Известный российский режиссер-документалист Виталий Манский («Родина или смерть», «Труба») решил не брать паузу после завершения своей предыдущей ленты «В лучах солнца» о практике оболванивания людей в Северной Корее. Эта лента только что прошла по экранам США.
Практически стык в стык с ней вышла его новая документальная работа «Родные» (Close Relations), в которой военный конфликт России и Украины и раздор в умах жителей Украины комментируют родственники режиссера. Они, как выясняется, придерживаются разных, порой полярных точек зрения на эту ситуацию, и Манский дает всем им возможность высказаться на камеру.
Сам Виталий Манский какое-то время назад переехал на жительство в Ригу, но продолжает активно работать в России, где он, в частности, возглавляет московский кинофестиваль «Артдокфест».
Фильм «Родные» он снимал в содружестве с кинематографистами Латвии, Эстонии, Украины и Германии. Режиссер не только за кадром комментирует происходящее на экране, но и сам попадает в кадр, активно участвуя в расспросах родных и диалогах с ними. Его родственники, ближние и дальние, кровные и не кровные, разбросаны по всей Украине, и Манский едет к ним во Львов, Одессу, Киев, Севастополь и Донецкую область. Чтобы, включив камеру, записать их откровенные, а иногда и драматические высказывания.
Мировая премьера «Родных» прошла этим летом на кинофестивале в Карловых Варах, а украинская чуть позднее – в Одессе. Североамериканская премьера пройдет 8-18 сентября на международном кинофестивале в Торонто (TIFF), где картину представит режиссер и поучаствует в дискуссиях со зрителями после показов.
Корреспондент Русской службы «Голоса Америки» позвонил в Ригу Виталию Манскому и попросил ответить на ряд вопросов.
Олег Сулькин: Виталий, трудно снимать про близких родственников, начиная с мамы?
Виталий Манский: Безусловно, это труднее, нежели работать с людьми, с которыми тебя не связывает вся твоя жизнь. Казалось бы, близкий человек более доступен. Но это иллюзия. К близкому человеку ты испытываешь больше трепета. С другой стороны, ты с близким человеком разговариваешь преимущественно взглядами. Ведь все основные темы уже давно проговорены. А здесь нужно включить постороннего человека, то есть зрителя, в близкий круг. Я видел документальные картины про семьи, где бросалась в глаза искусственность, нарочитость, показушность диалогов. Близкие люди так не общаются. Мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы мои близкие говорили искренне, естественно, чтобы это все не превращалось в работу на камеру.
О.С.: Такое ощущение, что в фильме сбалансированы позиции, представлен практически весь их спектр, от резко проукраинской до резко пророссийской. Вы знали о политических взглядах своих родных до того, как стали их снимать?
В.М.: Я знал, например, что моя тетка Наташа, живущая в Севастополе, является апологетом путинской России, о чем она активно сообщает в соцсетях. Но я абсолютно не знал позицию ее сына и моего двоюродного брата Макса, и его осторожная, пограничная позиция стала для меня открытием и, кстати, помогла в понимании происходящих в Крыму процессов. Конечно, я знал, что живущие в так называемой Донецкой Республике родственники по линии мужа сестры придерживаются российской позиции. Но я не знал ее нюансировку. Но вот позиция моих львовских родственников стала для меня открытием. Я не знал, кто как из них относится к происходящему. Их нет в соцсетях, мы раньше вообще этих тем в разговорах не касались.
О.С.: Почему, на ваш взгляд, так сильно отличаются взгляды ваших родных? Что их сформировало?
В.М.: Начать с того, что Украина находится между двух цивилизаций – азиатской, которую представляет Россия, и европейской. И это очень многое предопределяет. Если же перейти от глобальных факторов к нынешней, сиюминутной ситуации, то, безусловно, сознание людей во многом формируется пропагандой. Собственно, знакомство с образом жизни стран Европы – это их лучшая пропаганда. Что же касается России, то после Майдана и Крыма ее пропаганда перешла на военное положение. Сопротивляться этой массированной пропагандистской атаке очень сложно. Скажем, я знаю Дмитрия Киселева много лет, знаю как облупленного. Но даже мне порой трудно сохранять здравый смысл и критичность восприятия, когда я на час, – нет, час я никогда не выдерживаю, – ну на полчаса включаю программы Киселева и других ведущих на главных российских каналах. А что уж говорить о людях в Украине, которые не знают истории, не бывали в Европе и России, и воспринимают события только так, какими их изображают на голубых экранах.
