По сведениям полиции, 27 октября на акцию собрались 5 тысяч участников. По сведениям организаторов, в шествии участвовали до 10 тысяч человек
27 октября оппозиционные организации России организовали в Москве шествие в поддержку обвиняемых по «Болотному делу», бывших руководителей ЮКОСа Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, участниц панк-группы Pussy Riot и других заключенных, которые многие в России и на Западе считают узниками совести.
Российские оппозиционные партии левого и либерального толка провели в воскресенье в Москве марш в поддержку тех, кто находится в российских тюрьмах, по мнению многих в России и на Западе, за политическую деятельность. На московских бульварах протестующие собрались под лозунгами «Требуем освободить узников 6 мая» и «Свободу всем политзаключенным». Над колонной были видны портреты арестованных по «Болотному делу», бывших руководителей ЮКОСа Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, членов панк-группы Pussy Riot Надежды Толоконниковой и Марии Алехиной. Не были забыты и арестованные недавно члены «Гринписа», протестовавшие против использования Арктики для добычи углеводородов: потребовать их освобождения пришли лидер «Движения в защиту Химкинского леса» Евгения Чирикова и ее единомышленники из экологических организаций.
Шествие продолжалось около двух часов и проходило по московским бульварам. По данным полиции, в шествии принимали участие 5 тысяч человек, организаторы говорят о вдвое большем количестве участников – около 10 тысяч. Многие наблюдатели отмечали, что акция была самой массовой за последнее время. После прохода левой и либеральной колонн по согласованному с властями Москвы маршруту демонстранты разошлись – разрешение на митинг после шествия так и не было получено.
В ходе акции на вопросы Русской службы «Голоса Америки» ответили известные лидеры российской оппозиции – Борис Немцов, Владимир Рыжков, Алексей Навальный, а также правозащитник, в недавнем прошлом – председатель совета правозащитного центра «Мемориал» Олег Орлов.
Данила Гальперович: Скоро будет два года, как в России возродился массовый политический протест. Что для вас изменилось за эти два года, чего вы добились, каковы ближайшие цели?
Борис Немцов: Все эти два года все время говорят, что протест скис и пропал, что люди разочарованы, что все любят Путина, и так далее. Все это – тотальное вранье. Все больше людей понимают, кто нами правит, все больше людей понимает, что они стараются любой ценой удержать власть, причем репрессии, манипуляции, телевизионный обман, это, собственно, и есть главные инструменты Путина. Выборы и в Москве, и в Ярославле показали, что их все больше и больше ненавидят. Сейчас ключевая задача – добиться амнистии: и для «болотных» ребят, и для Pussy Riot, и для Ходорковского с Лебедевым, это – самое главное.
Владимир Рыжков: Два года назад митинги на Болотной и на проспекте Сахарова выдвинули следующие требования: прекращение репрессий и освобождение политических заключенных, комплексная политическая реформа и досрочные честные и свободные выборы. Чего-то мы отчасти добились, пошла некая косметическая реформа – выборы губернаторов, регистрация партий. Но все это, что называется, в рамках погрешности – свободных выборов по-прежнему нет, а политзаключенных за это время стало еще больше. Поэтому, пока в стране есть политические репрессии, не проведена политическая реформа и отсутствуют свободные выборы, мы выходили и будем выходить на улицы.
Алексей Навальный: За эти два года были попытки найти правильный формат действий. Мы видим с одной стороны системную оппозицию, которую многие с трудом и оппозицией могут назвать, с другой стороны мы видим большое количество разрозненных и зачастую враждебных друг другу движений. В течение этих двух лет шел достаточно естественный процесс, когда разрозненная оппозиция пыталась находить форматы, как друг с другом взаимодействовать. Вся эта бесконечная оппозиционная борьба достаточно утомительна, и я отлично понимаю тех людей, которые говорят: мы два года протестуем, а почему Путина до сих пор не свергли? Нужно понимать, что такого наивного подхода быть не может, это долгий процесс. Конечно, когда у меня после декабрьских выступлений 2011 года спрашивали, сколько еще проживет режим Путина, я тоже говорил — полтора года. Всем хотелось и казалось, тогда было общественное настроение такое, что режим Путина проживет не более полутора лет. Правда оказалась такой, что нам необходимо готовиться к более длительной борьбе, более напряженной, более интеллектуальной, организованной по-другому.
