Вчера президент Дмитрий Медведев передал законопроект «О полиции» в Госдуму. Проект закона возник в августе этого года, и сама замена милиционера, с которым столько связано в народном сознании, на полицейского была символичной. Впрочем, противники закона утверждают: не символичной, а символической. С их точки зрения, новый закон не способен реформировать МВД и является всего лишь косметическим ремонтом проржавевшего из-за коррупции здания правоохранительной системы.
Однако оппоненты закона не могут утверждать, что он повторяет собой предыдущий. Отличия имеются, и любой мог в этом убедиться, прочитав текст законопроекта на созданном в августе веб-сайте zakonoproekt2010.ru. В течение почти трех месяцев каждый – от профессионального юриста до обывателя – мог прокомментировать документ в Интернете. Президент говорил об этом как о новаторстве. Он также заявил, что обсуждение закона «О полиции» не прекращается после представления в Думу и что участвовать в нем должны все политические силы. Негосударственные правозащитные организации, в свою очередь, говорят, что они не имеют влияния на Госдуму, даже через посредника в лице Общественной палаты.
Изменения в законопроекте «О полиции»
Об изменениях, внесенных в текст законопроекта, корреспондент Русской службы «Голоса Америки» говорил с Натальей Таубиной, директором фонда «Общественный Вердикт». Она отметила, что законопроект «существенно подчищен по формулировкам». «Там не осталось таких оценочных норм, как “невозможно”, “неуместно”, и это позволяет более четко выполнять те функции, которые законопроектом на полицию возлагаются», – сказала Таубина.
Эксперт также отметила, что «улучшены формулировки в статье про доверие и поддержку граждан». «Если раньше статья говорила о том, что полиция должна обеспечить доверие и поддержку граждан, – пояснила Таубина, – то теперь, слава Богу, такой задачи как обеспечение доверия не стоит. Полиция может заниматься своими прямыми обязанностями, тем самым пытаясь заслужить это самое доверие».
Также в законе убрано положение, по которому МВД должно было изучать общественное мнение – в случае принятия документа МВД сможет лишь отслеживать исследования, проведенные специализированными институтами.
Одним из позитивных изменений, о которых говорил сам президент, является переход на американский способ работы: полицейский при задержании должен будет предъявить права задерживаемому, показать ему свой жетон, на котором написаны имя и подразделение полицейского. Также правоохранитель обязан обеспечить задержанному право на телефонный звонк, на адвоката и на переводчика – в случае необходимости. Достоинства такого подхода понятны, хотя Наталья Таубина считает его скорее «декларативным», поскольку в законопроекте, по ее мнению, «не очень четко прописана ответственность» за неисполнение полицейским этих обязанностей.
Таубина подвергла серьезной критике сохранившийся в законопроекте порядок создания общественных советов при федеральном органе исполнительной власти в сфере внутренних дел и территориальных органах. «Не учтены рекомендации многих правозащитных организаций, что эти советы надо сделать более дееспособными и в максимальной степени независимыми от воли самого МВД, – говорит Таубина. – К сожалению, формированием региональных советов будет заниматься МВД, что ставит под вопрос возможность их эффективной работы».
Ей возражает Сергей Марков, депутат Госдумы от «Единой России», директор Института политических исследований. «Я полагаю, что такого рода общественная политика – просто глупость, мечта безумного правозащитника», – сказал Марков, не согласный с требованием правозащитников, чтобы они, по сути, входили в эти самые советы. «Другое дело, – смягчил депутат свою позицию, – что эти советы должны создаваться, на мой взгляд, совместно МВД и Общественной палатой». Марков также добавил, что можно было бы принять общий закон о формировании ведомственных советов.
Стоит упомянуть еще об одной поправке в нынешней редакции законопроекта. Полицейский не будет иметь права проверять финансово-хозяйственную деятельность предприятий. Таубина, впрочем, без энтузиазма отнеслась к этому: на ее взгляд, российское законодательство всегда оставляет место для лазейки.
Марков же называет закон хорошим, но говорит о традиционной для России проблеме правоприменительной практики.
Презумпция законности
В отличие от Натальи Таубиной, категорически не принимает закон «О полиции» лидер движения «За права человека» Лев Пономарев.
Главные недостатки документа, по словам Пономарева, связаны не с формой, а с содержанием. «Там осталось прежнее требование закрытости полиции – запрет критики, контроль за тем, чтобы не было утечек информации», – говорит Пономарев. «Также остается возможность проникновения в жилище», – продолжает он.
Наверное, главная претензия Пономарева и других правозащитников связана с так называемой презумпцией законности, которая, на их взгляд, осталась в документе после поправок, только перекочевала в другую статью. Вот эта формулировка: «Законные требования сотрудника полиции обязательны для выполнения гражданами и должностными лицами».
Отметим, что в предыдущей версии законопроекта эта формулировка была шире. За этим следовали слова: «Требования сотрудника полиции, обращенные к гражданам и должностным лицам, и предпринимаемые им действия считаются законными до тех пор, пока в предусмотренном законом порядке не будет установлено иное».
Тем не менее, считают правозащитники, презумпция законности остается. «Иными словами, – комментирует Пономарев, – любое требование считается законным, если не доказано обратное, то есть презумпция невиновности просто ликвидируется у гражданина. Создается презумпция законности действий полиции».
«Мне кажется, что это такая PR-критика, когда это называется презумпцией законности, – парирует Сергей Марков. – Этот закон соответствует всем западным аналогам».
«Они бурно ссылаются на западный опыт. Тогда вы приведите в порядок милицию, чтобы ее сотрудники действовали в рамках закона. Той милиции, которая сейчас есть, нельзя давать презумпцию законности, это очевидно совершенно», – отвечает на это Пономарев, убежденный в том, что правоохранительной системе нужен не новый закон, а реформа – коренная, с обновлением руководителей.
Наконец, изменен срок вступления закона в силу в случае его принятия – в чем особенно никто не сомневается. Это не январь, а март 2011 года.
