НЬЮ-ЙОРК – Спиралевидная, «органическая» конструкция ротонды Музея Гуггенхайма как никогда лучше подошла к выставке, которая открылась здесь в пятницу 27 мая. В работах одного из столпов европейского авангарда 1920-х годов Ласло Мохой-Надя линейные и сферические фантазии занимают виднейшее место.
Называется выставка «Moholy-Nagy: Future Present» и знаменует собой первую попытку объять одной экспозицией огромное и разнообразное творческое наследие уникального мастера, родившегося в 1895 году в Австро-Венгрии и умершего в 1946 году в США.
В названии выставки, очевидно, обыгрывается несуществующее время английской грамматики, и перевести его можно примерно как «будущее настоящее». Несколько сложнее транскрибировать и правильно произносить имя художника. Американцы произносят его «Мохоли Надж», но русская традиция предписывает более привычное Мохой-Надь.
Как заметила в беседе с корреспондентом «Голоса Америки» главный куратор выставки Кэрол Вэйл (Karole P. B. Vail), возможно, что относительно меньшей известностью в кругах ценителей арт-авангарда 20-го века, чем, допустим, Малевич и Эль Лисицкий, Мохой-Надь обязан своему трудному имени. Не случайно, его часто по ошибке считают русским.
«Мохой-Надь был современным утопистом, он верил в то, что искусство является двигателем социальной трансформации и пробовал свои силы во многих сферах, включая кино, фотографию, дизайн, книжную и плакатную графику, коллажи, скульптуру, – сказала «Голосу Америки» Кэрол Вэйл. – Он был универсалистом, романтиком, одержимым технологическими изысканиями, и в плане мультимедийности его единственным великим предшественником можно, пожалуй, считать только Леонардо да Винчи, которого он, кстати, очень ценил».
На выставке представлены более трехсот работ Мохой-Надя из государственных и частных коллекций Европы и США. Некоторые из них никогда прежде не выставлялись в Америке. Кэрол Вэйл высказала особую благодарность семье художника, в первую очередь, живущей в Мичигане дочери Хатулле Мохой-Надь. В своем почтенном возрасте (ей за 80 лет), она очень помогла команде кураторов в поиске работ отца, разбросанных по всему миру.
Открывая презентацию, директор музея Гуггенхайма Ричард Армстронг особо подчеркнул значение деятельности Мохой-Надя для американской культуры и образования. Он был одним из сподвижников архитектора Вальтера Гропиуса, основателя «Баухауса», который пригласил его в Чикаго, где они основали Институт дизайна.
В экспозиции представлены многие эксперименты Мохой-Надя, в частности, фотографии, сделанные без камеры, контактным способом, – художник называл их «фотограммы». Он смело использовал новые материалы в своих коллажах на стыке живописи, графики и скульптуры. Свет, объемы, движение, игры форм, сочетания различных эффектов привлекали Мохой-Надя, который удивительным образом сочетал в своем творчестве предметную основательность с абстракцией. Его можно считать предвестником кинетического искусства, минимализма и даже концептуализма.
Особый интерес, несомненно, вызовет «Комната настоящего» (Raum der Gegenwart). Это мультимедийное пространство было задумано Мохой-Надем в 1930 году, но он так и успел воплотить удивительный замысел. Дизайнеры Кай-Уве Хемкен и Якоб Геберт рискнули «материализовать» идею мастера и создали по его наброскам эту комнату, заполнив ее репродукциями фотографий, проекцией фильмов, слайдами, документами, архитектурными и театральными проектами, образцами промышленного дизайна.
На одном из мониторов, установленных в этой комнате, демонстрируется знаменитая сцена расстрела на одесской лестнице из фильма Сергея Эйзенштейна «Броненосец Потемкин».
Отвечая на вопрос «Голоса Америки» о возможных контактах Мохой-Надя с советским кинорежиссером и его коллегами, Кэрол Вэйл сказала: «Мы не знаем точно, насколько тесны были его контакты с революционными художниками России и Европы. Он был знаком с Маяковским, дружил с Гансом Рихтером, явно тяготел к левым, социалистическим идеям».
Жизненный путь привел венгерского еврея Мохой-Надя сначала в Вену, а затем в Берлин, где на него сильное влияние оказали дадаисты и конструктивисты. Преподавая в школе Баухаус в Веймаре и Дессау, он вместе с Гропиусом начал издавать серию книг, которые отражали его веру в силу художественного образования. Мохой-Надь преуспел также в коммерческой рекламе и полиграфических экспериментах.
После прихода Гитлера к власти он уехал из Германии – сначала в Голландию, затем в Англию. В 1937 году отправился в Чикаго и больше не вернулся в Европу. Сегодня основанный им в Чикаго Институт дизайна входит составной частью в Технологический Институт Иллинойса. Именно здесь, в Америке, он воплотил «воздушные модуляторы» – гибриды живописи и скульптуры с использованием плексигласа. Мохой-Надь умер в 1946 году от лейкемии в возрасте 51 года.
Как сообщил Ричард Армстронг, Мохой-Надь являлся центральной фигурой в истории самого музея Гуггенхайма. Его работы входили в первоначальную коллекцию, которую собирали основатели музея Соломон Гуггенхайм и Хилла Ребай.
Арт-критик «Нью-Йорк таймс» Роберта Смит особо выделяет стилистическое изящество, с которым осуществлены планировка и размещение экспозиции главным выставочным дизайнером музея Келли Каллинан. По ее мнению, пространственные возможности музейного здания, построенного Фрэнком Ллойдом Райтом, использованы с максимальным смысловым эффектом.
Выставка организована совместно музеем Гуггенхайма, Чикагским художественным институтом и Художественным музеем графства Лос-Анджелес и продлится в Нью-Йорке до 7 сентября. После чего переедет в Чикаго, где будет демонстрироваться с 2 октября по 3 января, а затем в Лос-Анджелес, где ее покажут с 12 февраля по 18 июня 2017 года.