Соколов, с одной стороны – уважаемый бастион печатной прессы в России, с другой – эффектное и предвзятое издание антикремлевской оппозиции. Было бы неправильным называть эту газету российской версией The New York Times или The Wall Street Journal, учитывая, что редакционная линия “Новой” гораздо больше поляризована, чем даже у американских “столпов” либеральной и консервативной политики.
Естественно, никого и нигде не обрадуют обвинения представителя правительства в угрозах убийства журналиста. В ожидании результатов дальнейших журналистских расследований и официального расследования в США реакцией общества стало бы, скорее всего, возрастание оппозиции к руководству Следственного комитета и, возможно, волна недоверия к репортажам “Новой газеты”.
Если бы любое официальное лицо, особенно такое высокопоставленное, как Бастрыкин, подозревалось в похищении и запугивании частного лица, не говоря уже об известном журналисте, это, без сомнения, вызвало бы полицейское расследование. Если бы расследование подтвердило правдивость обвинений Соколова и Муратова, то Бастрыкин был бы отстранен от должности и привлечен к уголовной ответственности.
В то же время у Бастрыкина много врагов – и не все из них оппозиционные журналисты или протестующие хипстеры. Депутат Госдумы от “Единой России” Александр Хинштейн, к примеру, охотится на него уже много лет. Возможно, это публичное фиаско станет последней “пулей”.
Мне кажется, что этот инцидент – результат личного срыва, а не организованная демонстрация власти над прессой. Самое поразительное в том, почему Бастрыкин изначально пошел на такой поступок. Статья Соколова, в которой он обвинил Кремль в причастности к тому, что гангстерам удалось избежать тюремного заключения – типичная статья для “Новой газеты”.
Соколов пишет: “Навальный неправ, ЕР – не партия жуликов и воров, это руководящая партия воров и бандитов”. Подобная критика – привычная риторика антипутинского движения, и власть, как правило, ее игнорируют.
Возможно, Бастрыкин хотел установить новый тон в отношениях с прессой теперь, когда Путин вернулся к президентству. А может быть, это была реакция на обвинения Соколова в том, что он поддерживал Кущевскую банду, убивавшую детей и терроризировавшую целый город.