В июле – августе 1945 года под Берлином встретились лидеры трех держав антигитлеровской коалиции: Гарри Трумэн, Иосиф Сталин и Уинстон Черчилль (последнего вскоре сменил Клемент Эттли). Принятые в Потсдаме решения «Большой тройки» оказали огромное влияние на ход Второй мировой войны и послевоенное устройство Европы.
Историк Майкл Найберг преподает в Колледже Армии США (Michael Neiberg, US Army War College). Он специализируется на изучении Первой и Второй мировых войн. Его последняя книга – «Потсдам. Окончание Второй мировой войны и переделка Европы» (Potsdam: The End of World War II and the Remaking of Europe) была опубликована в 2015 году.
В интервью корреспонденту Русской службы «Голоса Америки» Майкл Найбер рассказал о том, как семь десятилетий назад лидеры США, Великобритании и СССР определили судьбы мира.
Алекс Григорьев: В Потсдаме встретились лидеры трех держав-победительниц, чтобы решить вопрос о будущем Европы и Азии, где продолжались бои с Японией. Насколько верными были принятые решения?
Майкл Найберг: Они были верными в том плане, что совпадали с тем, что участники переговоров считали правильным добиться в Потсдаме – в первую очередь, решить «германскую проблему», причем, не повторив ошибок Парижской мирной конференции 1918 года. Они хотели, чтобы развитие Германии не привело к возникновению проблем в будущем. Поэтому и были изменены европейские границы – за это была заплачена высокая цена многими мирными людьми, особенно в Восточной Европе.
А.Г.: Вероятно наиболее известна беседа, состоявшаяся в Потсдаме: когда президент Трумэн сообщил советскому лидеру Сталину о том, что в распоряжении США появилось оружие невиданной силы – речь шла об атомной бомбе. Почему Трумэн сделал это?
М.Н.: Я думаю, что это было сделано по ряду причин. Во-первых, Советский Союз был союзником Соединенных Штатов. США были очень заинтересованы в сотрудничестве с СССР, Трумэн очень рассчитывал на советскую помощь в войне с Японией, особенно в борьбе с японскими силами на азиатском континенте. Во-вторых, Трумэн не собирался применить это оружие, не поставив в известность союзников. Ирония ситуации заключается в том, что Сталин знал об атомной бомбе вероятно больше, чем сам Трумэн, благодаря советским шпионам, которые проникли в проект «Манхэттен».
Есть еще один момент. Трумэн принял решение предоставить эту информацию Сталину, сделав это максимально неофициально и неформально. Не думаю, что Трумэн задумывался об этом, однако он переговорил со Сталиным после очень напряженной дискуссии о будущем Польши. Сам Трумэн не связал эти два момента, а Сталин связал и пришел к выводу, что США намереваются использовать ядерное оружие для шантажа Советского Союза. То есть, то, что Трумэн счел неформальным моментом, для Сталина оказалось событием огромной важности.
А.Г.: В Потсдаме встретились ветеран международной политики Сталин, новый президент США Трумэн, который ранее не занимался дипломатическими делами, а проигравшего выборы Черчилля сменил новый британский премьер Эттли. На ваш взгляд, это оказало воздействие на результаты работы конференции?
М.Н.: Это интересный вопрос. Дело в том, что историки редко оказываются способны оценить подобную ситуацию – это своеобразный лабораторный опыт. На переговоры приехали Трумэн и Эттли, которые имели очень малый опыт в сфере международных отношений такого уровня. Но – и их советники и они сами – понимали, что они очень мало способны изменить в сложившейся практике. Позиции Эттли не изменились по сравнению с позициями Черчилля. Смена лидера не изменила геостратегических и экономических проблем Великобритании. То есть, политические и прочие обстоятельства 1945 года имели намного большее значение, чем личности американских и британских лидеров, которые вели переговоры. Это давало Сталину определенное преимущество, потому что он ранее участвовал в подобных конференциях.
Но, на мой взгляд, еще более важно, что Сталин был лучше информирован, чем Черчилль и Трумэн. Кроме того, у Сталина были солдаты в Германии и Восточной Европе.
