«Репрессии и беззаконие цветут пышным цветом – благодаря прорехам в международном праве, обрекая миллионы людей на поругание, угнетение и нищету», – заявил на днях временный генеральный секретарь международной правозащитной организации Amnesty International Клаудио Кордоне, представляя ее ежегодный доклад, посвященный соблюдению (или несоблюдению) прав человека в сегодняшнем мире. Точнее – в ста пятидесяти девяти государствах, о положении в которых сотрудники Amnesty International располагают достоверными данными.
Что же явствует из только что обнародованного доклада? В ста одиннадцати странах применяются пытки. В пятидесяти пяти правосудие не является беспристрастным. В девяносто шести ограничивается свобода слова. В сорока восьми есть узники совести.
Отмечаются и особо неблагополучные регионы. На Ближнем Востоке и в Северной Африке государственная власть проявляет растущую нетерпимость к инакомыслию. Иранский режим все откровеннее обнаруживает свой репрессивный характер. В Китае усиливается давление на правозащитников. Тысячи жителей Бирмы и КНДР бегут за границу, спасаясь от репрессий и голода...
Не все спокойно и в Западном полушарии. В Бразилии, Колумбии, Мексике и на Ямайке сотрудники спецслужб практикуют незаконные убийства. А в США чиновники, применявшие «жесткие методы» при расследовании дел о терроризме, по-прежнему пользуются судебным иммунитетом...
Какое же место занимает в этом перечне Россия – страна, где число жителей составляет 140,9 миллиона, средняя продолжительность жизни – 66,2 года, а грамотность взрослого населения – 99,5 процента?
В докладе перечисляются самые разные виды, формы и примеры попрания гражданских прав в сегодняшней РФ. Разгоны митингов оппозиции и нежелание расследовать нарушения прав человека в ходе российско-грузинской войны. Убийства журналистов и правозащитников. Судебные дела против организаторов «провокационных» художественных выставок (Юрия Самодурова и Андрея Ерофеева). Запреты гей-парадов…
Есть, однако, две болевые точки, удары по которым отдаются одновременно во многих сферах общественной жизни.
Это рост расистского экстремизма и положение на Кавказе.
Что и подтверждают события минувшего года. Согласно приводимым в докладе данным Информационно-аналитического центра «СОВА», в результате преступлений на расовой почве, совершенных в тридцати шести регионах РФ, погиб по меньшей мере семьдесят один человек. Еще триста тридцать человек получили ранения и травмы. При этом жертвами организаций, которые в докладе характеризуются как «группы правого толка», все чаще становятся те, кто пытается бороться против расизма.
Что же касается ситуации на Северном Кавказе, то, как указывается в документе, сообщения «о нарушениях прав человека» в этом регионе «приходят все чаще». Перечисляются и формы этих нарушений: «незаконные убийства, внесудебные расправы, чрезмерное применение силы, похищения, пытки и иные формы жестокого обращения с задержанными, произвольные аресты». Называются и имена некоторых жертв: Наталья Эстемирова, Зарема Садулаева, Алик Джебраилов, Зарема Гайсанова, Магомед Евлоев, Макшарип Аушев, Малик Ахмедилов…
Заходит речь и о принимаемых в этой связи мерах. По словам экспертов Amnesty International, «власти осознали, что насилие на расовой или этнической почве представляет собой «угрозу национальной безопасности». «Однако, – указывается в документе,– эффективную программу действий по искоренению насилия на расовой почве и расовой дискриминации, осуществляемых сотрудниками правопорядка, еще предстоит претворить в жизнь».
Как же сложилась эта ситуация? Жанр доклада не всегда позволяет воссоздать динамику процесса. Потому Русская служба «Голоса Америки» и предприняла попытку дополнить оценки Amnesty International «взглядом изнутри», т.е. комментариями российских наблюдателей. Обративших внимание в первую очередь именно на «биографию проблемы».
«Апрель»… Вы, конечно, помните… «Писатели в поддержку перестройки»… Тогда (18 января 1990 года – А.П.) «Память» ворвалась на заседание нашего клуба, – вспоминает писатель Алла Гербер – президент фонда «Холокост» и член Общественной Палаты РФ. – Я добивалась того, чтобы над этим Осташвили (Речь идет о К.В. Смирнове-Осташвили – активисте общества «Память» и активном участнике инцидента – А.П.) был судебный процесс… А мне все говорили: «Господи, да кто они такие? Жалкая кучка маргиналов». «И действительно, – продолжает Алла Гербер, – это была жалкая кучка маргиналов. Но я – и не только я – чувствовала и понимала, что это только начало».
