МОСКВА — Фильм-расследование Фонда борьбы с коррупцией (ФБК) «Он вам не Димон», запущенный недавно в соцсети организацией под руководством российского оппозиционного активиста Алексея Навального, набирает миллионы просмотров. 50-минутное документальное повествование сообщает, что, по данным Навального и его коллег, у премьер-министра России Дмитрия Медведева находятся во владении поместья, яхты и даже виноградники за границами России. Все это, утверждает ФБК, формально является собственностью близких к Дмитрию Медведеву людей, фактически же – его тайным богатством.
В фильме продемонстрированы связи нынешнего российского премьера, с 2008 по 2012 год занимавшего пост президента России, с теми, на кого собственность записана.
Эксперты говорят, что с точки зрения конфликта интересов, для любой западной страны случай был бы ясным, но формально Дмитрий Медведев не нарушил никаких российских законов (такое мнение высказал заместитель генерального директора «Трансперенси Интернешнл – Россия» Илья Шуманов в интервью изданию «Медуза»).
Сам Алексей Навальный с этим не соглашается – по его словам, в связях, прослеживаемых в расследовании ФБК между главой российского правительства и особняками, яхтами, а также немалыми партиями спортивной обуви, есть материал для уголовного расследования.
Пресс-секретарь Дмитрия Медведева Наталья Тимакова не стала комментировать факты, изложенные в расследовании ФБК, атаковав самого Алексея Навального в комментарии агентству «Интерфакс»: «Материал Навального носит ярко выраженный предвыборный характер, о чем он сам говорит в конце ролика.
Комментировать пропагандистские выпады оппозиционного и осужденного персонажа, заявившего, что он уже ведет какую-то предвыборную кампанию и борется с властью, бессмысленно».
В интервью Русской службе «Голоса Америки» Алексей Навальный говорит о том, почему борьба с коррупцией – это стержень его политической кампании, что нового можно было узнать из фильма ФБК, и является ли богатство общей нормой для членов российской верховной власти.
Путинский «общественный договор» с властью заключается именно в этом: дайте мне политическую лояльность, а взамен воруйте, сколько хотите
Данила Гальперович: Что нового зрители могли узнать из фильма-расследования вашего фонда о Дмитрии Медведеве? К какому главному выводу вы и ваши коллеги пришли, проводя это расследование?
Алексей Навальный: Я думаю, что главная новость для большинства людей в нашем расследовании не то, что люди такого ранга имеют такую большую собственность, а то, что нам удалось все это вскрыть. Потому что долгие годы (это не только я говорю, мне кажется, это все понимают) основой путинского режима является коррупция. Она является такой «политической вертикалью».
Путинский «общественный договор» с властью заключается именно в этом: дайте мне политическую лояльность, а взамен воруйте, сколько хотите. Поэтому то, что все путинские друзья стали миллионерами и миллиардерами – это абсолютно открытый факт, об этом пишут в газетах, это официальные рейтинги журнала «Форбс».
Они себя воспринимают как реинкарнацию аристократии, которая создается вокруг абсолютного монарха. И важным элементом в их понимании этой аристократичности являются вот эти «родовые гнезда», дворцы, колонны, различные кариатиды «в греческом зале»
Просто сам Медведев действительно производил впечатление такого человека, который, скорее, увлечен какими-то гаджетами. Но вот мы доказали и показали, что, на самом деле, он ничем не выделяется из общего путинского круга. На самом деле – это алчный человек, который помешан на собственности, яхтах и какой-то жизни арабского шейха.
Д.Г.: А, может, в кругу, который был создан Владимиром Путиным за 17 лет у власти в России, принято иметь такую собственность и доходы, полученные именно таким путем? Может ли это быть что-то вроде признака братства, принадлежности к этому кругу?
А.Н.: Ваш вопрос в том, «нужно ли для того, чтобы стать членом банды, стрелять кому-то в голову», как это происходит в фильмах про мафию? Как мне кажется, что-то такое, безусловно, есть. Если ты хочешь быть членом круга – ты, конечно, должен быть замазан.
Они для внешнего потребления все время говорят про некую «русофобию Запада», но главными, конечно, русофобами в России является правящий класс, который считает, что население страны – скоты, быдло, ничего не понимают, ничего не знают, всегда будут молчать
Они все повязаны, в том числе коррупцией. Кроме того, важно помнить, что это действительно небольшой круг единомышленников еще со времен питерской мэрии, где они занимались своими мелкими махинациями вроде торговли ценными металлами, и были непосредственно связаны с организованными преступными группами, с питерскими бандитами.
Но я не думаю, что это важно для вхождения в круг – иметь дворцы. Скорее, тут обратная ситуация. Там много денег, и куда-то их нужно девать. А куда их еще потратить в России? Ну, вот они так тратят – строят дворцы. Тратят в силу своего разумения и представления о красивой жизни.
Д.Г.: То есть, можно принадлежать к этому кругу и не иметь всего этого?
А.Н.: Я думаю, что вряд ли Медведева с пистолетом у головы заставляли покупать эти дворцы. Можно быть членом круга и иметь миллиарды долларов наличными где-то на счетах, а можно часть из этих миллиардов инвестировать во дворцы. Просто у них считается правилом хорошего тона строить эти штуки.
Мы видим, что это для всех свойственно: Путин построил в Геленджике… Это же, на самом деле, мне кажется, важный признак игры в русское дворянство и аристократию. Они себя воспринимают как реинкарнацию аристократии, которая создается вокруг абсолютного монарха.
И важным элементом в их понимании этой аристократичности являются вот эти «родовые гнезда», дворцы, колонны, различные кариатиды «в греческом зале».
