Профессор Клейборн Карсон о докторе Кинге как о человеке, символе и мифе
Клейборну Карсону было всего 19 лет, когда из Индианаполиса вместе с группой активистов движения за гражданские права афроамериканцев он отправился в Вашингтон и принял участие в историческом событии, которое круто изменило всю его жизнь.
Нынешний профессор Стэнфордского университета в эксклюзивном интервью «Голосу Америки» вспоминает Марш на Вашингтон и речь Мартина Лютера Кинга «У меня есть мечта». Это историческое событие произошло в 1963 году, а два десятилетия спустя вдова доктора Кинга Коретта Скотт Кинг позвонила Карсону и попросила стать редактором и публикатором архива ее мужа, злодейски убитого в 1968 году в Мемфисе. Проект получил название «Бумаги Кинга».
Сегодня 69-летний Клейборн Карсон преподает в Стэнфорде историю афроамериканцев и является директором исследовательско-образовательного центра Мартина Лютера Кинга младшего, автором многих книг и статей о его жизни и деятельности, редактором его автобиографии. С профессором Карсоном по телефону побеседовал корреспондент Русской службы «Голоса Америки» Олег Сулькин.
Олег Сулькин: Будучи совсем молодым, вы стали участником исторического Марша на Вашингтон, слушали речь доктора Кинга. Насколько это событие повлияло на вас?
Клейборн Карсон: Я остро почувствовал, что что-то очень важное происходит в мире, и я тоже являюсь частью этого процесса. За прошедшие годы я укрепился в мысли, что та манифестация, выступление на ней доктора Кинга – событие огромной значимости, сравнимое с отменой рабства за сто лет до этого. Система расового гнета и расовой дискриминации, считавшаяся незыблемой и моральной на протяжении веков, а скорее, тысячелетий, оказалась тогда, в 60-е годы 19-го века, сокрушена и осуждена.
А в 1963 году, почти через два десятка лет после окончания Второй мировой войны, фактически была поставлена точка в истории колониализма. Движение за гражданские права угнетенных и униженных народов стало тогда фактом политической жизни не только США, но и всего мира. Я горжусь, что мне довелось стать частью этого движения, благодаря усилиям которого вскоре после Марша на Вашингтон удалось добиться принятия законов о гражданских и избирательных правах (приняты, соответственно, в 1964 и 1965 годах. – О.С.).
О.С.: Многие аналитики полагают, что путь по искоренению расовой дискриминации в Америке проделан с 1963 года большой, но недостаточный. А как бы вы определили степень актуальности послания доктора Кинга в его речи «У меня есть мечта»?
К.К.: Вопрос, может ли Америка жить в соответствии с демократическими идеалами, остается по-прежнему актуальным. Как он оставался актуальным в год, когда произносил свою речь доктор Кинг, как он оставался актуальным, когда Линкольн произносил свою Геттисбергскую речь ровно за сто лет до этого.
Американская нация словно все время сдает экзамен, как бы проверяет себя, соответствуют ли принципы ее существования великой формуле: «все люди созданы равными» (фраза из Декларации независимости, принятой в 1776 году. – О.С.). Доктор Кинг посягнул на то, что сам называл «архитектурой республики», то есть на фундаментальные основы, заложенные Декларацией независимости. После его речи прошло пятьдесят лет, а сложный процесс переосмысления базовых ценностей все продолжается.
О.С.: В чем вы видите главную сложность?
К.К.: Понимаете, построение многонациональной, многокультурной демократии труднодостижимо. Пятьдесят лет назад начался смелый эксперимент, и сегодня он далеко не завершен, и мы не знаем, чем и когда завершится. Нет ни одной большой страны в мире, где царил бы межрасовый мир, где была бы установлена межнациональная гармония. Назову Бразилию, Южную Африку, Индию – страны, где довольно активно идет поиск разумных альтернатив межнациональной вражде и дискриминации. Замечательно, когда люди, ранее находившиеся в самом низу социальной пирамиды, обретают голос в обществе, начинают сами определять свою судьбу.
О.С.: А как обстоит дело в США? Мы не говорим о межрасовой гармонии. Но есть и бесспорные достижения. Могли бы вы себе представить в 1963 году, что в США афроамериканец будет дважды избран на пост президента страны...
К.К.: Наша страна – многоэтничная, многонациональная. В моноэтничных странах демократию построить легче. Но то, чего добилась Америка в достижении этой цели, есть наглядный пример реалистичности мечты доктора Кинга. Пример, который должен помочь другим странам, испытывающим похожие трудности. Когда доктор Кинг получил Нобелевскую премию мира, он говорил о едином мировом доме, едином мировом сознании, которое должно победить предрассудки и вражду.
