Один из русскоязычных зрителей после просмотра фильма «Нелюбовь» (Loveless) в нью-йоркском Музее современного искусства (MoMA) пожелал режиссеру Андрею Звягинцеву получить «Оскара» на предстоящей церемонии 4 марта.
«Если бы вы сказали «ни пуха, ни пера», я с полным основанием послал бы вас к черту», – смеясь, заметил Звягинцев.
Три года назад он уже был близок к заветной цели. По мнению многих экспертов, его мощная разоблачительная драма «Левиафан» имела весомые шансы победить, но «Оскар» в категории «лучший фильм на иностранном языке» достался тогда польской картине «Ида» режиссера Павла Павликовского.
Сегодня и Звягинцев, и продюсер его последних трех лент Александр Роднянский настроены сдержанно оптимистично. Как и в 2014 году, их картину прокатывает в США авторитетная дистрибюторская компания Sony Pictures Classics. 16 февраля «Нелюбовь» выходит в американский прокат.
Беспощадная диагностика
А в январе в MoMA прошла первая на американской земле ретроспектива фильмов Андрея Звягинцева, на которой, помимо «Нелюбви», демонстрировались его четыре другие полнометражные ленты – «Возвращение», «Изгнание», «Елена» и «Левиафан».
«Решительные и строгие как по стилю, так и по тематике, фильмы родившегося в Сибири Андрея Звягинцева исследуют моральные дилеммы и тяжкие духовные испытания с бесстрашием и болезненной честностью, – говорится в пресс-релизе MoMA, выпущенном к ретроспектике. –Последний фильм Звягинцева, «Нелюбовь» – очень тяжкая для восприятия история распадающегося брака и пропавшего бесследно ребенка. Вскрывая самые сокровенные человеческие чаяния, мотивации и страхи, Звягинцев предлагает аудитории симпатизировать, осуждать, отчаиваться и, возможно, надеяться на лучшее в этом мире».
В зале MoMA перед просмотром. Photo: Oleg Sulkin
Американская кинокритика позитивно оценила новую картину российского режиссера.
«Звягинцев создает тревожные мрачные истории, конструируя на экране изощренные живописные полотна, – пишет, например, о нем Энтони Лейн в журнале «Нью-Йоркер». – Он суровый формалист, увлекательный рассказчик и острый социальный критик. Кого он винит? Россию. Приговор, вынесенный Звягинцевым своей родине в предыдущем фильме «Левиафан» был достаточно суровым, но «Нелюбовь» в равной степени беспощадна в диагностике духовного разложения».
Андрей Звягинцев стал гостем ретроспективы в Нью-Йорке. Выступая перед публикой на просмотре «Нелюбви», он подчеркнул, что особую радость испытывает из-за показа «Изгнания» (Banishment), второй его картины, которой не было в американском прокате.
«Хранящаяся в МоМа картина Эндрю Уайета «Мир Кристины» оказала на меня большое влияние, – сказал режиссер. – Я впервые ее увидел, попав в музей в 2008 году, когда участвовал в альманахе «Нью-Йорк, я люблю тебя» (9-минутный сегмент Звягинцева не вошел в окончательный вариант фильм и доступен как бонус на DVD. – О.С.).
Загадка исчезновения
Заместитель куратора киноотдела MoMA Ла-Фрэнсис Хви (La Frances Hui) провела сессию вопросов и ответов после просмотра «Нелюбви».
В этой картине сюжетная интрига строится на поисках исчезнувшего мальчика Алеши. Его родителей, Бориса и Женю, исчезновение сына застает в момент развода и продажи квартиры. Алеша тяжело переживает предстоящее расставание родителей и, подслушав их очередной разговор, убегает из дому. Полиция проявляет равнодушие к поиску мальчика, но на помощь растерянным родителям приходит группа добровольцев-энтузиастов, бескорыстно организующая масштабный поиск пропавшего.
Андрей Звягинцев и куратор MoMA Ла-Фрэнсис Хви (справа). Photo: Oleg Sulkin
«Если бы не было волонтеров, не было бы самого фильма. – сказал Звягинцев, отвечая на один из вопросов. – Эта линия основана на реальных вещах. В 2010 году в России был организован общественный поисково-спасательный отряд «Лиза-Алерт». Фактически это было пробуждение гражданского самосознания в ответ на равнодушие государства. Да, меня порой упрекают, что спасатели в фильме проявляют мало эмоций. На поверхности это может выглядеть именно так. Они просто делают свою работу».