А.Г.: В Потсдаме была принята декларация, в которой было сформулировано требование о безоговорочной капитуляции Японии – альтернативой было названо «полное и быстрое уничтожение». Однако участникам конференции было известно, что Япония никогда и ни перед кем не капитулировала – это была основа основ национальной идеологии. Почему союзники потребовали именно безоговорочной капитуляции?
М.Н.: Здесь сработали два фактора. Первый – США могли сказать: «мы предоставили Японии возможность выбора, но она его не приняла». Это оправдывало любые дальнейшие действия, которые могли предпринять Соединенные Штаты. Второе – шли определенные споры о том, что означает термин «безоговорочная капитуляция». Многие американцы связывали его с Гражданской войной в США, когда генерал Севера Грант потребовал безоговорочной капитуляции генерала конфедератов Ли, но в результате, например, офицеры южан просто разошлись по домам, им было разрешено сохранить личное оружие и все такое. И Госдепартамент доказывал, что в случае с Японией речь может идти о чем-то подобном.
А.Г.: Вы упомянули, что США не хотели, чтобы Вторая мировая война привела к тем же последствиям, что и Первая, после которой Германию заставили платить гигантские репарации, что подпитало реваншистские настроения и стало одной из причин прихода к власти Гитлера. Как тему репараций обсуждали в Потсдаме?
М.Н.: Вопрос о репарациях стал одним из сложнейших вопросов в Потсдаме – так же, как и в Париже в 1918 году. В 1945 году американцы были намерены не допустить подобного. Они знали, что Советский Союз вывозит из Германии товары, продовольствие, заводы и фабрики – все, до чего он мог дотянуться. Поэтому решение разделить Германию на зоны оккупации было основано на экономических предпосылках. Надо сказать, что советская зона оккупации в скором времени стала банкротом – и эта часть Германии до сих пор находится в относительно неважном положении. Однако в Потсдаме никто не предполагал, что принятые тогда решения приведут к разделу Германии, который продлится полвека.
А.Г.: В Потсдаме договаривались Британская империя, Соединенные Штаты и коммунистический Советский Союз. Имели ли место какие-либо идеологические расхождения?
М.Н.: США считали себя одновременно антикоммунистическими – в отношениях с СССР, а антиимпериалистическими – в отношениях с Великобританией. Некоторые представители США, например госсекретарь Джеймс Бирнс, предполагали, что в будущем, у Соединенных Штатов будет больше проблем в отношениях с Лондоном, чем с Москвой.
Также американские чиновники и эксперты спорили о том, как воспринимать поведение СССР: обусловлено ли оно идеологическими причинами, или Сталин просто пытается получить обратно то, что цари потеряли после 1914 года. И эти споры были очень напряженными. То есть, в 1945 году американцы не имели сформировавшегося подхода к Советскому Союзу.
Также полезно вспомнить, что Гарри Трумэн никогда не встречался с русскими до момента, когда он стал президентом.
А.Г.: В это время на Западе предполагали, что послевоенная Европа может стать коммунистической. Этот фактор повлиял на переговоры?
М.Н.: Многих американцев это серьезно беспокоило. Они задавались вопросом: стоит ли сражаться с нацистами только для того, чтобы отдать Европу Советскому Союзу? В то же самое время, очень многие американцы смотрели на СССР, как на союзника и на потенциального партнера в будущем.
Поэтому я считаю, что неверно смотреть на Потсдамскую конференцию, как на начало «холодной войны». Именно потому, что стороны смотрели друг на друга, прежде всего, как на союзников. А кто такие союзники? – Они могут спорить, в их отношениях могут быть сложности, но они остаются союзниками несмотря ни на что. На переговорах в Потсдаме были заметны определенные опасения, но не они определяли повестку дня.
А.Г.: Если сравнить членов Большой Тройки в Потсдаме и современных мировых лидеров: кто из них обладает большим талантом в сфере достижения сложных компромиссов?
М.Н.: Для получения адекватного ответа следует подождать несколько десятилетий. Но Потсдам продемонстрировал, что невероятно важно понимать исторические закономерности, которые привели к появлению ситуаций, возникших сегодня. Важно помнить, что лидеры США, Великобритании и СССР по-разному читали одни и те же страницы истории. И чтобы правильно ориентироваться в сегодняшнем мире всегда следует задаваться вопросами о том, как другие понимают прошлое.