Когда в Москве на фоне жестких антикоронавирусных мер появились футболки с надписью «Привит», в соцсетях пошутили: «Вот она, ползучая украинизация!» Действительно, краткое причастие «привит» очень напоминает украинское приветствие «привіт», так что надпись на футболках выглядит как знак поддержки Украины.
На этой неделе стало ясно: в шутке о ползучей украинизации есть лишь доля шутки — на сайте Кремля опубликовали большую статью Владимира Путина… на украинском языке. Конечно, есть и ее русскоязычная версия, но сам факт того, что Кремль публикует официальный текст на украинском, необычен. Украинский язык в официальной риторике всегда было принято представлять как неполноценный, второстепенный по отношению к русскому. Некоторые политики и публичные персоны даже прямо заявляли о том, что украинский — это диалект русского, и вообще и украинский, и белорусский произошли от русского языка. К примеру, публицист, политический консультант Анатолий Вассерман, который сейчас собирается участвовать в выборах в Госдуму, прямо называл украинский язык всего лишь диалектом и предрекал ему скорое исчезновение. Нарратив о происхождении украинского и белорусского языков от русского на протяжении многих лет активно поддерживается в медиа, хотя на самом деле это миф: все три языка образовались примерно в одно и то же время — в XIV веке — в результате распада древнерусского языка. При этом важно понимать, что древнерусский – совсем не то же самое, что русский. Это язык, возникший на базе праславянского языка, и из него в одно и то же время возникли русский, белорусский и украинский.
Иными словами, появление большой статьи на украинском на сайте Кремля выглядит своеобразным признанием: есть такой язык! Не случайно президент Украины Владимир Зеленский заявил: «Президент РФ уже начал писать на украинском языке. Значит мы все правильно делаем».
Однако действия говорят об одном, а слова — совсем о другом. Основные тезисы статьи — «современная Украина – целиком и полностью детище советской эпохи», страна «в значительной степени создавалась за счет исторической России», «русские и украинцы – один народ, единое целое», «подлинная суверенность Украины возможна в партнерстве с Россией». Эти высказывания звучат из уст российских политиков и прежде всего Путина уже много лет. Однако именно в этой статье они, пожалуй, как никогда более ярко продемонстрировали ту парадоксальную реальность, в которой живет российская власть, — реальность смыслового и пространственно-временного оксюморона.
В начале двухтысячных идеолог Кремля Владислав Сурков придумал термин «суверенная демократия». Именно ее политолог Виталий Третьяков назвал «лингвистической и сущностной формулой политической философии Путина». Заместитель госсекретаря США по европейским вопросам Дэниел Фрид тогда назвал этот термин бессмысленным. Многие эксперты отмечали: демократия или есть, или ее нет, она не может быть какой-то особенной, суверенной. На языковой парадокс обратил внимание даже Дмитрий Медведев (тогда он был заместителем председателя правительства): «Если же к слову „демократия“ приставляются какие-то определения, это создает странный привкус. Это наводит на мысль, что все-таки речь идет о какой-то иной, нетрадиционной демократии».
Теперь Путин дополнил этот оксюморон еще одним: суверенное партнерство. Да, Украина может быть свободной и независимой, на здоровье, но только вместе с Россией. Да, Украина — это страна, но в то же время это «продукт» и «детище». И хотя «ребенок» давно уже перешагнул рубеж совершеннолетия (в этом году независимой Украине исполняется 30 лет), Россия никак не может избавить его от токсичной гиперопеки.
Публицист Александр Шмелев отмечает: «Основное различие между современными россиянами и украинцами было сформулировано еще 7 лет назад:
Никогда мы не будем братьями,
У вас царь, у нас демократия,
У вас дома молчанье золото,
А у нас жгут коктейли Молотова.
И понятно, что для любого нормального человека эти различия гораздо важнее, чем то, в каких городах 1000 лет назад княжил князь Владимир, или чего хотели казаки Богдана Хмельницкого 400 лет назад».
Второй парадокс, в контекст которого помещает нас статья Путина — временной. Часто подсчет определенных слов в выступлении политика может открыть читателю важные нюансы. В статье российского президента формы прошедшего времени со словом «был» употребляются сорок один раз, тогда как формы будущего — всего семь. Путин, обосновывая единство русского и украинского народов, апеллирует к прошлому, причем очень далекому. Как справедливо отметили в соцсетях, Путин посвятил свою статью тому, как хорошо жилось при царе Горохе. «Простые люди воспринимали Русь как общее пространство, как свою Отчизну», – восхищается Путин событиями IX века и вспоминает Вещего Олега и «мать городов русских».
«Важно отметить, – продолжает он, – что и в западных, и в восточных русских землях говорили на одном языке» (это еще один миф: в то время единым был письменный язык, а как говорили люди, точно никто не знает, но исследователи отмечают, что диалектные различия были заметны уже тогда).
Однако все это не имеет никакого отношения к реальности. Ведь и в Европе когда-то письменный язык был единым – латынь. При этом современным политикам вряд ли придет в голову называть, к примеру, жителей Франции и Италии одним народом. Хотя, возможно, если следующую статью Путин посвятит праславянскому или праиндоевропейскому языкам, он и придет к выводу, что русские – братья не только украинцам, но и еще десятку-другому наций.
Апелляция к «седой старине» как некоему образцу в очередной раз демонстрирует зацикленность российской власти на прошлом. Причем на самом разном: «хорошо» было и при Сталине, и при князе Владимире, и при Иване Грозном.
«Всё это – страницы нашей общей истории, отражение её сложности и многомерности», – пишет Путин. Многомерность — точное слово. «Нельзя все время врастопырку», – мудро предупреждал покойный Виктор Черномырдин. Но о его словах, по всей видимости, забыли: современной российской власти удается жить сразу в нескольких измерениях прошлого, изредка заглядывая в настоящее и почти никогда – в будущее.