О.С.: Сегодня Мартина Лютера Кинга называют не просто выдающимся деятелем движения за права чернокожего меньшинства. Сегодня он символ и икона, мифологическая фигура, тиражируемая массовой культурой. Когда в фильмах и телепрограммах речь заходит о 60-х годах, на экране неизбежно возникает лицо доктора Кинга. Вот и в новой нашумевшей киноленте «Дворецкий» мы также видим его в знаковых ретроспективных кадрах. Нет ли в этом перебора?
К.К.: Да, доктор Кинг – это миф. Так бывает, когда одна выдающаяся личность аккумулирует в себе качества лидера. Может возникнуть представление, что за Кингом в едином порыве шли миллионы людей, не подвергавшие ни малейшему сомнению его идеи. Как человек, посвятивший свою жизнь участию в движении за гражданские права и изучению его истории, могу сказать: это не совсем так.
Марш на Вашингтон 1963 года, например, включал в себя разные фракции, между которыми были существенные трения и расхождения во мнениях. В этом движении были люди, которые обладали не меньшим авторитетом, чем доктор Кинг, и в ряде важных инициатив он следовал за ними. Мифология предполагает определенную завышенную оценку значения отдельной личности.
Как, допустим, переоценивается значение Нельсона Манделы в движении за права чернокожего большинства в Южной Африке. Но это неизбежное проявление массового сознания, которое нуждается в удобных и простых для понимания персонах-символах.
О.С.: Чем же превзошел доктор Кинг своих авторитетных соратников?
К.К.: Он был страстным проповедником и блестящим оратором, умевшим зажигать аудиторию, вести ее за собой. Без преувеличения можно сказать, что он стал новым «отцом-основателем» американской нации. Когда я вошел в группу по планированию Мемориала Мартина Лютера Кинга в Вашингтоне, мы стали обсуждать его возможное расположение в центре столицы.
Очень символично, что мемориал решили возвести как бы между двумя другими святыми памятниками Америки – мемориалами Линкольна и Джефферсона. Великие лидеры страны разных эпох как бы ведут между собой неслышный разговор о судьбах демократии, судьбах Америки. Во времена Джефферсона было провозглашено равенство перед законом, но только белых мужчин-собственников. Так понималась тогда демократия. Сегодня же, во многом благодаря доктору Кингу, мы говорим о равенстве всех людей безотносительно цвета кожи и имущественного статуса.
Нынешний профессор Стэнфордского университета в эксклюзивном интервью «Голосу Америки» вспоминает Марш на Вашингтон и речь Мартина Лютера Кинга «У меня есть мечта». Это историческое событие произошло в 1963 году, а два десятилетия спустя вдова доктора Кинга Коретта Скотт Кинг позвонила Карсону и попросила стать редактором и публикатором архива ее мужа, злодейски убитого в 1968 году в Мемфисе. Проект получил название «Бумаги Кинга».
Сегодня 69-летний Клейборн Карсон преподает в Стэнфорде историю афроамериканцев и является директором исследовательско-образовательного центра Мартина Лютера Кинга младшего, автором многих книг и статей о его жизни и деятельности, редактором его автобиографии. С профессором Карсоном по телефону побеседовал корреспондент Русской службы «Голоса Америки» Олег Сулькин.
Олег Сулькин: Будучи совсем молодым, вы стали участником исторического Марша на Вашингтон, слушали речь доктора Кинга. Насколько это событие повлияло на вас?
Клейборн Карсон: Я остро почувствовал, что что-то очень важное происходит в мире, и я тоже являюсь частью этого процесса. За прошедшие годы я укрепился в мысли, что та манифестация, выступление на ней доктора Кинга – событие огромной значимости, сравнимое с отменой рабства за сто лет до этого. Система расового гнета и расовой дискриминации, считавшаяся незыблемой и моральной на протяжении веков, а скорее, тысячелетий, оказалась тогда, в 60-е годы 19-го века, сокрушена и осуждена.
А в 1963 году, почти через два десятка лет после окончания Второй мировой войны, фактически была поставлена точка в истории колониализма. Движение за гражданские права угнетенных и униженных народов стало тогда фактом политической жизни не только США, но и всего мира. Я горжусь, что мне довелось стать частью этого движения, благодаря усилиям которого вскоре после Марша на Вашингтон удалось добиться принятия законов о гражданских и избирательных правах (приняты, соответственно, в 1964 и 1965 годах. – О.С.).