О.С.: Почему, на ваш взгляд, так трудно противостоять напору лжи и фальши на ТВ?
В.М.: Коварство пропаганды в том, что она частенько опирается на реальные факты. Но эти факты препарируют и интерпретируют до полной неузнаваемости.
О.С.: В вашей картине есть выразительный эпизод. Две ваши тетушки, оказавшиеся по разные стороны баррикад и посему прервавшие всяческие контакты между собой, пытаются говорить по телефону, стараясь избегать политики. Но неумолимо в нее скатываются. Наглядно видно, как родные люди стали, по сути, врагами. Такой вот современный вариант «Тихого Дона». Интересно, вы их настраивали на возобновление диалога и попытку примирения?
В.М.: Я заранее попросил их поговорить по телефону, не вдаваясь в детали. Наташа позвонила, Люда ответила. Они, действительно, не общались длительное время.
О.С.: Вы устраивали показы «Родных» для родственников?
В.М.: Чисто технически его показать всем одновременно невозможно. Сначала его посмотрела моя мама, которая была приглашена на мировую премьеру в Карловы Вары благотворительным украинским фондом Игоря Янковского, что было для меня приятным сюрпризом. Мама поехала, это была ее первая заграничная поездка после развала Советского Союза. Фильм ей очень понравился, она позвонила всем родственникам, с кем она разговаривает, – теперь надо делать такую поправку. И рассказала содержание фильма. Затем прошла украинская премьера фильма на кинофестивале в Одессе, где его посмотрели родственники по линии мужа сестры. Им тоже, в общем, понравилось. Из-за моей твердой позиции по «присоединению Крыма» я не допускаю своего приезда в Крым на какие-либо фестивали с моими фильмами, за исключением этой картины. Если пригласят «Родных», я обязательно приеду в Крым, чтобы Наташа и Макс, и жена Макса и их дети – все пришли и посмотрели. Что называется, я готов к ответу.
О.С.: Есть ли перспективы показов «Родных» в России? На что вы рассчитываете?
В.М.: Я не очень рассчитываю на получение прокатного удостоверения в России. Даже фильм «В лучах солнца», который не снимался в России, с огромными сложностями получил прокатное удостоверение. А картине про отношения Украины и России наверняка будут ставить препоны. Впрочем, пока действует разрешение показывать на фестивалях картины, снятые не в России, без прокатного удостоверения, Мне поступают различные предложения, знаю точно, мы покажем фильм на «Артдокфесте» в Москве, сделаем большую премьеру.
О.С.: Для североамериканского старта выбран фестиваль в Торонто, самая престижная площадка на континенте. Как вы думаете, все ли поймут зрители? Согласитесь, надо хорошо знать теперешнюю сложную ситуацию в Украине, чтобы быстро считывать коды, понимать, кто из родственников какую позицию занимает в этой схватке. Многие канадцы и американцы даже плохо себе представляют, где территориально находится Украина.
В.М.: Ответ мы получим скоро, во время фестивальных просмотров. Мы имеем приглашение на более чем десять международных кинофестивалей в разных странах. Наверное, если бы этот фильм снимала BBC, они бы начали с карты Украины со стрелочками и вводной информацией – что, где, почему. Но мне кажется, что чувства порой важней знаний. Надеюсь, нам удалось передать чувства, и надеюсь, они откроют души и сердца зрителей для знаний. Информационные зерна будут тогда падать на взрыхленную почву. Это очень важная функция документального кино.
О.С.: Русское название «Родные» переведено на английский как close relations (близкие отношения). Кажется, смысл немного изменился?
В.М.: Мне трудно говорить, я не носитель английского языка. Партнеры предложили, и я согласился. Конечно, «родные» более широкое понятие, родным может быть человек, с которым ты даже не знаком. Слово «родные» для меня принципиально. Мои родственники, позицию которых я не могу принять, остаются мне очень близкими, родными людьми. Есть вариант, и я его предложил моим партнерам, писать название фильма на всех языках Rodnye, и рядом его перевод на тот или иной язык.