Юрист, член Совета по правам человека при президенте РФ, о приговоре российскому оппозиционеру
МОСКВА – Как отразится приговор Алексею Навальному на международном имидже России и ее взаимоотношениях с Западом и США? Какое влияние может оказать приговор на жизнь граждан России и будущее страны? Об этом в эксклюзивном интервью Русской службе «Голоса Америки» рассуждает заместитель заведующего кафедрой конституционного и муниципального права ВШЭ, профессор, член Совета по правам человека при президенте РФ Илья Шаблинский.
Виктор Васильев: Илья Георгиевич, как, по-вашему мнению, скажется приговор Алексею Навальному на международной репутации России?
Илья Шаблинский: Тут и вариантов нет. Разумеется, это скажется сугубо негативно. В сущности, всем ясно, что в тюрьму отправили одного из лидеров оппозиции. Но дело не только в этом. Навальный, который выполнял роль журналиста-разоблачителя, был сам по себе средством массовой информации. И он выполнял эту роль лучше, чем многие другие журналисты, разоблачая конкретных людей – представителей власти и представителей бизнеса, близких к правящей группе.
То есть, он был одновременно и политиком, и журналистом. Поэтому приговор ему – даже теми, кто не вдавался в юридические детали – будет воспринят как еще один шаг к установлению жесткого авторитарного режима. Такой режим у нас выстраивается сейчас шаг за шагом. Думаю, это ни для кого не секрет. Просто какую-то часть наших граждан, в принципе устраивает, что будет авторитарный режим, в чем-то подобный советскому. В любом случае теперь, после этого приговора, очень трудно будет лицемерить. Трудно будет говорить о торжестве права, о правовом государстве, о том, что приговор вынесен судом, которому надо доверять.
В.В.: Да, но многие совершенно не знают тонкостей дела.
И.Ш.: Конечно, у этого дела есть юридическая сторона, и в нее тоже надо вникать. Нужно прочитать обвинительное заключение, приговор, чтобы увидеть там очень очевидные нелепости, начиная, собственно, с главного обвинения в растрате. Растрата чего – леса, который Навальному не принадлежал? Леса, который это предприятие не могло сбыть? Замечу, что компания, которую пригласил Навальный, помогла реализовать часть леса, и деньги за сделку поступили в «Кировлес». Но, оказывается, недостаточно много денег…
Обвинение совершенно нелепо. Что уж тут говорить – это ущерб имиджу России. Но я так понимаю, что руководству страны это было заранее известно, и оно махнуло на это рукой. Потому что больше было желания отомстить ему. Хочу подчеркнуть, отомстить не просто как оппозиционному политику, хорошему оратору, а как разоблачителю. Он выступал как журналист, раскрывающий грязные и подлые стороны деятельности вполне конкретных персон, очень близких к власти.
В.В.: Сегодня на общем фоне неким диссонансом прозвучало обращение прокуратуры в суд с просьбой сократить время прогулок фигурантке дела «Оборнсервиса» Евгении Васильевой с трех часов до… двух?
И.Ш.: Это могло бы вызвать гомерический смех, если бы не было, на самом деле, так грустно. Я совершенно не против того, чтобы у гражданки Васильевой была возможность прогуливаться, пусть даже в шубе, которую она купила за это время. Но мне думается, что такая же лояльность должна быть продемонстрирована и в отношении того же гражданина Навального. Это первое, что приходит в голову.
В.В.: А по отношению к мэру Ярославля Евгению Уралашову?
И.Ш.: С Уралашовым тоже все в высшей степени не ясно, и у меня огромные сомнения в справедливости выдвинутых в его адрес обвинений. Думаю, что прав Михаил Прохоров, и это просто запланированная акция против человека, который вызвал раздражение у конкретных людей в правящей группе. Что тут главное – разлагается правосудие, разлагается правовое сознание. Миллионы жителей России считают так: судам доверять нельзя, а все дело просто в том, за кем реальная сила. Право никакого значения не имеет. Равенства граждан перед судом нет. И гражданам это демонстративно показывают. Какую-то часть людей это возмущает, а какую-то – пугает, и они делают вывод, что законы – вещь ненужная. Нужно платить кому следует, чтобы за тебя замолвили словечко, чтобы за тобой была сила – либо бандиты, либо полиция с ФСБ. Вот примерно так. Это ужасный процесс.