Данила Гальперович: Насколько вы полагаетесь на международное давление на Россию с требованиями соблюдать права человека в свете больших международных мероприятий, которые она будет проводить в 2014 и 2018 годах?
Владимир Рыжков: Международная реакция уже достаточно большая. Например, весь мир вспомнил о десятилетии ареста Ходорковского и Лебедева, практически все правительства и все крупнейшие газеты отметили эту дату. Довольно большой резонанс имело дело Pussy Riot. «Болотное дело», к сожалению, пока такого большого резонанса не имеет, но мы как раз стараемся в Европе и вообще везде рассказывать об этом процессе, и я думаю, что резонанс тоже будет большой. И смотрите, какой резонанс по «Гринпису»! Вчера человек повис на Эйфелевой башне с плакатом с требованием освободить гринписовцев, и эта «зеленая волна» поднимается по всему миру.
Алексей Навальный: К сожалению, печальная правда такова, что мы вряд ли серьезным образом можем расчитывать на международное общественное мнение. Да, есть такие риторические штуки – кто-то «выразил озабоченность», а кто-то «выразил глубокую озабоченность», но мы понимаем, что нынешние взаимоотношения России с европейскими странами и США очень прагматичны, и экономика в них играет первую скрипку. А если есть политические вопросы, то они прежде всего внешнеполитические – Сирия, нераспространение ядерного оружия, ПРО и так далее. Поэтому я не думаю, что нам нужно ожидать от западных политиков чего-то, кроме риторики, по отношению к проблеме политзаключенных.
Данила Гальперович: Имеют ли право правозащитники выходить на политические митинги, подобные этому московскому шествию, не подрывает ли это доверие к их беспристрастности?
Олег Орлов: Если говорить обо мне лично, то я разделяю требования этого шествия, поскольку это шествие – акция не столько политическая, сколько правозащитная. Речь идет о свободе политзаключенных, это типичный правозащитный лозунг. И количество политзаключенных в России в последнее время резко возрастает, поэтому вполне естественно, что правозащитники именно участвуют в этом мероприятии, а не просто наблюдают за ним. Во всех случаях, когда посыл акции является правозащитным, даже если саму акцию организует какая-то политическая сила, гражданам, не ассоциирующим себя с этой силой, вполне естественно участвовать в такой акции.
Российские оппозиционные партии левого и либерального толка провели в воскресенье в Москве марш в поддержку тех, кто находится в российских тюрьмах, по мнению многих в России и на Западе, за политическую деятельность. На московских бульварах протестующие собрались под лозунгами «Требуем освободить узников 6 мая» и «Свободу всем политзаключенным». Над колонной были видны портреты арестованных по «Болотному делу», бывших руководителей ЮКОСа Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, членов панк-группы Pussy Riot Надежды Толоконниковой и Марии Алехиной. Не были забыты и арестованные недавно члены «Гринписа», протестовавшие против использования Арктики для добычи углеводородов: потребовать их освобождения пришли лидер «Движения в защиту Химкинского леса» Евгения Чирикова и ее единомышленники из экологических организаций.
Шествие продолжалось около двух часов и проходило по московским бульварам. По данным полиции, в шествии принимали участие 5 тысяч человек, организаторы говорят о вдвое большем количестве участников – около 10 тысяч. Многие наблюдатели отмечали, что акция была самой массовой за последнее время. После прохода левой и либеральной колонн по согласованному с властями Москвы маршруту демонстранты разошлись – разрешение на митинг после шествия так и не было получено.
В ходе акции на вопросы Русской службы «Голоса Америки» ответили известные лидеры российской оппозиции – Борис Немцов, Владимир Рыжков, Алексей Навальный, а также правозащитник, в недавнем прошлом – председатель совета правозащитного центра «Мемориал» Олег Орлов.
Данила Гальперович: Скоро будет два года, как в России возродился массовый политический протест. Что для вас изменилось за эти два года, чего вы добились, каковы ближайшие цели?