О.С.: Многие аналитики полагают, что путь по искоренению расовой дискриминации в Америке проделан с 1963 года большой, но недостаточный. А как бы вы определили степень актуальности послания доктора Кинга в его речи «У меня есть мечта»?
К.К.: Вопрос, может ли Америка жить в соответствии с демократическими идеалами, остается по-прежнему актуальным. Как он оставался актуальным в год, когда произносил свою речь доктор Кинг, как он оставался актуальным, когда Линкольн произносил свою Геттисбергскую речь ровно за сто лет до этого.
Американская нация словно все время сдает экзамен, как бы проверяет себя, соответствуют ли принципы ее существования великой формуле: «все люди созданы равными» (фраза из Декларации независимости, принятой в 1776 году. – О.С.). Доктор Кинг посягнул на то, что сам называл «архитектурой республики», то есть на фундаментальные основы, заложенные Декларацией независимости. После его речи прошло пятьдесят лет, а сложный процесс переосмысления базовых ценностей все продолжается.
О.С.: В чем вы видите главную сложность?
К.К.: Понимаете, построение многонациональной, многокультурной демократии труднодостижимо. Пятьдесят лет назад начался смелый эксперимент, и сегодня он далеко не завершен, и мы не знаем, чем и когда завершится. Нет ни одной большой страны в мире, где царил бы межрасовый мир, где была бы установлена межнациональная гармония. Назову Бразилию, Южную Африку, Индию – страны, где довольно активно идет поиск разумных альтернатив межнациональной вражде и дискриминации. Замечательно, когда люди, ранее находившиеся в самом низу социальной пирамиды, обретают голос в обществе, начинают сами определять свою судьбу.
О.С.: А как обстоит дело в США? Мы не говорим о межрасовой гармонии. Но есть и бесспорные достижения. Могли бы вы себе представить в 1963 году, что в США афроамериканец будет дважды избран на пост президента страны...
К.К.: Наша страна – многоэтничная, многонациональная. В моноэтничных странах демократию построить легче. Но то, чего добилась Америка в достижении этой цели, есть наглядный пример реалистичности мечты доктора Кинга. Пример, который должен помочь другим странам, испытывающим похожие трудности. Когда доктор Кинг получил Нобелевскую премию мира, он говорил о едином мировом доме, едином мировом сознании, которое должно победить предрассудки и вражду.
О.С.: Сегодня Мартина Лютера Кинга называют не просто выдающимся деятелем движения за права чернокожего меньшинства. Сегодня он символ и икона, мифологическая фигура, тиражируемая массовой культурой. Когда в фильмах и телепрограммах речь заходит о 60-х годах, на экране неизбежно возникает лицо доктора Кинга. Вот и в новой нашумевшей киноленте «Дворецкий» мы также видим его в знаковых ретроспективных кадрах. Нет ли в этом перебора?
К.К.: Да, доктор Кинг – это миф. Так бывает, когда одна выдающаяся личность аккумулирует в себе качества лидера. Может возникнуть представление, что за Кингом в едином порыве шли миллионы людей, не подвергавшие ни малейшему сомнению его идеи. Как человек, посвятивший свою жизнь участию в движении за гражданские права и изучению его истории, могу сказать: это не совсем так.
Марш на Вашингтон 1963 года, например, включал в себя разные фракции, между которыми были существенные трения и расхождения во мнениях. В этом движении были люди, которые обладали не меньшим авторитетом, чем доктор Кинг, и в ряде важных инициатив он следовал за ними. Мифология предполагает определенную завышенную оценку значения отдельной личности.
Как, допустим, переоценивается значение Нельсона Манделы в движении за права чернокожего большинства в Южной Африке. Но это неизбежное проявление массового сознания, которое нуждается в удобных и простых для понимания персонах-символах.
О.С.: Чем же превзошел доктор Кинг своих авторитетных соратников?
К.К.: Он был страстным проповедником и блестящим оратором, умевшим зажигать аудиторию, вести ее за собой. Без преувеличения можно сказать, что он стал новым «отцом-основателем» американской нации. Когда я вошел в группу по планированию Мемориала Мартина Лютера Кинга в Вашингтоне, мы стали обсуждать его возможное расположение в центре столицы.
Очень символично, что мемориал решили возвести как бы между двумя другими святыми памятниками Америки – мемориалами Линкольна и Джефферсона. Великие лидеры страны разных эпох как бы ведут между собой неслышный разговор о судьбах демократии, судьбах Америки. Во времена Джефферсона было провозглашено равенство перед законом, но только белых мужчин-собственников. Так понималась тогда демократия. Сегодня же, во многом благодаря доктору Кингу, мы говорим о равенстве всех людей безотносительно цвета кожи и имущественного статуса.