В.В.: Может ли приговор Навальному иметь какие-то практические последствия для Москвы в плане взаимоотношений с Западом и США?
И.Ш.: Полагаю, что пока нет. Некоторые заявления будут со стороны руководства ЕС. Посол США уже сделал соответствующее заявление, что считает этот процесс политическим. Очевидно, какую-то более серьезную реакцию можно ожидать позже, когда Россия реально покажет себя вне приемлемых для ЕС и Совета Европы принципов. Дело в том, что в ближайшие месяцы ожидается еще 15-17 приговоров – в отношении участников так называемого «Болотного дела», в отношении Удальцова и Развозжаева и тех, кого еще сумеют привлечь. Все они к концу года окажутся в тюрьме. Все. Не знаю – нас, членов Совета по правам человека, это коснется или нет? Потому что мы все равно ведь будем как-то реагировать на события.
В.В.: Бывшего главу СПЧ Эллу Памфилову сегодня вызывали к следователям.
И.Ш.: Наверное, и многих из нас в будущем тоже вызовут. Совету Европы придется как-то реагировать на события с учетом статуса России. Очевидно, ближе к концу года или в начале следующего, когда будет ясно, что в России выстроен авторитарный режим по типу того, что был в Египте, Индонезии – с показной, мнимой многопартийностью, игрушечной оппозицией, но фактически – с диктаторской властью. Мы об этом будем говорить открыто. Но, очевидно, через какое-то время, и это станет невозможным.
Не могу забыть о том, что экспертов – в общем, совершенно нейтральных людей, которые приготовили свои заключения по делу Ходорковского, по банковскому праву, по корпоративному праву – вызывали к следователям и подвергали суровым допросам. Где эта грань, за которой уже нельзя поступать свободно, в соответствии с совестью, и за которой еще что-то можно? Эту грань определить все труднее, вот в чем штука.
Виктор Васильев: Илья Георгиевич, как, по-вашему мнению, скажется приговор Алексею Навальному на международной репутации России?
Илья Шаблинский: Тут и вариантов нет. Разумеется, это скажется сугубо негативно. В сущности, всем ясно, что в тюрьму отправили одного из лидеров оппозиции. Но дело не только в этом. Навальный, который выполнял роль журналиста-разоблачителя, был сам по себе средством массовой информации. И он выполнял эту роль лучше, чем многие другие журналисты, разоблачая конкретных людей – представителей власти и представителей бизнеса, близких к правящей группе.
То есть, он был одновременно и политиком, и журналистом. Поэтому приговор ему – даже теми, кто не вдавался в юридические детали – будет воспринят как еще один шаг к установлению жесткого авторитарного режима. Такой режим у нас выстраивается сейчас шаг за шагом. Думаю, это ни для кого не секрет. Просто какую-то часть наших граждан, в принципе устраивает, что будет авторитарный режим, в чем-то подобный советскому. В любом случае теперь, после этого приговора, очень трудно будет лицемерить. Трудно будет говорить о торжестве права, о правовом государстве, о том, что приговор вынесен судом, которому надо доверять.
В.В.: Да, но многие совершенно не знают тонкостей дела.
