В трудах многих историков и искусствоведов давно стало общим местом фактическое отождествление Октябрьской революции и авангардного российского искусства.
Эту имеющую широкое хождение концепцию решили оспорить устроители выставки, открывшейся в музее Зиммерли на территории кампуса университета Ратгерс в Нью-Брансуике, штат Нью-Джерси.
Организовала ее Юлия Туловская (Julia Tulovsky), куратор русского и советского нон-конформистского искусства этого музея, назвав экспозицию «Разрушая пропаганду: наследие Русской революции 1917 года в нонконформистском искусстве» (Disrupting Propaganda: The Legacy of the 1917 Russian Revolution in Nonconformist Art). Почти все экспонаты – из богатейшей коллекции «неофициального» русского искусства Нортона и Нэнси Додж, главной гордости музея Зиммерли.
Идеалы и реальность
На выставке, приуроченной к столетию Октябрьской революции, представлены примерно 90 фотографий, картин, рисунков, скульптур и работ, выполненных в смешанной технике.
В музее состоялся вечер нонконформистской русской поэзии, организованный музеем совместно с независимой издательской группой Ugly Duckling Presse из Бруклина. Представители группы читали на английском переводы стихов Осипа Мандельштама, Даниила Хармса, Геннадия Гора, Игоря Холина и других поэтов.
Как подчеркнула Юлия Туловская, смелые авангардные эксперименты в искусстве возникли в царской России еще в предреволюционные годы, и они развивались в тесном взаимодействии с аналогичными течениями в искусстве Европы.
«Октябрьская революция, как и все остальные революции, сулила народу лучшую жизнь, а художникам – полную свободу творчества, – сказала «Голосу Америки» Юлия Туловская, объясняя концепцию выставки. – Но высокие идеалы были очень скоро забыты, романтизм улетучился, и в Советском Союзе установилась жестокая репрессивная система, подавлявшая художественный авангард. Жизнь в Советском Союзе под гнетом тоталитарного режима и стала главной темой произведений художников-нонконформистов, работавших с конца 50-х до примерно 1989 года».
Впрочем, в экспозиции есть несколько произведений, созданных в 20-30-е годы, передающих еще не угасший революционный энтузиазм, вылившийся в массовые шествия и уличные праздники. Это работы таких известных советских фотомастеров, как Александр Родченко, Аркадий Шайхет, Георгий Зельма и Иван Шагин.
Быт и бытие
Но, конечно, большую часть выставки занимают произведения художников более позднего времени, которые бросили вызов теории и практике социалистического реализма, противопоставив себя официальному искусству. Оппозиционность дорого им стоила. Советская власть жестоко преследовала за вольнодумство. Их увольняли, отбирали мастерские, не давали возможности выставляться, обрекая на полуголодное подпольное существование.
Оскар Рабин с беспощадной экспрессией изобразил среду обитания миллионов советских людей. Его «Барак» – емкий и трагический символ социума, беспросветного, убогого бытия, на которое власть обрекла большинство сограждан.
Многие художники прошли аресты, лагеря и ссылки, что нашло прямое отражение в творчестве. На рисунках Бориса Свешникова изображены скопления зеков в странном, выморочном пространстве. Спустя годы эту лагерную серию Андрей Синявский назвал «Белым эпосом».
Леонид Ламм, недавно умерший в Нью-Йорке, был в начале своей карьеры успешным книжным иллюстратором, развивавшим идеи конструктивизма. В середине 70-х по ложному обвинению был арестован и отправлен в Бутырку. Его натюрморты отразили угрюмый тюремный быт, причем художник не прибегает к экзальтации – все размеренно, тривиально, как будто это трагическое зазеркалье и есть нормальная жизнь. Как сообщила Юлия Туловская, музей готовит посмертную персональную выставку многогранного творчества Леонида Ламма, она намечена на весну 2018 года.
Один из отцов-основателей эстонского авангарда Леонард Лапин скупыми средствами выразил античеловеческую сущность сталинского режима в гуаши «Без названия». Бритый затылок зэка с мишенью для выстрела, обозначенной пятиконечной красной звездой, а внизу решетка с цифрами – 1937.