Почему? «Да потому, – констатирует писательница, – что все это происходило на обломках системы, когда люди потеряли прежнюю идеологию – а заодно и последние сбережения. И попросту не знали, за что уцепиться. Это раньше они могли считать, что замечательно живут. А тут – полная растерянность. И сразу одни – богатые, а другие – бедные… Было ясно, что за что-то надо цепляться. Равно как и то, что это «что-то» будет – национальное превосходство: «мы лучше, мы первозданнее…»
Куда же испарилась пресловутая дружба народов? По мнению Аллы Гербер, она и в давние советские годы существовала лишь на поверхности. «А в глубинах сознания жила память о геноциде народов в годы сталинского правления – о депортации чеченцев, ингушей, калмыков, крымских татар, поволжских немцев… И о деле врачей – по существу, начавшемся с борьбы с космополитизмом – с раскрытия псевдонимов… И пятый пункт, и преследования евреев-отказников, и знание о том, что есть титульные нации – прежде всего великий русский народ – и есть нации преследуемые. И все это – тоже один из истоков нынешнего неорасизма и неонацизма с их лозунгом «Россия для русских». И в том числе – движения скинхедов, которых сегодня в России более семидесяти тысяч. С их широко распространяемой пропагандистской литературой. И с этим «понаехали!» – в адрес тех самых народов, с которыми когда-то полагалось дружить…»
…Память соседствует с забвением. «Например, – продолжает Алла Гербер, – с забвением того, что эти «понаехавшие» когда-то выстелили своими телами землю, защищая Москву от фашистов. Ведь там были люди самых разных национальностей. Кого там только не было! Причем данные на этот счет хорошо известны… А сегодня мы видим, как преследуют кыргызов, таджиков, узбеков… Как их убивают…»
…Тогда, в начале девяностых, до подлинного осознания нацистской угрозы было еще далеко. «Я помню, – вспоминает писательница, – как говорила Борису Николаевичу, что в стране, победившей фашизм, надо серьезно бороться с нацистской опасностью. И как он сказал, что еще не время,– считая, по-видимому, что не надо раздувать этот пожар, поскольку никакого пламени из этой искры не разгорится».
«Но сегодня, – констатирует президент фонда «Холокост», – мы знаем, во что все это превратилось. Даже в начале двухтысячных еще не было такого количества неонацистских вылазок. Такого количества убийств. Такого вызова, такого открытого террора, который они устраивают сегодня. Раньше они убивали… непохожих. А сегодня это уже идеологическая борьба. Убивают антифашистов. Убили судью Чувашева. Убили адвоката Маркелова. В Питере убили Гиренко – специалиста по фашизму. Все это акции идеологического характера. Открытые. При этом неонацисты хорошо организованы. У них есть руководители, которые их учат. Они хорошо подготовлены – в том числе и идеологически. У них есть пропагандистская литература – причем на первом месте в этом массиве находится литература антисемитская. Они хорошо вооружены. У их идеологов есть доступ на телевидение и на радио. Одни – как Дугин проповедуют свои идеи в завуалированной форме, зато другие – совершенно открыто. Всего неонацистских партий около двадцати. На наше счастье, они не объединены – все хотят быть первыми. Но все идет по нарастающей…»
…Что же происходит там, откуда «непохожие» едут в центральные районы России? По крайней мере, в одном, самом неблагополучном регионе – северокавказском? И почему наиболее взрывоопасная ситуация сложилась именно на Кавказе?
«Прежде всего потому, что Кавказ – это чрезвычайно сложное общество, – ответил на этот вопрос сотрудник московского Института этнологии и антропологии Ахмет Ярлыкапов. – Ему присуща полиэтничность – а значит, и наличие самых разнообразных интересов. Вот и концентрируются проблемы – в том числе и с правами человека. Можно довольно четко ранжировать кавказские регионы – в зависимости от того, как там обстоит дело с теми вопросами, которые затронуты в докладе Amnesty International. На протяжении всего последнего года большая часть сообщений о нарушениях прав человека приходит из Дагестана. Здесь фиксируется большая часть похищений, большая часть внесудебных расправ… А за Дагестаном следуют Ингушетия и Чечня… Причем Чечня в последнее время отходит на второй план…»
«Впрочем, – уточняет этнолог, – и в Дагестане последний год отмечен некоторыми положительными сдвигами… В последние месяцы мне пришлось разговаривать со многими представителями исламских оппозиционных сил, и уже ясно, что с приходом нового президента – Магомедсалама Магомедова – кое-что изменилось… Новый президент готов разговаривать с салафитами. Он не поддерживает прежнюю позицию, согласно которой все салафиты рассматривались как оппозиционная сила, которую надо давить. И салафитское сообщество довольно живо отозвалось на эти изменения. В этом году я впервые – начиная с 1999 года – встретился с салафитами – совершенно свободно. Каких-нибудь два года назад такое было просто невозможно себе представить…»
«Другое дело, – продолжает Ахмет Ярлыкапов, – что ситуация может измениться. Причем в любой момент…»
Почему же в таком случае на Кавказе продолжаются похищения людей, а программу по укреплению законности еще только «предстоит претворить в жизнь»? Здесь вновь приходится вспомнить об особенностях дружбы народов, унаследованной от прежних времен. «Салафиты, – констатирует Ярлыкапов, – выступают против многих социальных зол. Они бичуют коррупцию, критикуют разделенность на кланы. Кавказскую систему этнических квот, когда ты можешь чего-то добиться лишь в том случае, если ты принадлежишь к определенному этносу. Когда у аварцев определенные этнические позиции во власти, у даргинцев – другие, у кумыков – третьи... Салафиты говорят: нет, мы все – мусульмане, мы все равны. Потому они и популярны среди молодежи, которая понимает, что в существующей клановой системе для нее не так уж много места…»
Частные случаи? Да, всего лишь два среди многих. А общая проблема? Ее сформулировал Клаудио Кордоне: «Осуществление международного правосудия блокируют могущественные правительства… защищающие своих союзников от критики и действующие, повинуясь лишь требованиям политического удобства».