И.Ш.: Конечно, у этого дела есть юридическая сторона, и в нее тоже надо вникать. Нужно прочитать обвинительное заключение, приговор, чтобы увидеть там очень очевидные нелепости, начиная, собственно, с главного обвинения в растрате. Растрата чего – леса, который Навальному не принадлежал? Леса, который это предприятие не могло сбыть? Замечу, что компания, которую пригласил Навальный, помогла реализовать часть леса, и деньги за сделку поступили в «Кировлес». Но, оказывается, недостаточно много денег…
Обвинение совершенно нелепо. Что уж тут говорить – это ущерб имиджу России. Но я так понимаю, что руководству страны это было заранее известно, и оно махнуло на это рукой. Потому что больше было желания отомстить ему. Хочу подчеркнуть, отомстить не просто как оппозиционному политику, хорошему оратору, а как разоблачителю. Он выступал как журналист, раскрывающий грязные и подлые стороны деятельности вполне конкретных персон, очень близких к власти.
В.В.: Сегодня на общем фоне неким диссонансом прозвучало обращение прокуратуры в суд с просьбой сократить время прогулок фигурантке дела «Оборнсервиса» Евгении Васильевой с трех часов до… двух?
И.Ш.: Это могло бы вызвать гомерический смех, если бы не было, на самом деле, так грустно. Я совершенно не против того, чтобы у гражданки Васильевой была возможность прогуливаться, пусть даже в шубе, которую она купила за это время. Но мне думается, что такая же лояльность должна быть продемонстрирована и в отношении того же гражданина Навального. Это первое, что приходит в голову.
В.В.: А по отношению к мэру Ярославля Евгению Уралашову?
И.Ш.: С Уралашовым тоже все в высшей степени не ясно, и у меня огромные сомнения в справедливости выдвинутых в его адрес обвинений. Думаю, что прав Михаил Прохоров, и это просто запланированная акция против человека, который вызвал раздражение у конкретных людей в правящей группе. Что тут главное – разлагается правосудие, разлагается правовое сознание. Миллионы жителей России считают так: судам доверять нельзя, а все дело просто в том, за кем реальная сила. Право никакого значения не имеет. Равенства граждан перед судом нет. И гражданам это демонстративно показывают. Какую-то часть людей это возмущает, а какую-то – пугает, и они делают вывод, что законы – вещь ненужная. Нужно платить кому следует, чтобы за тебя замолвили словечко, чтобы за тобой была сила – либо бандиты, либо полиция с ФСБ. Вот примерно так. Это ужасный процесс.
В.В.: Может ли приговор Навальному иметь какие-то практические последствия для Москвы в плане взаимоотношений с Западом и США?
И.Ш.: Полагаю, что пока нет. Некоторые заявления будут со стороны руководства ЕС. Посол США уже сделал соответствующее заявление, что считает этот процесс политическим. Очевидно, какую-то более серьезную реакцию можно ожидать позже, когда Россия реально покажет себя вне приемлемых для ЕС и Совета Европы принципов. Дело в том, что в ближайшие месяцы ожидается еще 15-17 приговоров – в отношении участников так называемого «Болотного дела», в отношении Удальцова и Развозжаева и тех, кого еще сумеют привлечь. Все они к концу года окажутся в тюрьме. Все. Не знаю – нас, членов Совета по правам человека, это коснется или нет? Потому что мы все равно ведь будем как-то реагировать на события.
В.В.: Бывшего главу СПЧ Эллу Памфилову сегодня вызывали к следователям.
И.Ш.: Наверное, и многих из нас в будущем тоже вызовут. Совету Европы придется как-то реагировать на события с учетом статуса России. Очевидно, ближе к концу года или в начале следующего, когда будет ясно, что в России выстроен авторитарный режим по типу того, что был в Египте, Индонезии – с показной, мнимой многопартийностью, игрушечной оппозицией, но фактически – с диктаторской властью. Мы об этом будем говорить открыто. Но, очевидно, через какое-то время, и это станет невозможным.
Не могу забыть о том, что экспертов – в общем, совершенно нейтральных людей, которые приготовили свои заключения по делу Ходорковского, по банковскому праву, по корпоративному праву – вызывали к следователям и подвергали суровым допросам. Где эта грань, за которой уже нельзя поступать свободно, в соответствии с совестью, и за которой еще что-то можно? Эту грань определить все труднее, вот в чем штука.