Выродившиеся в пародию «революционные идеалы» стали плодотворным полигоном для рефлексии и сатирического осмеяния. Участники официальных манифестаций на фотографиях Бориса Михайлова и Ивана Петровича, сделанных в годы застоя, словно заведенные куклы следуют обессмысленным ритуалам. О подлинном энтузиазме нет и речи, выхолощенность слов и механистичность действий почти полностью определяют нарратив «всенародного ликования».
На картине Эрика Булатова «Улица Красикова» группа людей идет навстречу огромному плакату с изображением широко шагающего Ленина. Ирония пронизывает эту стилизацию под «лиричный» официоз. Так и кажется, что Ильич сойдет с плаката, чтобы лично приветствовать строителей коммунизма.
Виталий Комар и Александр Меламид, которых считают основателями «соц-арта», представлены на выставке картиной «Сталин перед зеркалом» из серии «Ностальгический социалистический реализм». Вождь народов сложил руки будто в молитве, он очевидно любуется собой, улыбаясь своему отражению в зеркале, но при этом будто искоса поглядывает на покорную запуганную паству, оставшуюся за кадром.
Еще один из столпов соц-арта, Ростислав Лебедев, сконструировал целый иконостас из восьми фрагментов, в нижнем его ярусе Сталин, Хрущев, Брежнев и Горбачев в одинаковой позе, так сказать, зовущей массы в светлое будущее, а в верхнем – примеры материального изобилия, которое народ непременно обретет, когда наступит коммунистическое завтра. Можно спорить об уместности Горбачева в этом ряду, но корневая, генетическая общность всех четырех лидеров несомненна.
Неистощимый на выдумки Леонид Соков посвятил себя планомерной деконструкции советских мифов. В известной композиции «Встреча двух скульптур» он сталкивает, как в анекдоте, каноническое изваяние Ленина с «шагающим человеком» Джакометти. Так сказать, встреча двух миров.
Воспоминание о «Зарнице»
Как подчеркнула Юлия Туловская, работа Ирины Даниловой «Нижнее белье на Красной плошади» - единственная на выставке, представляющая новое поколение художников, следующее за нонконформистами. Английское название (Underwear on Red Square) зарифмовано и содержит игру слов. Red Square это не только Красная площадь, но и красный квадрат, что сразу же вызывает ассоциации с известной картиной Малевича.
Ирина Данилова. Underwear on Red Square. Photo: Oleg Sulkin
На красный фон помещен некий предмет, напоминающий бюстгалтер. Он сделан из грубой дерюжной ткани и картонных уголков, которые, как объяснила Ирина, подставляют при перевозке под тяжелые предметы мебели. «Объект» усыпан комсомольскими значками и октябрятскими звездочками. Он предоставлен на выставку собранием русского и восточноевропейского искусства Колодзей.
Ирина Данилова родилась в Харькове, жила и работала в Москве, откуда эмигрировала в США. В 1996 году, когда она училась в Школе визуальных искусств (SVA) в Нью-Йорке, ее классу дали задание – сделать что-то, какой-то арт-объект, который бы отразил обретение сексуальности. Ирина подготовили перформанс на тему военной игры «Зарница» и надела «милитаризованный» бюстгалтер поверх одежды. Она вспоминала, как в детстве играли в эту игру зимой. А потом всем классом шли через заснеженный лес в сопровождении солдат, которые делали дымовую завесу. Один из них в шутку толкнул сослуживца в сугроб, тот рухнул на шедшую рядом Ирину. В тот же сугроб попрыгали ее одноклассники. Ирина чуть не задохнулась под тяжестью «кучи-малы». «Это было мое первое соприкосновение с мужским телом», – говорит Ирина.
Один из кураторов увидел необычную работу в мастерской Даниловой и предложил ее выставить.
xxx
Коллекция Нортона и Нэнси Додж в музее Зиммерли – самое большое собрание советского неофициального искусства в мире. Оно состоит из 20 тысяч работ более чем тысячи художников из России и бывших республик Советского Союза. Американский экономист Нортон Додж, страстный энтузиаст творчества нонконформистов, неоднократно приезжал в Советский Союх в 60-70-е годы и установил добрые отношения со многими художниками. В середине 90-х Нортон Додж подарил свою коллекцию университету Ратгерс. Он умер в 2011 году.
Выставка в музее Зиммерли продлится до 18 февраля 2018 года.