Борис Пурушоттама Гребенщиков выступит в пятницу 2 сентября с единственным концертом в Нью-Йорке, в центре исполнительских искусств Нью-Йоркского университета. Называется концерт «Песни души» (Songs of the Soul) и посвящен он памяти Шри Чинмоя (1931-2007), лидера эзотерической религиозной организации его имени, имеющей последователей в десятках стран мира.
Среднее имя, Пурушоттама, дал бывшему лидеру «Аквариума» сам гуру, и означает оно, согласно пресс-релизу, «выходящий за пределы ограничений». Уже на концерте в ООН, состоявшемся в августе 2007 года, БГ явно вышел за пределы ограничений, накладываемых общественным мнением на легендарную рок-звезду призыва середины 70-х. Его теперешняя музыка возвышенно спиритуальна и явно вдохновлена восточной философией. На предстоящем концерте российский музыкант выступит вместе с виртуозом игры на табла Пандитом Самиром Чаттерджи.
С Борисом Пурушоттамой Гребенщиковым по телефону побеседовал корреспондент Русской службы «Голоса Америки» Олег Сулькин.
Олег Сулькин: Чем для вас важны идеи и взгляды Шри Чинмоя? Как он на вас повлиял в жизненном и музыкальном плане?
Борис Пурушоттама Гребенщиков: Я не уверен по поводу того, что он на меня хоть как-то повлиял. Когда мы с ним встретились, я был в достаточной степени самим собой. То, что я читал о нем, и то, что я читал из его бесед, практически очень сильно совпадают с тем, что я думаю сам. Он был замечательным человеком, и мне очень лестно, что он хорошо ко мне относился.
О.С.: В анонсе концерта говорится, что он посвящен 80-летию Шри Чинмоя. Вы его считаете своим духовным учителем?
Б.Г.: Я не имею права даже думать об этом, потому что я видел его три-четыре раза в жизни, и мы с ним совсем не общались. Боюсь, что у меня нет духовного учителя.
О.С.: Насколько я понимаю, он дал вам новое имя – Пурушоттама?
Б.Г.: Да-да, это имя великое, замечательное, и мне очень лестно, что такой просветленный человек так меня назвал. Но до этого мои тибетские учителя мне давали разные имена. Да, собственно, когда я родился, мне дали имя. Имен у меня много. Главное, чтобы суть не пострадала.
О.С.: А в чем суть?
Б.Г.: А суть в том, что словами никак не называется. Но через наши песни кое-что можно ловить.
О.С.: Я был на вашем выступлении в Нью-Йорке, в штаб-квартире ООН, в августе 2007 года. Вы подготовили новую программу для предстоящего концерта?
Б.Г.: Если бы я всегда играл то, что играл в прошлый раз, меня можно было бы сразу записать в пенсионеры. Я понятия не имею, что я играл тогда. Это было слишком давно. Неужели и правда есть люди, которые рискуют играть одно и то же четыре года подряд? Я таких не видел.
О.С.: Но разве в ваших выступлениях не повторяются песни, которые любимы вашими поклонниками?
Б.Г.: Для этого есть ресторан. Люди приходят в ресторан, суют музыкантам купюру: ну-ка, играйте то, что я скажу. Простите, это не ко мне.
О.С.: Вас называют «русским Бобом Диланом». Вам лестно это сравнение?
Б.Г.: Нет. У нас нет ничего общего, кроме, наверное, того, что мы оба хорошо относимся к народной музыке. У Дилана, конечно, я научился очень многому, но он делает одно, а я совершенно другое. И «американским Гребенщиковым» его называть не надо (смеется).
О.С.: Никто и не осмелится... Некоторые ваши коллеги-музыканты активно участвуют в политике. Вы это одобряете?
Б.Г.: Вы знаете, если человеку чего-то не хватает в его основном занятии, он идет туда, где ему могут добавить.
О.С.: Можете пояснить свою мысль?
Б.Г.: Хорошо. Представьте себе: вот есть Леонардо да Винчи, который говорит: мне что-то рисовать надоело, пойду-ка я немного поманифестирую или запишусь в какую-нибудь партию.
О.С.: Леонардо, вероятно, в данном случае не самый удачный пример. Он занимался очень многим в своей жизни. Универсальная личность.
Б.Г.: Но я не слышал, что он занимался политикой.
О.С.: То есть вы считаете, что политикой творческим людям, в том числе музыкантам, заниматься негоже?
Б.Г.: Упаси Господь! Не мое дело указывать музыкантам, что им гоже, а что негоже. Юрка Шевчук занимается политикой с большим удовольствием, и для него это, возможно, не менее важно, чем музыка.
О.С.: Для вас важна жизненная позиция?
Б.Г.: Я не понимаю слова «позиция».
О.С.: Отношение к существующей власти, например... Вас это вообще не интересует?
Б.Г.: В свое время, когда я рос, меня учили, что если ты хорошо воспитан, то у тебя есть своя точка зрения и ты поступаешь так, как считаешь нужным. Иметь гражданскую позицию – это, по-моему, вещь коммерческая.
О.С.: В англоязычном пресс-релизе к концерту вас дважды величают «поэт-лауреат России» (Poet Laureate of Russia). Что это за звание? Я в некотором недоумении.
Б.Г.: Я тоже. Насколько я знаю, поэтом-лауреатом меня никто не выдвигал. В русской культуре нет такого понятия.
О.С.: В англо-американской традиции, если не ошибаюсь, так называют официально признанных поэтов, состоящих на службе у правительства. Вы же себя таковым не считаете?
Б.Г.: Если бы я себя таковым считал, тогда мне было бы самое время идти в какую-нибудь партию.
Эксклюзивное интервью Бориса Гребенщикова «Голосу Америки»