«Но наш рассказ, собственно, не о мальчике и его загадочном исчезновении, – продолжал режиссер. –Сцену в морге, где родителям Алеши показывают обезображенное тело неизвестного подростка, мы специально снимали так, чтобы не было ясности – он это или нет. Мы намеренно создаем неопределенность. Наш фильм – это путешествие двух неприкаянных душ, Бориса и Жени, в ходе которого мы, зрители, постепенно узнаем им цену».
Говоря о социальном фоне «Нелюбви», Звягинцев высказал мнение, что пока шла работа над фильмом, протестное движение в России фактически схлопнулось, надежды на перемены испарились, и в обществе воцарилась апатия.
«Зрители часто задают мне вопрос: почему я снимаю тяжелые фильмы, близкие к жанру нуар, – отметил режиссер. – А вот в Скандинавии мне сказали, что «Елена» снята в жанре кухонной драмы, очень там популярном. Но я никогда не выбираю тот или иной жанр. Я бегу от жанровых границ, от навязываемых клише. Я не выбираю жанр, жанр выбирает меня».
Сильной стороной «Нелюбви» критики считают подбор актеров, «незамыленных» мельканием в телесериалах. Удачным стал и выбор 12-летнего Матвея Новикова, сыгравшего Алешу.
«Он очень талантливый парень, настоящий артист, – подчеркнул Звягинцев. – Мы Матвея отобрали из 250 претендентов на эту роль. В качестве пробы он сыграл ключевую сцену, когда Алеша подслушивает разговор родителей, плачет навзрыд и убегает. У меня не стало сомнений – да, это он».
Оригинальную музыку к фильму написал живущий во Франции композитор Евгений Гальперин. Он сам предложил режиссеру свои услуги. «Женя сценария не читал, не видел ни одного кадра, – сказал Звягинцев. – Я хотел, чтобы он был полностью свободен в творческом процессе. Он прислал мне потрясающий трек, и в последовавшей работе отталкивался именно от него».
Как пьют в России
Звягинцева спросили: почему в «Нелюбви» и других его лентах нет хэппи-энда?
«Во-первых, это, наверное, неплохо – грустными концовками разбавить огромное число фильмов с хэппи-эндом, – улыбаясь, заметил он. – Но если говорить всерьез, то концовки должны быть именно такими, какие они есть. Я просто не вижу возможности заканчивать мои фильмы как-нибудь иначе. Хэппи-энд был бы фальшивой надеждой, обманом реальности. Мы, зрители, как бы делегируем позитивные чувства персонажам на экране, и наши размышления над увиденным гораздо более ценны, чем символическое подбадривание хэппи-эндом».
Есть ли различия в восприятии фильма на Западе и в России?
«Существенных различий нет. Но в России многие просто не хотят смотреться в собственное зеркало. Аудитория на Западе более открыта чужому опыту, чем российская».
Что вдохновляет его как режиссера?
«Личный опыт, многолетние наблюдения и размышления. Обмен идеями с коллегами, друзьями-единомышленниками. Этот опыт накапливается, а потом выстреливает как туго натянутая тетива».
«От какого вопроса вы больше всего устали? – спросил режиссера корреспондент «Голоса Америки».
«О чем ваш фильм? – ответил Звягинцев. – Я ненавижу этот вопрос. Но, честно говоря, гораздо больше меня утомляют не журналисты, а дистрибюторы. Они выстраивают такой невозможный график переездов и выступлений, что просто какой-то кромешный ад».
Режиссера спросили о его самых сильных впечатлениях от увиденных фильмов в прошлом году.
«Вообще-то времени было совсем немного, – ответил он. – С мая, когда в Канне прошла мировая премьера «Нелюбви», я нахожусь в постоянных разъездах, представляя фильм в разных странах. Мало что видел поэтому. Мне понравились «Дюнкерк» Кристофера Нолана и венгерский фильм «О теле и душе» (номинированный на «Оскара» в той же иностранной категории, что и «Нелюбовь». – О.С.). На фестивале в Теллурайде на меня большое впечатление произвел израильский фильм «Фокстрот». Кстати, режиссер его Самуэль Маоз рассказал историю просмотра этого фильма министром культуры Израиля. Когда просмотр закончился, тот изрек: «А фокстрот танцуют не так». Мне же вспомнился аналогичный эпизод, когда министр культуры России Владимир Мединский, посмотрев наш «Левиафан», произнес: «В России так не пьют». Похоже, мы живем с министрами в разных мирах. Но их время точно пройдет, а искусство останется».