Борис Немцов: Все эти два года все время говорят, что протест скис и пропал, что люди разочарованы, что все любят Путина, и так далее. Все это – тотальное вранье. Все больше людей понимают, кто нами правит, все больше людей понимает, что они стараются любой ценой удержать власть, причем репрессии, манипуляции, телевизионный обман, это, собственно, и есть главные инструменты Путина. Выборы и в Москве, и в Ярославле показали, что их все больше и больше ненавидят. Сейчас ключевая задача – добиться амнистии: и для «болотных» ребят, и для Pussy Riot, и для Ходорковского с Лебедевым, это – самое главное.
Владимир Рыжков: Два года назад митинги на Болотной и на проспекте Сахарова выдвинули следующие требования: прекращение репрессий и освобождение политических заключенных, комплексная политическая реформа и досрочные честные и свободные выборы. Чего-то мы отчасти добились, пошла некая косметическая реформа – выборы губернаторов, регистрация партий. Но все это, что называется, в рамках погрешности – свободных выборов по-прежнему нет, а политзаключенных за это время стало еще больше. Поэтому, пока в стране есть политические репрессии, не проведена политическая реформа и отсутствуют свободные выборы, мы выходили и будем выходить на улицы.
Алексей Навальный: За эти два года были попытки найти правильный формат действий. Мы видим с одной стороны системную оппозицию, которую многие с трудом и оппозицией могут назвать, с другой стороны мы видим большое количество разрозненных и зачастую враждебных друг другу движений. В течение этих двух лет шел достаточно естественный процесс, когда разрозненная оппозиция пыталась находить форматы, как друг с другом взаимодействовать. Вся эта бесконечная оппозиционная борьба достаточно утомительна, и я отлично понимаю тех людей, которые говорят: мы два года протестуем, а почему Путина до сих пор не свергли? Нужно понимать, что такого наивного подхода быть не может, это долгий процесс. Конечно, когда у меня после декабрьских выступлений 2011 года спрашивали, сколько еще проживет режим Путина, я тоже говорил — полтора года. Всем хотелось и казалось, тогда было общественное настроение такое, что режим Путина проживет не более полутора лет. Правда оказалась такой, что нам необходимо готовиться к более длительной борьбе, более напряженной, более интеллектуальной, организованной по-другому.
Данила Гальперович: Насколько вы полагаетесь на международное давление на Россию с требованиями соблюдать права человека в свете больших международных мероприятий, которые она будет проводить в 2014 и 2018 годах?
Владимир Рыжков: Международная реакция уже достаточно большая. Например, весь мир вспомнил о десятилетии ареста Ходорковского и Лебедева, практически все правительства и все крупнейшие газеты отметили эту дату. Довольно большой резонанс имело дело Pussy Riot. «Болотное дело», к сожалению, пока такого большого резонанса не имеет, но мы как раз стараемся в Европе и вообще везде рассказывать об этом процессе, и я думаю, что резонанс тоже будет большой. И смотрите, какой резонанс по «Гринпису»! Вчера человек повис на Эйфелевой башне с плакатом с требованием освободить гринписовцев, и эта «зеленая волна» поднимается по всему миру.
Алексей Навальный: К сожалению, печальная правда такова, что мы вряд ли серьезным образом можем расчитывать на международное общественное мнение. Да, есть такие риторические штуки – кто-то «выразил озабоченность», а кто-то «выразил глубокую озабоченность», но мы понимаем, что нынешние взаимоотношения России с европейскими странами и США очень прагматичны, и экономика в них играет первую скрипку. А если есть политические вопросы, то они прежде всего внешнеполитические – Сирия, нераспространение ядерного оружия, ПРО и так далее. Поэтому я не думаю, что нам нужно ожидать от западных политиков чего-то, кроме риторики, по отношению к проблеме политзаключенных.
Данила Гальперович: Имеют ли право правозащитники выходить на политические митинги, подобные этому московскому шествию, не подрывает ли это доверие к их беспристрастности?
Олег Орлов: Если говорить обо мне лично, то я разделяю требования этого шествия, поскольку это шествие – акция не столько политическая, сколько правозащитная. Речь идет о свободе политзаключенных, это типичный правозащитный лозунг. И количество политзаключенных в России в последнее время резко возрастает, поэтому вполне естественно, что правозащитники именно участвуют в этом мероприятии, а не просто наблюдают за ним. Во всех случаях, когда посыл акции является правозащитным, даже если саму акцию организует какая-то политическая сила, гражданам, не ассоциирующим себя с этой силой, вполне естественно участвовать в такой акции.