Д.Г.: Вы считаете, что в окружении Владимира Путина вообще нет людей, которые не были бы, как вы говорите, «замазаны»?
А.Н.: Ну, конечно, нет. Таких людей уже нет. Если они и были, они где-то потерялись по дороге. Это изначально была группа циничного советского жулья, которая при питерской мэрии обтяпывала разные делишки.
Я говорю о том, что коррупцию невозможно победить без свободных СМИ, без конкурентной политической системы и без нормальных честных судов. И вот здесь мое базовое отличие
Если мы посмотрим на путь этих людей, Путин перешел в администрацию президента, работая под началом Павла Павловича Бородина, который тоже был одним из олицетворений коррупции в 90-е годы. То есть, это люди, которые делали это все на протяжении больше 20 лет внутри своей группы. Конечно, там не осталось никого не то что не запятнанного, а не осталось ни одного не замазанного на 100%.
Д.Г.: Если они, как вы говорите, считают себя новой аристократией, то как вообще, по их разумению, должно выглядеть общество в целом, где они таким «новым дворянством» являются?
А.Н.: У них довольно циничный подход, насколько я понимаю и вижу из их действий. Они для внешнего потребления все время говорят про некую «русофобию Запада», но главными, конечно, русофобами в России является правящий класс, который считает, что население страны – скоты, быдло, ничего не понимают, ничего не знают, всегда будут молчать.
И неважно, насколько демонстративно, открыто ты обираешь этих людей, они всегда будут молчать. И вполне правильно украсть у них все деньги, потому что иначе они их просто пропьют. В принципе, они считают, что это такая зона свободной охоты. Здесь живут люди, которые обречены жить в нищете просто потому, что они слишком тупые, чтобы протестовать.
И поэтому можно делать все совершенно открыто, при этом приняв некие меры разумной предосторожности. Для них эти меры разумной предосторожности – это, во-первых, полная цензура СМИ, а, во-вторых, просто контроль над политической системой, чтобы никого нельзя было пускать на выборы.
Д.Г.: А что им дает повод думать обратное? Ведь была же еще двадцать с лишним лет назад статья о коррупции в Министерстве обороны России под названием «Паша-Мерседес», но публика в России и тогда на это не очень реагировала. Что может вывести российское общество из спокойного отношения к коррупции, если оно не реагирует на самую ужасную информацию?
А.Н.: Нужно пытаться это делать, нужно продолжать это делать. Мы же знаем, есть в России люди – и довольно большое количество, – которые считают, что нужно реагировать, и они реагируют. Хорошо, общество сейчас по тем или иным причинам слабо реагирует на такие раздражители.
Да, они наблюдали 25 лет сплошной коррупции при демократах, при путинцах, до этого – в последние годы Советского Союза: при Советском Союзе тоже была чудовищная коррупция. Поэтому, в принципе, есть такой высокий фон толерантности, но это не означает того, что мы должны терпеть и перестать пытаться.
Вот мы занимаемся тем, что пытаемся распространять все это, говорим об этом вновь и вновь. По крайней мере, я стараюсь представлять ту часть общества, которой это не все равно.
Д.Г.: А вы не боитесь, что такой проповедью – «давайте покончим с воровством, а там все наладится» – вы отталкиваете от себя людей, которые считают, что это напоминает ту же самую «борьбу с хищением социалистической собственности», что это все выглядит радикально и по-советски?
А.Н.: Не боюсь, потому что сейчас на выборы (выборы президента России в 2018 году — Д.Г.) я как раз иду с широкой программой. Безусловно, я продолжаю говорить, может быть, больше о коррупции, потому что это – главная тема моих расследований, моей профессиональной деятельности за последние годы.
Я действительно считаю, что коррупция является главным препятствием для развития, и экономики в том числе. Но для борьбы с коррупцией я предлагаю политические методы. Я же не говорю, что нужно посадить конкретно шесть человек, Медведева и его друзей. Я говорю о том, что коррупцию невозможно победить без свободных СМИ, без конкурентной политической системы и без нормальных честных судов. И вот здесь мое базовое отличие.
Д.Г.: Но как минимум свободные медиа были и при Борисе Ельцине.
А.Н.: То, что говорили в ранние 90-е, то, что говорили во время Ельцина, и та чудовищная политическая ошибка, которая была совершена, которая не дала России перейти на демократический путь развития, как раз заключалась в том, что не были приняты системные политические меры для того, чтобы само государство было выстроено таким образом, чтобы оно боролось с коррупцией.
Например, при Ельцине судебная система осталась ровно та же самая, с советских времен – те же судьи сидят там. Ельцин, к сожалению, не смог гарантировать свободу СМИ. Я говорю об этих вещах и стараюсь показывать комплексный взгляд на эту проблему.
Д.Г.: То, что вы выпустили фильм-расследование в ходе поездок по регионам России для открытия своих общественных штабов, как-то повлияло на эту кампанию, помогло ей? Люди спрашивают вас про фильм?
А.Н.: Безусловно, это помогает. Сейчас 7 миллионов просмотров на Youtube, больше 2 миллионов просмотров на «Одноклассниках». Это говорит о том, что примерно 9% жителей страны охвачено, а среди избирателей – гораздо больше, чем 9%. Мы чувствуем, что фильм пронес информацию обо мне, о кампании, гораздо дальше от привычно доступной территории политических активистов.
По отклику людей, по количеству волонтеров, которые записываются, просто по тому, как люди останавливают меня на улице, мы видим, что этот фильм играет большую положительную роль для нашей кампании.